Стив кивнул:
— Все логично. А если он спросит, куда ты пошла?…
— Ты не знаешь. Я объявила, что это тебя не касается.
Мы помолчали с минуту, потом он спросил:
— А когда мы нажмем на спусковой крючок?
— Сегодня. Выбора у нас нет. Бреслин вот-вот захочет арестовать Рори, чтобы начать готовить дело к передаче в прокуратуру. Если я не соглашусь, он задумается, отчего это, и они оба насторожатся.
— Кого выбираем? Бреслина или Маккэнна?
— Я за Маккэнна. Если только Люси не расскажет чего-то очень важного, что можно использовать против Бреслина. Он наблюдает за нами уже несколько дней, и он куда ловчее Маккэнна. А кроме того, если мы хоть заикнемся об этом Бреслину, он обрушит на нас вселенский праведный гнев, а за последние дни я его праведности уже изрядно наелась. Нам надо придумать, как стряхнуть с себя Бреслина, чтобы заняться Маккэнном.
— Хорошо, — Стив глубоко вздохнул, — значит, Маккэнн.
— Тебе лучше поторопиться, пока Бреслин не начал гадать, где тебя черти носят.
— Согласен. — Он вытащил из портфеля листы с фотографиями, протянул мне. — Удачи.
— И тебе.
Почему-то на прощанье мы стукнулись сжатыми кулаками. Обычно мы такие глупости не практикуем, нам же не по шестнадцать лет, но сегодня требовалось как-то подбодрить друг друга.
15
На этот раз Люси сразу подошла к домофону. На ней снова были черные штаны армейского покроя и толстовка, но сегодня чистые. Она смотрела на меня без всякого выражения и ждала.
— Доброе утро, — сказала я. — Мы могли бы побеседовать или для вас слишком рано?
— Я думала, вы даже раньше приедете. — Она повернулась и направилась вверх по ступеням.
В гостиной стоял промозглый холод, который поселяется в доме, если не топили всю ночь. Пахло тостами, кофе и дымом, табачным на этот раз. Чучело лисы, старые телефоны и моток спутанных кабелей исчезли. Вместо них появились проигрыватель и стопка потрепанных пластинок, большой картонный ящик с цветочными горшками и рулон холста до потолка, который в развернутом виде оборачивался деревенским пейзажем, исчезающим вдали. Комната словно была забита историями, которые толкались по углам и требовали большего пространства.
В этот раз Люси села первой, захватив диван, стоявший спиной к окну, а мне предоставила устраиваться на том, где свет будет прямо в лицо. Она быстро училась. На кофейном столике ждали пачка сигарет, зажигалка, пепельница и чашка кофе. Она сидела и спокойно смотрела на меня, предоставив мне ходить первой.
Я уселась на хлипкий диван.
— Хотела бы поделиться с вами кое-какими мыслями. Пожалуйста, не говорите мне, права я или ошибаюсь, пока я не закончу. Просто выслушайте. Хорошо?
— Я уже рассказала все, что знала.
— Просто выслушайте.
Она пожала плечами:
— Ну если вам так хочется.
Она долго перекидывала ногу на ногу, пристраивала чашку кофе на коленях и наконец замерла, готовая сделать мне одолжение и выслушать.
Я подхватила игру. Поправила подушки, поерзала, устраиваясь поудобней, так и сяк выбирала, как бы поэлегантней вытянуть ноги. Люси терпеливо ждала, когда же я заговорю.
— Итак, — сказала я, все-таки угнездившись. — Начнем с вашей дружбы с Ашлин. Вы были гораздо ближе, чем пытались наc убедить. Согласно ее телефонному трафику, вы, девочки, разговаривали и обменивались сообщениями как минимум раз в день. Вы были настоящими подругами. Настоящими.
Люси кончиком пальца выловила какую-то соринку из кофе и принялась ее рассматривать. Черная одежда, фон из сине-желтых мексиканских ковров и светлый локон, упавший на белое лицо, делали ее почти невидимой, слепой зоной.
— Должна быть веская причина, по которой вам не хотелось, чтобы мы об этом знали в воскресенье. О том, что вы с Ашлин были не так уж близки, вы сказали, как только речь зашла о ее тайном романе. Это может означать одно из трех: или вы знаете об этом человеке больше, чем говорите; или вы боитесь его и не хотите, чтобы он выяснил, что вы что-то знаете; или вы полагаете, что он может выйти на вас через нас.
При слове «боитесь» Люси моргнула. Провела пальцем по краю чашки.
— Мы с напарником сначала решили, что Ашлин встречалась с бандитом.
Выражение ее лица сообщило бы мне, сколь далеко это предположение от правды, если бы я сама этого уже не знала.
— Только вчера вечером мы догадались. Женатый любовник Ашлин не был гангстером, он был полицейским.
Повисла тишина. Я лучше Люси умею молчать. У меня гораздо больше практики. В конце концов она спросила:
— Это все?
— Да. Теперь ваша очередь.
— Очередь? Мне нечего сказать.
— Есть. Я прекрасно понимаю, чего вы боитесь (она снова моргнула), но если бы вы хотели держать рот на замке, вы бы так и поступили. Вы рассказали нам, что Ашлин с кем-то встречается на стороне, потому что хотели, чтобы мы нашли его. Вам не хотелось влезать в это слишком глубоко, вы надеялись, что если укажете нам верное направление, то мы сами до него доберемся. Мы добрались.
Люси упорно смотрела в чашку.
— Тогда я вам не нужна.
— Были бы не нужны — меня бы здесь не было. Я почти уверена, что знаю, с кем встречалась Ашлин. Я почти уверена, что знаю, кто ее убил. Но я не могу это доказать.
