Глава третья. Бобровые холмы
Боксон подошел к стоянке такси.
— В Хэйт-Эшберри поедем? — спросил он сидящего на капоте таксиста.
— Сейчас, ночью?! Я не самоубийца!..
До утра Боксон сидел в зале аэропорта, немного вздремнул, с восходом солнца отправился в коммуну Макдаффи.
— Уходишь? — спросил Айк, когда Боксон с рюкзаком вышел на крыльцо.
— Ухожу. Твое мачете я оставил в комнате. Стеллу я отправил домой.
— У тебя нашлись деньги?
— Бог подал. Или дьявол, я в темноте не разглядел. Если меня будут спрашивать, скажи, что ушел в Сан-Франциско.
— Договорились! Да хранят тебя духи дороги!..
Боксон доехал до Санта-Крус на грузовике с вьетнамской бамбуковой мебелью, от Санта-Крус до Салинаса — на автобусе бродячего проповедника современного перевода Нового Завета, от Салинаса до Сан-Лукаса — в открытом желтом «олдсмобиле» с тремя студентками Стэнфордского университета. В Сан-Лукасе пришлось заночевать. «Слишком медленно, — злился про себя Боксон, — я потерял три дня! Слишком медленно!»
И постоянно не давал покоя вопрос: почему этот парень из ЦРУ не рассказал ему о гибели родителей Стеллы? Если он по своим каналам так быстро и точно определил местонахождение Жозефа Моранто, то что ему помешало всего лишь выбрать фамилию Менкевич из сводки происшествий?
(Боксон не мог знать, что Эдвард Трэйтол таким способом проводил психологическое тестирование: бросит ли Боксон Стеллу Менкевич ради своих дел, или же постарается как-то устроить её судьбу? Выяснилось, что Боксон склонен заботиться о партнере.)
От Сан-Лукаса, до океанского побережья в Сан-Симеон Боксона доставил фургон со строительными материалами, от Сан-Симеона до Сан-Луис-Обиспо рефрижератор с мясными тушами, от Сан-Луис-Обиспо до Санта-Барбары — белый «крайслер» с двумя болгарскими журналистами. Боксон рассказал журналистам именно то, что они хотели услышать — о хиппи, о противоречиях буржуазного общества, о разочаровании современной западной молодежи. Со всей этой чушью Боксон ознакомился ещё в студенческих общежитиях Сорбонны.
В Санта-Барбаре Боксону удалось вскочить на площадку товарного поезда, направлявшегося на юг и прервать перечисление имен католических святых. Вечером поезд остановился около Глендейла, и спрыгнувший с него Боксон зашел переночевать в небольшой мотель. Фактически он был уже в Лос-Анджелесе. До Беверли-Хиллз по прямой оставалось чуть больше двадцати километров.
Рано утром Боксон покинул мотель и пешком пошел к Голливуду. По дороге он весьма скромно позавтракал в придорожном «макдоналдсе», перебросился несколькими фразами с продавцом газет. Из мусорного бака Боксон выдернул вчерашнюю «Лос-Анджелес Таймс», просмотрел раздел местных новостей. Ничего особенного.
Идти пешком по холмам Голливуда для тренированного человека нетрудно. Через пять часов Боксон нашел маленькую радиомастерскую. В помещении, заваленном внутренностями телевизоров, радиоприемников и стереофонов лысый коренастый мужчина ковырял отверткой в огромной антикварной радиоле «Телефункен». Наверное, эту роскошную вещь привез в качестве трофея из Германии какой-нибудь ветеран.
Мастер молча и внимательно посмотрел на Боксона. Англичанин положил на «Телефункен» часы, снятые в Сан-Франциско с руки чернокожего сутенера.
— Пятьдесят долларов, — сказал мастер, разглядев золотой «Ролекс».
— Сто долларов и адрес актрисы Сэнди Стивенс, — выдвинул контрпредложение Боксон.
— Семьдесят долларов без адреса, — скупщик не был склонен к благотворительности.
— Вы меня убедили, — согласно кивнул Боксон и спрятал часы в карман.
— Семьдесят пять с адресом! — упустить золотой «Ролекс» скупщик не мог, один только браслет стоил втрое дороже.
— Восемьдесят пять и адрес! — Боксон вернул часы на радиолу.
Скупщик на минуту зашел в другое помещение, вынес деньги, и пока Боксон их пересчитывал, печатными буквами написал адрес на спичечном коробке.
— Говорят, по ночам вокруг дома бегает собака. Охранник сидит у ворот, скупщик сделал к адресу устное дополнение. — Если что, заходи.
— Непременно! — пообещал Боксон.
Он шел по Беверли-Хиллз, рассматривая виллы по обеим сторонам дороги, когда впереди остановился ярко-красный «понтиак». Боксону показалось, что где-то он уже видел такое же торможение, но напрягать память ему не понадобилось — дверь «понтиака» открылась и из машины выглянула Сильвия Маннерман. Но теперь она была шатенкой.
— Чарли, тебя подвезти?
Боксон молча подошел к автомобилю, посмотрел на женщину и горестно произнес:
— Я уже разучился удивляться…
— Садись в машину, поговорим!..
Боксон сел рядом с Сильвией и сразу же задал вопрос:
— А кто сгорел у казино «Самбрерос»?
— Понятия не имею, эту шлюху я подобрала у придорожного мотеля, она обслуживала шоферов-дальнобойщиков…
— Ты подожгла бензобак?
