— Там у меня друг. И там легче получить развод.
— Твой друг сможет тебя защитить?
— Сможет. Поехали!
Профессор криминалистики Парижского университета господин Маршан говорил на лекциях: «Не ищите сложных комбинаций. Большинство преступлений примитивны по замыслу и по исполнению. Всегда начинайте с самого простого решения. И только в случае неудачи поднимайтесь по лестнице усложнения. Как видимая примитивность может маскировать сложную комбинацию, так и безумное хитросплетение может быть всего лишь прикрытием примитивных низменных поступков».
…Как и в первый день своего путешествия, Сильвия и Боксон большую часть времени молчали. Боксон добросовестно работал — выполнял условия контракта, Сильвия не желала рассказывать подробности своей жизни, а о чем еще могут поговорить два практически незнакомых человека? Хотя Сильвия рассказала, что работает дамским парикмахером, а Боксон рассказал, что был студентом Сорбонны, а теперь у него своеобразное последипломное путешествие.
Иногда они включали радио и слушали музыку, а также местные и общенациональные новости. Например, о том, что открытый чемпионат страны по гольфу выиграла Сюзи Максвелл Берринг…
За несколько дней они пересекли Айову и Небраску, Колорадо и Аризону. Боксон выдержал ежедневное расписание — тринадцать часов за рулем каждый день, семьдесят пять миль в час. Сильвия не позволила Боксону спать в одной комнате с ней. Ежевечернее стремление Боксона к более близкому знакомству она решительно пресекала.
— Дорогой, — говорила она, — не настаивай так активно на расторжении контракта!
Боксон не спорил, усталость быстрым провалом в сон не позволяла углубленно задумываться над ситуацией, а американские автомобили достаточно вместительны и комфортабельны. Утром Сильвия просыпалась первой и будила его. Исполнение обязательств по контракту занимало весь предстоящий день.
Уже вечером, в темноте они переехали по мосту каньон реки Колорадо в тридцати милях от Лас-Вегаса. Сильвия приняла решение въехать в Лас-Вегас утром.
— Дорогая, — спросил её Боксон, располагаясь на ночь в мотеле «Копье апачей», — ты не могла бы окончательно рассчитаться со мной сегодня? Завтра утром в Лас-Вегасе тебе может быть решительно не до меня…
Сильвия открыла сумочку, вынула деньги, начала отсчитывать купюры.
— Вот черт! — громко выругалась она.
— Что такое? — встревожился Боксон.
— У меня осталось только двести долларов. Всего двести, ты понимаешь! — закричала Сильвия.
— Всего двести? А моя зарплата?
— К черту твою зарплату! Я перепутала конверты с деньгами!.. — Сильвия оборвала крик. — Чарли, я перепутала конверты с деньгами. Здесь должны быть стодолларовые купюры, а вместо них — пятидолларовые.
— Дорогая, ты не ребенок, чтобы перепутать деньги. Не темни…
— Но я действительно перепутала конверты! Я понимаю, что я должна с тобой рассчитаться, и мне ещё надо на что-то жить хотя бы первое время. Черт, как же так получилось! — по её щекам потекли слезы, она закрыла лицо руками. Похоже, она не врала. Или очень хорошо исполняла роль.
Двигаясь совершенно бесшумно, Боксон подошел к ней поближе, и вдруг ударом ноги выбил из её рук сумочку. Сумочка упала на пол, они бросились к ней одновременно, но Боксон оттолкнул Сильвию, она попыталась ударить его, он ловко увернулся и скомандовал:
— Замри! Я все равно сильнее!
Боксон открыл сумочку. Среди разных дамских мелочей в ней лежал пистолет «Вальтер ППК», калибр 7,65 миллиметров. Боксон взял оружие в руки, обратил внимание на буквы «Карл Вальтер Ваффенфабрик Ульм/До», вынул обойму. Из восьми патронов недоставало четырех. Он оттянул затвор. Ещё один патрон был в патроннике. В стволе сохранилась гарь от предыдущих выстрелов. «В Штатах настоящий германский пистолет стоит очень дорого» — подумал Боксон.
— Хорошо, что хоть на предохранитель поставила, — он обратился к начавшей успокаиваться Сильвии. — Скажи мне, дорогая, когда ты запланировала меня застрелить?
— Я вовсе не собиралась тебя убивать, с чего ты взял!?
— А зачем тебе свидетель? И какие у тебя могут быть дела с мадам Менкевич? Где ты пряталась в закусочной?
— Я не понимаю, о чем ты тут плетешь!..
— Сильвия, я же тебе говорил, что я не дурак! У тебя всего пять патронов раз. Если бы тебя с оружием отправлял шериф, он бы дал тебе как минимум ещё одну обойму. Пистолет у тебя не вычищен — два. Шериф умеет обращаться с оружием, и он бы почистил пистолет. Машина же все-таки была вымыта. Кстати, расскажи мне, кого ты грохнула перед нашим ралли?
— У тебя бред, Чарли! Ты слишком устал…
— А ну-ка раздевайся!
— Что!?
— Раздевайся! Я хочу осмотреть твою одежду, а то в твоей сумке только тушь, помада и салфетки. Где твои документы?
Сильвия попыталась улыбнуться, на её заплаканном и злом лице улыбка выглядела жалкой.
— Чарли, может быть, ты хочешь меня?