— Или вы так говорите, чтобы выведать, как много знаю я.
— Хотите услышать то, что я еще никому не говорила? У нас на работе есть шкафчики в раздевалке. Пару месяцев назад кто-то взломал мой и нассал туда. Прямо на мой спортивный костюм и на несколько протоколов допросов.
Люси не подняла взгляда, но я уловила, как дрогнули ее ресницы. Она слушала.
— А вот и важная часть. Отдел убийств расположен в стороне от других подразделений. В этой части здания никого нет, только мы. А на двери гардероба висит замок с кодом. Это сделал кто-то из моего отдела.
Она подняла глаза:
— Зачем?
— Просто я им не нравлюсь. Они хотят, чтобы я ушла. Но не это важно. Важно то, что мы живем не в полицейском сериале, где все копы спаяны железным братством и если кто-то наедет на полицейского, то закончит свои дни в канаве, а все улики испарятся. Я ничем не обязана отделу. И я не пришла сюда прибирать за кем-то его бардак. Я просто расследую убийство. И если кто-то встанет на моем пути, будь он хоть трижды копом, я без колебаний покончу с ним.
— Это должно меня успокоить?
— Если бы я хотела заткнуть вам рот, я бы уже это сделала. Так или иначе. Я знаю, вам что-то известно. Если бы я не хотела, чтобы это всплыло, меня бы не интересовали детали.
На секунду мне показалось, что она меня поняла. Но лицо Люси снова замкнулось. Она сказала резко:
— У меня нет возможности удостовериться, говорите ли вы правду.
Я вытащила телефон, нашла файл со сказкой Ашлин и протянула телефон Люси:
— Вот. Думаю, это адресовано вам.
Я молилась, чтобы она не расклеилась снова, потому что сегодня у меня не было времени собирать ее по кусочкам, но Люси оказалась сделанной из прочного сплава. Она закусила губу, а когда посмотрела на меня, ее глаза влажно блестели, но плакать она будет потом.
— Это ведь почерк Ашлин?
— Да.
— И написанное имеет для вас смысл?
— Да.
— Я не до конца поняла, но вот к чему пришла. Если у сказки не будет счастливого конца, вы должны мне все рассказать. Я думаю, что произошедшее вполне можно охарактеризовать как так себе конец.
Люси отозвалась смехом, беспомощным, дребезжащим.
— Карабосса и Меладина… Когда мы были детьми, Ашлин выдумывала всякие истории про наши сумасшедшие приключения, и в ее историях нас так звали. Я даже не помню, откуда появились эти имена. Хорошо бы у нее спросить.
— Если бы я хотела спрятать все концы в воду, я бы не показала вам это. Вы правы, есть детективы, которые хотят похоронить случившееся. Но не они пришли к вам, а я.
Кончиками пальцев Люси коснулась экрана.
— Я могу это получить? Вы не могли бы переслать мне или распечатать?
— Сейчас это улика, и файлы я не имею права никому передавать. Но как только дело будет раскрыто, вы получите копию. Обещаю.
Люси кивнула:
— Хорошо. Спасибо. — Она еще немного посмотрела на экран, затем коротко вздохнула и сказала: — Тот, с кем встречалась Ашлин, служит в центральном подразделении. Он детектив.
— Вы когда-нибудь видели его?
— Да. В тот вечер, когда Ашлин с ним познакомилась. Я не собиралась давать ей…
— Минуточку, — остановила я. — Шаг за шагом. Вы думаете, что сможете опознать его?
— Да. Конечно.
Я раскрыла сумку и нашла подборку фото с Бреслином.
— Если на одном из этих фото вы видите человека, с которым встречалась Ашлин, я хочу, чтобы вы сказали об этом мне. Если его там нет, или вы не уверены, тоже скажите. Готовы?
Люси кивнула. Я передала ей лист со снимками. Она пробежала взглядом все фото, и на лице ее появилось замешательство.
— Его здесь нет.
Что за черт.
— Не торопитесь. Вы уверены?
— Абсолютно. Никто из этих людей не имеет с ним ничего общего. Вообще ничего.
Люси почти впихнула мне лист обратно. Она снова встревожилась, гадая, что за игру я затеяла. А я не могла поверить, что это все происходит в реальности.
И когда я уже прятала лист обратно в сумку, беспомощно спрашивая себя, что же дальше, жалея, что не захватила с собой Стива, до меня наконец дошло. Я вытащила подборку с Маккэнном.
— А эти? Вы узнаете здесь кого-нибудь?
Это заняло меньше секунды. Взгляд, короткий резкий выдох, все ее тело напряглось.
— Вот, — спокойно сказала Люси и пальцем указала на Маккэнна. — Это он.
— Человек, с которым встречалась Ашлин?
— Да.
— Вы уверены?
— На сто процентов. Это он.
— Напишите, — я протянула ручку. — Внизу листа напишите, какой номер вы опознали и откуда вы знаете этого человека. Дата и подпись. И поставьте свои инициалы рядом с фотографией, которую опознали.
Она писала аккуратно и ровно, только по частому и прерывистому дыханию можно было сообразить, что ее потряхивает от прилива адреналина. Как и меня. Теперь было ясно, почему Маккэнн несколько недель назад появлялся на Викинг-Гарденз. Сосед Ашлин полагал, что у мужчины, перелезавшего через забор у дома Ашлин, светлые волосы, но это была седина, блеснувшая в свете уличного фонаря. Телефонные звонки жены, подавленный вид, сплетни о его разваливающемся браке — все сходилось. Оставалось понять, за каким хреном он понадобился Ашлин. Мы что-то явно упускали.