— Мне нравятся молодые, чтобы с ними можно было что-то делать, — я подмигнула Маккэнну, — и красивые.
— И как ты их себе добываешь? За деньги?
Он явно начинал раздражаться.
— …эээ… вкусе, еще не значит, что он не может понравиться другой девушке, — закончил Стив. — Всякое бывает.
— В мыльных операх. Всякий раз, когда я включаю телевизор, там знойная красотка обмирает в объятиях козла, который ей в отцы годится. Ты что думаешь, мы на съемочной площадке «Славного города»?
— Конвей, такое происходит не только в мыльных операх. В жизни тоже.
— Ну да, если ты Дональд Трамп. Ты что-то скрываешь от нас, Джоуи? Ты подпольный миллионер?
«Джоуи» ему не понравилось, но он почти смог утаить это за кривой усмешкой.
— Если бы.
— Не всякую девушку интересуют деньги, — сказал Стив. — Ашлин он мог просто понравиться. Что тут особенного.
— Бывает, конечно. Ты похож на Джорджа Клуни, Джоуи? Может, только по выходным?
— Лучше ты скажи.
Я скривилась и помахала рукой:
— Извини, друг, но я не вижу ничего выдающегося. И потому до смерти хочу знать, чем ты ее купил? И не говори, будто никогда не раздумывал над этим.
Маккэнн шевельнулся. Расцепил руки, сунул в карманы.
— Она западала на полицейских.
Вначале и мы так думали. Ашлин всех нас провела. Нам со Стивом следовало понять, верит ли в это Маккэнн — до сих пор.
— Значит, девушка ищет полицейского, — сказала я. — И находит тебя? Серьезно?
— Просто под руку подвернулся, — процедил Маккэнн.
— Да там под рукой была целая толпа. «Хорганс» же всегда кишит полицейскими. Так почему именно ты?
— Потому что ей нужен был детектив. Она любила слушать истории из моей практики, постоянно спрашивала: над какими делами ты работал? а как все было? а что ты сделал потом? Это давало ей острые ощущения. Понимаешь, о чем я? — Маккэнн скабрезно ухмыльнулся. Но меня таким не пронять. — Она выбрала меня, потому что я был достаточно стар и достаточно хорошо одет. Сообразила, что я наверняка детектив. Она знала, чего хочет. А когда я сказал, что работаю в Убийствах, все и завертелось. У нее глаза вспыхнули. Да я бы ее с вилами не отогнал. А вы ее видели — с чего мне ее вообще отгонять.
— Может, с того, что ты женат? — предположила я. — До меня доходили слухи, что у тебя нет привычки совать свой хрен в каждую подвернувшуюся дырку.
— Ну перепихнулись мы пару раз. Что тут необычного. Пустяки же.
Хороший ход. Если Ашлин ничего для него не значила, то с чего ему ее убивать из-за другого парня.
— Для тебя это обычное дело? Изменять своей миссус?
— Нет.
— Но прежде изменял?
— Нет.
— Так что же такого особенного было в Ашлин?
— Ну, на меня никогда не западали такие красотки. А с женой у нас в последнее время как-то не складывается. Вот я и подумал: а почему бы и нет?
Мы со Стивом переглянулись так, чтобы Маккэнн заметил.
— Милая история, — сказала я. — Очень романтичная. Вот только с Люси Риордан не сходится.
— Что еще за Люси Риордан?
— Лучшая подруга Ашлин. Описать? Крашеная блондинка, короткая стрижка. Никого не напоминает?
Маккэнн рассмеялся, по-собачьи оскалив зубы.
— Эта маленькая лесба? Еще бы ее история не отличалась от моей. Она вовсе не была лучшей подругой Ашлин, что бы сама там ни болтала. Она просто таскалась за Ашлин повсюду, была в нее по уши влюблена, а когда выяснила, что у Аш появился мужчина, чуть не спятила от бешенства. Конечно, она выдумает историю, где я злодей.
— А где ты познакомился с Люси? — спросил Стив.
— А то вы не знаете. Ваша свидетельница, которая все видела, вы думаете, я не…
— Мы хотим услышать твою версию.
Маккэнн выпрямился на стуле, снова скрестил руки на груди и, скривив губы, рассматривал нас.
— Вы выглядите жалко. Знаете что? Вот сидите вы тут, практикуете на мне свои приемчики, перескакиваете с одного на другое. Я все это проделывал с подонками, настоящими подонками, когда вы еще в носу ковырялись и на постеры с поп-звездами дрочили. Вы всерьез думаете, что сможете меня так подловить?
— Никто не собирается тебя подлавливать, — обиженно сказал Стив. — Мы надеемся на твою помощь.
— Итак, где ты познакомился с Люси? — повторила я вопрос.
— А она вам не рассказывала?
— Да ладно тебе, приятель! — Стив подался вперед: — Ты прекрасно знаешь, что мы хотим утопить ее историю. Думаешь, нам надо, чтобы ты оказался убийцей? Серьезно? Но ведь если это так, то мы в полной жопе. Думаешь, нам охота сидеть за этим стеклом и ломать голову над тем, предъявлять ли обвинение в убийстве одному из наших?
Маккэнн перевел на меня взгляд глубоко посаженных глаз. Опыта изображать бесстрастность у него куда как больше моего, так что я в его глазах ничего не прочла.
— У тебя нет причин любить отдел, Конвей. Ты в жопе в любом случае. Так почему бы не прихватить кого-то с собой?
И хотя я понимала, что он пытается сделать, слова его отозвались холодком вдоль спины.