— Неплохая мысль, но меня больше всего сейчас интересует гарантия моей безопасности. Раздевайся, белье можешь не снимать. И не сопротивляйся, я могу тебя просто пристрелить и уехать на твоем автомобиле. Ты же понимаешь, что в штате Невада меня никто не найдет. А тебя обнаружат только утром. Звук выстрела заглушит подушка.
Боксон поднял с кровати подушку и продемонстрировал, как с её помощью заглушается выстрел из пистолета.
Сильвия сняла джинсы и свитер, завернулась в одеяло.
В заднем кармане джинсов Боксон нашел водительские права на имя Сильвии Маннерман, город Вашингтон, округ Колумбия. Тут же была карточка социального страхования. Из другого кармана Боксон вынул несколько денежных купюр — всего тридцать долларов. И ещё в одном кармане обнаружилась упаковка жевательной резинки. Все.
— А где документы мистера Джерри Маннермана? — спросил Боксон.
— Нет никаких документов, — ответила Сильвия, и спросила обреченным тоном. — Ты хочешь ограбить меня?
— Нет, дорогая, я просто хочу выпутаться из этой передряги. Объясняю: ты, возможно, совершила преступление и скрываешься от правосудия. Я, сидя за рулем твоего автомобиля, помогал тебе в этом. Следовательно, невольно стал соучастником твоего преступления. И если ты скажешь на суде, что я с самого начала знал все подробности, то господа присяжные с превеликим удовольствием признают меня виновным. Не исключено, что мое наказание будет строже, чем твое. Ты уже прониклась моим беспокойством?
— Не бойся, никто тебя ни в чем не обвинит…
— Сильвия, я не верю женщинам, стреляющим из пистолета. Кстати, в кого ты разрядила три патрона из обоймы?
— Не твое дело!..
— Дорогая, неужели ты еще не поняла, что с этого момента в этой комнате нет твоих и моих дел? Есть только одно наше общее дело! Рассказывай, соучастница, а то до утра мы можем не дожить. Да, оденься, пожалуйста, а то силуэт твоих бедер отвлекает меня от размышлений…
Разговаривая так с Сильвией, Боксон носовым платком стирал с пистолета свои отпечатки пальцев. Потом завернул пистолет в платок и держал этот сверток в руке. Сильвия рассказывала.
— Джерри до свадьбы был таким милым, а потом оказался грубым ревнивым животным… Однажды мы ехали в машине, какие-то проезжающие мимо парни крикнули мне: «Эй, красотка!»… Джерри вдруг разозлился, закричал, что я шлюха, и начал бить меня… Наотмашь, по груди… Это очень больно, когда бьют по груди… Я знала, что в перчаточном ящике он хранит пистолет… Так, на всякий случай… Джерри как-то показал, как нужно передвигать предохранитель, чтобы стрелять… Я достала пистолет и выстрелила ему в лицо… Три раза… Все в салоне было забрызгано кровью… И моя одежда…
Сильвия сдвинула чашечку бюстгальтера вверх, и Боксон увидел вокруг соска большое черно-багровое пятно. Сразу подумал: «Она умрет от рака груди…» А вслух сказал:
— Да, сестренка, теперь-то я точно твой сообщник. И что же полагается за укрывательство убийцы по закону твоего штата?
Сильвия пожала плечами. Она уже не плакала, весь её облик говорил о нервном напряжении, разрядившемся так внезапно.
— Ну, хорошо, — продолжил Боксон. — Куда ты дела труп?
— Мы с Анной закопали его в лесу…
— Кто такая Анна?
— Анна Менкевич, хозяйка закусочной. Она моя старшая сестра.
— Вы хорошо спрятали труп?
— Пара миль от дороги, люди там не ходят.
— А охотники? Собаки запросто учуют мертвое тело под землей.
— Я не знаю…
— Вы все вынули из карманов трупа?
— Он был весь в крови, к нему было страшно прикасаться…
— То есть какие-то бумаги, личные вещи могли остаться?
— Документы я достала и сожгла…
— Тогда зачем тебе понадобилось, чтобы я называл себя Джерри Маннерманом?
— Меньше платить за остановки в мотелях. И мне не хотелось, что бы кто-нибудь приставал ко мне по дороге…
— Весьма тронут твоей высокой оценкой. Впрочем, объяснение меня не удовлетворило. А теперь расскажи, какие конверты с деньгами ты перепутала?
— У Джерри был сейф в банке. Но я тоже имела к нему доступ. Когда мы с Анной похоронили труп, я пошла в банк и открыла сейф. Там лежало два запечатанных конверта. На одном было написано: «Две тысячи долларов». На другом — «Триста долларов». Я взяла тот, в котором должно было быть две тысячи. А другой отдала Анне. В благодарность… Пока я тратила те деньги, которые были у меня раньше. А конверт открыла только сейчас. А в нем только двести!..
Она снова заплакала.
— Ох, и в дерьмо же я вляпался! — констатировал факт Боксон. — И самое трагическое в этом то, что я по-прежнему тебе не верю. Хотя синяк на твоей груди не позволяет мне немедленно бежать в полицию. Да лучше б я ничего не знал!
— Но теперь ведь знаешь…
— Исключительно с твоих слов. А теперь расскажи, как ты бросила свой дом, что сказала соседям, на работе? Ты действительно работаешь парикмахером?
— Да, я действительно парикмахер. У меня сейчас отпуск. Наша квартира в Вашингтоне — это квартира Джерри. Я не могу просто так туда вернуться — меня сразу спросят, где муж. Я пока не знаю, как быть…