— Из-за того, что пригласил кого-то выпить? — Стив приподнял брови. — Сдается мне, что в глубине души ты все же понимал, что это не просто дружеские беседы.
Губы Маккэнна растянулись — и снова не столько улыбка, сколько оскал.
— Оно и видно, что женат ты не был. «Да, дорогая, я провел вечер за рюмочкой с молодой красивой блондинкой, но мы просто беседовали, богом клянусь!» Думаешь, такое прокатит? Не с моей женой.
Стив ухмыльнулся:
— Исчерпывающе. Похоже, лучше мне оставаться холостым.
— Тебе, и всем, и каждому. Говорю вам, у нас с Ашлин все начиналось вполне невинно.
— И почему изменилось?
Маккэнн пожал плечами. Он становился все осторожнее, мы приближались к границе, за которой начиналась опасная территория.
— Иисусе, Моран, — сказала я. — Он засадил ей по самые гланды, вот почему все изменилось. Он выжидал, а когда время подошло, отодрал ее как следует. Что ты от него хочешь? Чтобы он диаграмму тебе нарисовал?
Маккэнн молчал, но я видела, как напряглись жилы у него на шее.
— Сама ты Иисусе, — ответил Стив мне в тон. — Я же не спрашиваю, какая поза им больше всего нравилась. Я спрашиваю, что привело к этому. Мы же говорим о Маккэнне Монахе. Он ведь не планировал изменять своей миссус.
И Стив с надеждой посмотрел на Маккэнна. Тот, не сводя с меня взгляда, заговорил:
— А сама как думаешь, что привело? Мужчина и женщина проводят время вместе, они начинают нравиться друг другу, и в какой-то момент все выходит из-под контроля. И смейся сколько угодно. Но скажи мне одно: с чего бы Ашлин встречаться со мной, если ей этого не хотелось? Конвей, ты же сама сказала: я не знаменитый, не богатый.
— Ты детектив. Для некоторых это может оказаться очень кстати.
— Я думал об этом. Не дурак. Может, она в чем-то замешана и ей нужен прирученный коп.
— И прогнал ее по нашей базе.
— Да. Вперед, иди, настучи шефу, если тебе от этого станет легче. Только не говори мне, что сама никогда так не делала.
— Ну да, проверка биографии — фундамент всякой здоровой романтики.
— Я понимал, что во мне нет ничего особенного. И должен был проверить. Но Ашлин оказалась чище свежего снега. Она даже не просила меня подтереть ее штрафы. Она вообще ни о чем меня не просила, — Маккэнн развел руками. — Вот он я. Если она меня хотела, то ради меня самого.
Мы со Стивом слишком явно собрались переглянуться, так что Маккэнн занервничал.
— Что?
— Ваш роман начался в сентябре?
— Да. Где-то в первых числах.
— Дата?
— Не помню.
Я позволяла ему лгать, не цепляясь к деталям, но он знал, что мы знаем. Я позволила улыбке мелькнуть по моему лицу и тут же исчезнуть. Маккэнн так сжал челюсти, что заходили желваки.
— Ладно, пускай начало сентября, — великодушно согласилась я. — И продолжалось до конца прошлой недели. За это время вы расставались? Ну или что-то такое?
Лицо у Маккэнна снова окаменело, сделалось лицом полицейского — невыразительным, как стол.
— Нет. Проблем не было. И ссор. Все шло прекрасно.
— Осень… — задумчиво протянул Стив, рассматривая кончик своей ручки. — Зима. И — как бы это помягче выразиться? — вы теперь не беседами занимались. Пикники в горах, наверное, остались в прошлом? А где вы встречались?
«Не ваше дело», — было написано у Маккэнна на лбу, но он ответил:
— У нее.
Стив нахмурился:
— Никто из соседей тебя не видел.
— Потому что я не хотел, чтобы меня видели. Я сворачивал в проулок за домом Ашлин, перебирался через стену и входил через заднюю дверь. Она дала мне ключ.
А вот и осенний злоумышленник.
— Недурно. В твоем-то возрасте лазать по стенам, — сказала я, почти не ухмыляясь. — Отличный фитнес. И как часто?
Он бы и рад был соврать, но рисковать не хотел.
— Пару раз в неделю. Зависело от работы, от семьи, от всего.
— А как ты назначал свидания?
— Иногда мы вместе строили планы на следующую неделю, перед тем как я уходил. Иногда оставлял ей записки с датой и временем. А если неожиданно выдавались свободные час или два, просто заезжал к ней.
— И где ты оставлял эти записки?
— Писал на стикерах, засовывал бумажку в пластиковую бутылку и перекидывал через ограду.
— Мы не нашли никаких записок в доме.
— Я забирал их, когда приходил. Избавлялся.
— Зачем? — изумилась я.
— А ты как думаешь? Затем, что я давно уже работаю детективом, и не в моих привычках разбрасывать улики.
Безучастный взгляд, казалось, говорил: и слишком давно, чтобы такие, как вы, могли меня поймать.
— Столько мороки исключительно ради секса.
— А уж тут важно, насколько он хорош.
Снова мерзкая улыбка, но я видела, как Маккэнн использует ее на допросах, так что на меня она не подействовала.
— Почему не позвонить Ашлин или не написать? Твоего номера нет в ее телефоне.
— Потому что я не хотел, чтобы он там был.
— А почему не входить через переднюю дверь, как нормальный человек?
