детства.
— А как вы про агентство спрашивали, если не в лоб? — удивленно переспросила я.
— Я заговорил с Татьяной Борисовной о том, зачем она ездила на Школьную улицу, зачем удирала из дома своей невестки Галины…
— И что Татьяна?
— Она мне выдает отработанную ей с вами версию о душевном смятении, о звонке подруге в Запорожье, о намерении самой туда уехать, о том, что потом изменила планы и пригласила вас в гости. Словом, железно придерживается той же ерунды, которой она нас угощала с покойным Сергеем Ивановичем, — Георгий допил кофе и закурил.
— А про улицу Школьную что говорит? — я не понимала, зачем Татьяна продолжает скрывать правду. Разве что для того, чтобы меня не подставлять?
— Про Школьную она сначала вообще ничего вспомнить не могла. А потом подошла ко мне буквально через час и радостно сообщила, что на этой улице есть салон красоты, страшно модный, который ей рекомендовала одна из приятельниц. Кто конкретно, Качалова уже не помнит. Но уверена в том, что ездила туда к стилистам.
— Так все и есть! На первом этаже нашего здания действительно салон красоты, где работают мои друзья, — я задумалась, — Но я, по-моему, не говорила об этом Качаловой… Или говорила? Вот, черт! Честное слово — вылетело из головы.
— Витолина Витальевна, — Георгий поднялся из-за стола — Мне очень нужна ваша помощь. Я рассчитываю на очную ставку вас и Татьяны Качаловой. Пока у меня в голове все пазлы не сойдутся и картинка не сложится, я не успокоюсь.
— Ладно! — я тоже поднялась, поняв, что разговор окончен, — Мне не сложно. Я обязательно заеду к вам на Старозачатьевский. Могу прямо завтра с утра.
— Нет, завтра вряд ли получится. Завтра мы хороним Сергея Ивановича…
— А что, милиция уже разрешила? — я удивилась еще больше, так как из прочитанных детективов знала, что при убийствах тело потерпевшего долго не отдают родственникам.
— Ну, вы же понимаете, что мы — это отдельный случай. — Георгий Петрович протянул мне руку. — Так что давайте прощаться до послезавтра. Или, если хотите, — вдруг оживился он — приезжайте на церемонию прощания.
— Хорошо. А куда? — я пожала крепкую руку Эрнста.
— А вы что, телевизор не смотрите совсем? Там во всех новостях уже сообщили, — Гоша устало улыбнулся, — Похороны и отпевания состоятся в Донском монастыре. Это Шаболовка.
— Простите, но мне в силу семейных обстоятельств последние два дня не до телевизора.
— Понимаю, — коротко кивнул Эрнст, потрепал по мощным шеям подбежавших к нему Лису и Герду и сел в свой автомобиль.
Я махнула ему рукой и пошла в дом, чтобы нажать кнопку ворот.
Словно по заказу, сразу после отъезда Качалова раздался звонок мобильника. «Муж» — высветилась надпись.
— Да, Сережка!
— Виток, привет, не разбудил? — голос Толкунова был бодр и весел.
— Нет, что ты. Я, конечно, лентяйка, но спать круглые сутки все равно не научилась — засмеялась я.
— Виток, слушай, тут такое дело…, — Сергей замолчал.
— Что случилось? — сердце привычно заныло. Эти последние дни точно превратят меня в истеричку.
— Господи, да ничего особенного, — понял мое волнение муж и поспешил успокоить, — Сегодня был у Литвиновой. Не волнуйся! Я полностью здоров, как коров! — заржал не отличающийся особым остроумием Толкунов.
— Ага, — я вспомнила рассказ Георгия Петровича о здоровье Качалова, — Ты, конечно, здоров как коров, только сейчас скажешь: «Но…»!
— А ты откуда знаешь? — удивился муж.
— От верблюда — я решила соответствовать чувству юмора Толкунова.
— В общем, Виток, твое «но» действительно существует и называется мудреным термином «синдром хронической усталости». Старушка Литвинова рекомендовала мне срочно отдохнуть, съездить на море, короче, сменить обстановку.
— И ты согласился?
— Сначала нет. Но потом вспомнил, что на днях в Стамбуле пройдет книжная ярмарка, на которой я еще ни разу не был. Поэтому прикинул, что можно совместить недельку отдыха в Турции с полезным мероприятием. Ты как? Готова завтра вылететь?
— Ой, Сережка, все так неожиданно — я испугалась и обрадовалась одновременно. — Ты знаешь, милый, скорее всего, полететь с тобой у меня не получится. Но ты обязательно соглашайся. Ты так давно не был в отпуске!
— Океюшки, — подозрительно быстро и без дополнительных вопросов согласился Сергей, — Я так и понял, что ты свой Таиланд, который у тебя по плану в ноябре, ни на какую Турцию не променяешь. Тогда я, чтоб не откладывать в долгий ящик, закажу билеты на завтра. Ты как, не против?
— Нет, Серенький, — заюлила я, — Только рада. Очень и очень! Знаешь, заказывай путевку в отель Борен Маре Бич. Хоть мы в Турции уже три года не были, наш любимый отельчик жив и здоров. Там в августе отдыхала Танюха Зуева, говорит, что по-прежнему, чудесное место. Как ты любишь — малолюдное, дорогое и с отличным сервисом. Если хочешь, я позвоню Маше в «Риальто» и обо всем договорюсь.
— Да я и сам Машин телефон помню, не боись! — Толкунов не спорил, что уже само по себе было приятно.