— С тобой у меня никогда проблем не было. Ты мне ничего плохого не сделал.
Он кивнул.
— Если у тебя осталось хоть чуть-чуть здравого смысла, то не лезь в это. Это мой тебе искренний совет. Такой же я дал бы собственному ребенку, сиди он сейчас на твоем месте. Я этого не делал, и тебе не удастся доказать обратное. А если попытаешься, то лишь окажешься в еще более глубокой жопе. И тогда тебе придется уйти не из отдела, а из полиции. А то и страну покинуть.
Нам всем доводилось говорить подозреваемому, что жизнь его кончена, если он упрется. И все же холодок пробрался внутрь.
Но я спросила в третий раз:
— Где ты познакомился с Люси?
Секунду спустя Маккэнн мотнул головой — медленно, тяжело.
— Твое дело. Хорошо. Она была в «Хоргансе» с Ашлин, присматривала за ней. Ашлин сидела там в своем маленьком ярком платьице, потягивала коктейль и, наслаждаясь всеобщим вниманием, решала, кого же ей выбрать. А вторая, вся такая шерсть дыбом, шипела на каждого, кто пытался взглянуть на Ашлин во второй раз. Ашлин потом рассказывала мне, что Люси потащила ее в паб, чтобы поплакаться — дескать, никак не может найти парня. — Уголки губ у Маккэнна слегка приподнялись, на какой-то миг лицо его сделалось почти мягким. — Во многих отношениях Ашлин была очень наивна. Она была как ребенок. Искренне думала, что Люси нужен парень. Вы проверяли алиби Люси?
— Да, — сказала я и поняла, что прокололась, увидев, как улыбка стала шире. — Алиби твердое. Извини.
— Значит, думали об этом.
— Мы делаем свою работу.
— Ну да, и сейчас вы тоже делаете свою работу. — Мягкая улыбка сменилась оскалом. — Готов поставить сто фунтов, что это Люси пытается повесить все на меня. Что она говорит? Будто я бил Ашлин? Будто обращался как с грязью под ногами?
Мы со Стивом снова переглянулись.
— Не совсем, — сказал Стив.
— Точнее, — сказала я, — совсем нет.
Лицо Маккэнна снова потеряло всякое выражение. Этого он не ожидал.
— По словам Люси, ты относился к Ашлин так, будто она из бриллиантов. И что у вас был вовсе не случайный перепихон. А настоящая большая любовь, с заглавной буквы.
Он рассмеялся — свирепый лай, столь громкий, что опешили все трое.
— Гребаный Иисус! И вы ей поверили?
— Ты утверждаешь, что никогда не говорил Ашлин, что любишь ее? — И прежде, чем он успел ответить: — Осторожно, у нас есть сообщения Ашлин, адресованные Люси.
— Может, и говорил. У меня есть новости для тебя, Конвей. Если парень пытается залезть к тебе в трусы и говорит, что любит тебя, может статься, он врет. Или ни один до сих пор так и не польстился?
— Согласно сообщениям, вы с Ашлин виделись несколько раз в августе, но до начала сентября ничем таким не занимались. Если ты просто хотел ее трахнуть, то чего тогда ждал?
Маккэнн снова закрылся, не торопясь обдумывал варианты ответа. Наконец сказал:
— Мне нравилась Ашлин. Она была хорошей девушкой. Милой. Ей хотелось острых ощущений, но она вовсе не была каким-то вампиром, охочим до крови и кишок. Судьба у нее была нелегкая. Отец умер, когда она была ребенком, мать страдала рассеянным склерозом, и Ашлин с детства ухаживала за ней, пока та не умерла несколько лет назад. В ее жизни было не так уж много сильных переживаний, и она словно впитывала их из моих рассказов.
Клянусь, он сам в это верил. Я буквально ощутила, что Стив это тоже засек. Наша припасенная граната не протухла.
Рори она поведала то же самое: папа умер, у мамы рассеянный склероз. Неудивительно, что она не хотела с ним об этом говорить. Одно дело — охмурить жалостливой историей Маккэнна, и совсем другое — рассказывать ее человеку, которого хочешь впустить в свою настоящую жизнь.
— Мы с женой переживаем не лучшие времена. И мне было приятно находиться рядом с женщиной, которой нравилась моя компания. Радовало, что есть тихое место, куда можно всегда прийти, где никто не будет расписывать, какое я пустое место. Она просто делала мою жизнь чуть легче. Вот что это было для меня — тихая гавань, немного покоя.
Оттянутый вниз уголок рта показывал, что не стоит упоминать о некоторой ироничности его слов.
— А куда вы ездили?
— Я подбирал Ашлин где-нибудь поблизости от ее дома, и мы ехали на природу. Было лето. Она собирала корзинку с едой, и мы устраивали пикник, находили место поприятнее, с хорошим видом, сидели и разговаривали.
Маккэнн по-прежнему был спокоен, но в голосе угадывался намек на тоску, которую ему не удалось удержать на привязи.
— Мило как, — сказала я. — Что же, ты ни разу не пригласил девушку в ресторан? Или хотя бы в паб? Заставлял ее готовить сэндвичи и сидеть в траве, с муравьями в трусах?
— Она не жаловалась, так что не выступай. Сходили однажды в местный паб. Мне это не нравилось. Дублин — город маленький, попадешься на глаза не тому человеку, а он расскажет своей миссус, а та — подругам из женского клуба, одна из которых лучшая подруга твоей жены, бац — и ты уже спишь у друга на диване.