Он посмотрел на меня с неприязнью:
— Сама как думаешь?
— Я спрашиваю тебя. Ее что, заводило это твое «совершенно секретно»? Или тебе нравилась мысль, что она должна принимать тебя в любой момент?
— Она ничего не должна была. Я ей не начальник.
— А ты не… злился, если не заставал ее дома?
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказала. Ты заставлял Ашлин сидеть дома, день за днем, готовую подпрыгнуть, как только тебе вздумается потянуть за веревочку. И что произошло бы, если однажды ты бы потянул за веревочку, а она не подпрыгнула?
— Ничего. Обычно я заранее сообщал, что приду. Ну да, несколько раз заявился внезапно, но если не заставал ее, то просто разворачивался и уходил. Конец истории.
Я спросила скептически:
— Ты уверен?
— Да. Я уверен.
— Ты бы не влепил ей затрещину? Не для того чтобы причинить боль, а просто показать, что не надо с тобой шутить.
— Я в жизни не ударил ни одну женщину.
— Хм, ладно. Ты заставил Ашлин снять с телефона пароль, чтобы мог читать ее сообщения. Верно?
Его голова дернулась на какие-то доли миллиметра, но он тут же овладел собой.
— Я ничего не заставлял ее делать.
— Давай иначе. Скажем, попросил ее об этом.
— Да, попросил. Она могла послать меня. Но не послала.
— И ты их читал? Надеюсь, не из профессионального интереса. Если детектив из Убийств решил выяснить, нет ли у его подружки кого на стороне, он мог бы провернуть это более элегантно.
Маккэнн спрятал лицо за кружкой, но я заметила, что он слегка покраснел. Из всех возможных проколов его пронял именно этот: он представил себя роющимся в смс Ашлин. Он все еще цеплялся за свою любовь к ней, вот только это копание портило всю картину.
— Всего пару раз. Там не было ничего интересного, и я почувствовал себя придурком. Больше я этого не делал.
Я верила ему. Маккэнн не знал ничего о Рори вплоть до субботнего вечера. Безумный план Ашлин подстегнуть его обернулся пшиком. Люси права, она прыгнула метров на пять выше своей головы.
— Ты и жене запрещаешь ставить пароль на телефон?
— Не умничай. Не запрещаю. — Голос неожиданно резкий — должно быть, чтобы заглушить стыд. — Я не контролировал Ашлин. Я просто не хотел, чтобы моя жена о нас узнала. Только поэтому я проверял ее сообщения. Чтобы убедиться, что Ашлин не разболтала о нас подругам. Поэтому я всегда заходил через заднюю дверь. Поэтому я не дал ей мой номер телефона. Она мне очень нравилась, я даже доверял ей — в известной мере, но не настолько, чтобы вручить всю свою жизнь. Я не хотел, чтобы она из-за своей привязанности ко мне, или если пмс в голову ударит, или решив слегка пошантажировать, могла просто позвонить мне домой и разнести все в клочья. Я достаточно доходчиво излагаю?
Самая длинная его речь. Попытка отогнать воспоминания пробудила в нем разговорчивость.
— Итак, — сухо сказал Стив, — по твоим словам, ты не планировал уйти от жены к Ашлин?
Маккэнн хрипло и слишком громко рассмеялся.
— Да о чем ты! У нас с женой, конечно, есть проблемы, но я люблю ее. А детей люблю еще больше. Я не собирался никуда уходить.
— Так что же ты собирался? Продолжать лазить к Ашлин через стену, — я фыркнула и удостоилась свирепого взгляда, — до конца своих дней?
— Так далеко я не заглядывал. Меня все устраивало.
— Даже если он и планировал уйти от жены, — пояснила я Стиву, — он хотел бы держать отношения с Ашлин в секрете. Не нужно давать миссус лишние козыри в бракоразводном процессе.
— Ты слышала меня? Ни о каком разводе речь не шла. Нас с Ашлин все устраивало именно так, как оно было.
— Ашлин тоже устраивало?
— Насколько я могу судить. Если бы не устраивало, она бы со всем этим покончила.
— Тебе досталось пирожное, а ей объедки. Кому такое понравится?
— Я ничего от нее не скрывал. Мы с самого начала договорились, что у нее могут быть и другие приятели. Все честно.
Хороший ход. И ни одного шанса, что это правда.
— И она поймала тебя на слове, — сказала я. — Когда тебе стало известно, что у нее есть другой?
Он быстро моргнул: с этого момента нужно быть особенно осторожным.
— Только после ее смерти.
Мы со Стивом переглянулись и не сказали ни слова. Но Маккэнн был слишком старым псом, чтобы попасться на такой трюк. Сардонически усмехаясь, он тоже молчал.
— Ладно, пусть так, — сказала я. — И что ты почувствовал?
Маккэнн фыркнул:
— Ты что, мой психотерапевт?
— А ты ходишь к психотерапевту?
— Я — нет. А ты?
— Тогда тебе не нужно беречь свои ощущения для него. Что ты почувствовал, когда выяснил, что у Ашлин был кто-то еще?
Маккэнн был готов к этому вопросу. Он пожал плечами:
— Никто не любит делиться. Но я всегда пользуюсь презервативами, так что ничего страшного.
— Ты удивился? — спросил Стив.
— Я вообще об этом не думал.
— А вот Люси удивилась, когда узнала о Рори.
Еще одна сардоническая усмешка.