— Ты чересчур догадлив, Чарли! И поэтому я сохранила тебе жизнь. Ты был очень нежен той ночью…
— Тебе сейчас опять нужен шофер? — осведомился Боксон. — Или на этот раз только любовник?
— Мне нужен ты, Чарли!
Сильвия выглядела абсолютно иначе, чем несколько недель назад. Теперь это была уверенная в себе бизнес-леди, имеющая точные цели и убежденная в правильности своего пути.
— И зачем же я тебе нужен? — спросил Боксон. — Опять изображать из себя мистера Маннермана? Или у тебя сейчас другие документы? Позволь на них взглянуть…
— Пожалуйста! — Сильвия открыла сумочку и протянула Боксону водительские права. Они были прежними — на имя Сильвии Маннерман. Боксон повторил вопрос:
— Зачем я тебе нужен?
— Иногда мне нужен шофер, готовый часами ждать меня в машине и способный на многочасовые поездки. Иногда мне нужен охранник, умеющий обращаться с оружием и физически сильный…
— Я не умею обращаться с оружием…
— Чарли, когда ты отобрал у меня пистолет и проверил, сколько в нем патронов, то проделал это уверенно и не глядя; не изображай из себя благочестивого пацифиста…
— Тогда объясни мне ситуацию поподробнее, а то я терплю туманности только в Лондоне…
— Сегодня вечером, часов в восемь, в баре «Соверен» мне предстоит деловая встреча. Я бы чувствовала себя более уверенно, зная, что рядом со мной ещё трое: ты, «смит и вессон».
— Кто такие Смит и Вессон? — не понял игры слов Боксон.
— Револьвер «смит-вессон», Чарли! — рассмеялась Сильвия.
Боксон тоже засмеялся:
— Мне понравилась фраза! Но у меня нет разрешения на оружие.
— Здесь ни у кого нет такого разрешения. Я не думаю, что тебе понадобится стрелять. Ты будешь сидеть за соседним столом, и наблюдать за мной. Когда я подам знак, тебе нужно будет подойти к нашему столу и молча встать рядом. Всего лишь…
— А потом появится полиция, и я получу пожизненное заключение за соучастие. Причем все подробности своего преступления я узнаю только перед шеренгой присяжных…
— Перестань, Чарли! — Сильвия сделала недовольное лицо. — В конце концов, ты уже помог мне однажды. Кому ещё, кроме тебя я могу доверять?
— Доверять можно только себе, Сильвия. Подозреваю, ты знаешь это лучше меня…
Они немного помолчали. Потом Сильвия сказала:
— Сто долларов. За сегодняшний вечер. И предложение о постоянном дальнейшем сотрудничестве.
— Ты ещё с прошлого раза осталась мне должна триста…
— Пятьдесят могу дать прямо сейчас.
— Сколько времени у меня на раздумье?
— Ты знаешь, где находится бар «Соверен»?
— Откуда, я в Беверли-Хиллз первый раз!
— Я сейчас тебе покажу. — Сильвия завела мотор, и «понтиак» поехал вдоль улицы. — Если с половины восьмого ты будешь сидеть в баре, это означает твое согласие. Револьвер у меня в сумочке; шесть патронов, 38-й калибр. Сумочка на столе слева от меня. Когда я переложу её на правую сторону, тогда вставай и подходи. Молча стой рядом. Если я скажу: «Все в порядке», возвращайся на свое место. Думаю, этого будет достаточно. Особую свирепость не изображай переигрывать всегда опасно…
— Сколько контрагентов и какие могут быть непредвиденные обстоятельства?
— Контрагент должен быть один, и без непредвиденных обстоятельств. Если он будет не один… Тогда я просто уйду. Уходи сразу за мной, уедем вместе. Вот этот бар.
Бар «Соверен» имел приложение к вывеске: ловко сплетенное из желтых неоновых трубок изображение золотого британского фунта стерлингов времен последнего короля Джорджа.
— Запомнил? — спросила Сильвия.
— Да, запомнил. Знаешь, Сильвия, — Боксон посмотрел ей в глаза, — с того момента, как я встретил тебя, я попадаю в такие кувыркания, что поневоле стал суеверным. Может быть, ты приносишь несчастье всем встречным мужчинам?
— Слишком невежливо такое говорить женщине, Чарли. Разве тебя не учили правилам этикета?
— Учили, — признался Боксон. — Но какой, к черту, этикет, когда речь идет о двух известных мне убийствах, а я ещё пребываю в раздумье — бежать в полицию или нет? Согласись, все свои проблемы я могу решить одним телефонным звонком в отдел убийств…
Сильвия улыбнулась и скрыла глаза за темными стеклами очков.
— Я учитываю и эту возможность, — ответила она. — Но от твоего визита в полицию проблем у тебя не убавится. И самая мелкая из них — это пожизненное отсутствие въездной визы в Соединенные Штаты.
— Ты права. Тогда не разумнее ли мне выпрыгнуть из твоей машины и бежать от тебя подальше?
— Я не держу тебя, Чарли…
Возникла пауза, прервать которую ни он, ни она некоторое время не решались. Наконец Боксон сказал:
— До вечера надо дожить. Высади меня через пару перекрестков.
Выходя из машины, он как бы невзначай уведомил:
— В Сан-Франциско я нашел Стеллу Менкевич. Никакой сестры у её матери нет.
Охранник у ворот виллы актрисы Сэнди Стивенс был толстым и читал газету, шевеля губами. На его рубашке остались пятна от вездесущего американского кетчупа. Дремавшая у его ног собака — великолепный ротвейлер — при приближении Боксона вскочил