— Тогда, до вечера?
— До позднего вечера, увы, — вздохнул Сережа. — Я половину дня выбросил на врачей, а теперь еще и эта Турция. Так что поеду в издательство раздавать особо ценные указания. Ты не жди, ложись спать. Хотя, — Толкунов захихикал, — лучше жди. А то, зная твою подозрительность….
Я послала мужу мобильный поцелуй и отключилась.
Ну вот, на ближайшие десять дней руки у меня развязаны. Только бы Толкунов не вспомнил о Качалове. Тогда мне не отвертеться от поездки на море. Это уж точно.
Я скрестила пальцы и пошла в свою комнату.
На часах было около пяти. Наша короткая, как мне показалась, беседа с Георгием Петровичем заняла почти три часа с лишним. Вспомнив, что за целый день кроме одного яблока и одной воздушной булки, принесенной в беседку заботливой Кларой, ничего не ела, я решительно направилась на кухню. Но на половине пути развернулась и опять вернулась в комнату. Теоретически, сейчас приедут Петр Иванович, Юленька, возможно, подтянется Колюня. Скорее всего, все захотят поужинать. Что ж, буду дожидаться компании, а пока попробую привести в порядок все те сведения, которые свалил на мою бедную голову Великолепный Гоша.
Итак. Пункт первый. Качалова убили. Убили каким-то очень женским способом, подсыпав ему в еду (питье?) какую-то таблетку. Как, кстати, называлось лекарство? То ли Георгий Петрович не говорил, то ли я запамятовала. Нужно будет обязательно уточнить и категорически запретить Кларе покупать его в аптеке. Наша домработница страдает от гипертонии и постоянно «пробует» на себе всякие новомодные препараты. Последний раз я отобрала у нее упаковку пресловутого клофелина, который «помог» Кларе самым радикальным способом: она свалилась в обморок прямо на кафельном полу кухни. Слава Богу, не очень ушиблась. Хотя, проконтролировать Клару сложно. Дело в том, что лекарства Клара покупает не в аптеке. Ей их доставляют «контрабандой» из родной Молдавии. Наивная женщина уверена, что молдавские таблетки дешевле, «вкуснее» и значительно полезнее российских.
Однако, я отвлеклась.
Вернемся к Качалову.
Что еще меня насторожило в рассказе Гоши? А! Вспомнила. Непонятный ранний визит к нему в комнату Любовь Павловны. Я совсем мало находилась в доме Качаловых, но успела заметить, что в этой семье царит атмосфера строгой субординации. Балом там правит, точнее, правил Сергей Иванович. Он и царь, и бог, и воинский начальник. Татьяна его откровенно побаивается, хотя и очень любит. Любовь Павловна, скорее всего, хоть и доставуча, как все тещи, не может не понимать, что счастье ее младшей дочери, благополучие старшего сына, его семьи, не говоря уж о самой Любови Павловне, зиждется исключительно на добром расположении Качалова. Поэтому к зятю в спальню старушка могла зайти только в том случае, если он ее туда позвал. Хотя, стоп! Кто говорит о спальне? Спальня у Качаловых общая. Это я заметила. У Сергея Ивановича есть свой кабинет, но обычно он спит с женой. Эта ночь могла стать исключением по той простой причине, что банкир не хотел беспокоить жену, на которую было совершено покушение. Значит, Качалов ночевал в какой-то другой комнате. Насколько я помню, в квартире есть две гостевых спальни, не считая некой «голубой комнаты», куда Гоша почему-то не захотел меня селить. И, если я правильно помню, эта голубая комната находится рядом со спальней супругов Качаловых. Возможно, преступление произошло там. И тогда понятно, что старая женщина могла натолкнуться на Качалова случайно. Допустим, она зачем-то пошла именно в эту комнату и неожиданно увидела мертвого зятя.
Увы, слишком много предположений. И все — вилами по воде.
Я внезапно похолодела. А что, если допустить и еще одно… Вдруг чашка с отравой была оставлена в этой голубой комнате не для Качалова, а для меня? Ведь никто из домашних не знал, что я отказалась от голубой комнаты, чтобы угодить Георгию Петровичу? Ага, никто… Кроме самого Гоши, Татьяны Качаловой, охранника Николая, который отнес мои вещи в гостевую и домработницы Нины, которая помогала мне стелить постель и обустраиваться. Словом, знали почти все. Поэтому версия с моим отравлением отменяется. Что ж, уже легче.
Я закурила, распахнула окно и свесилась через подоконник в сад. Что не говорите, а работа детектива требует действительно серьезных профессиональных навыков. Мне очень нравится читать произведения Дарьи Донцовой, Татьяны Устиновой, Анны и Сергея Литвиновых, в которых среднестатистические, рядовые дамы лихо распутывают самые сложные дела, перед которыми пасует даже милиция. У меня так никогда не получится. Я просто уверена в этом. Все достижения нашего «Твиста» зиждутся на том, что у нас в штате работает восемь бывших оперов, привлеченных высокой зарплатой, не считая трех бывших участковых и двух самых настоящих следователей, уволенных в свое время из рядов МВД за взятки (что нас, собственно, совсем не напрягает). Колюня с Петром Ивановичем и Юленькой — местное начальство — просто освоили и активно используют кучу всевозможной шпионской техники, сильно облегчающей работу остальным сотрудникам. Но здесь-то техника не поможет. Здесь нужно просто думать как сыщик. А это у меня, увы, пока не очень получается.