Правда, примерно за два дня до возвращения Матвея, Чижова внезапно исчезла. Она написала в дирекцию заявление об отпуске, из которого следовало, что актрисе нужно срочно съездить в Ярославль и решить вопрос квартиры, оставленной ей в наследство двоюродной бабушкой.
В наследство, упавшее с неба, никто не поверил. Артисты, точнее, артистки, дружно решили, что Лера либо испугалась, либо нашла себе временного покровителя, то бишь, спонсора. Однако, время шло, а Чижова в театре не показывалась. Возможно, она, действительно, продала бабушкину квартиру в Ярославле, приобрела недвижимость в Москве, и, имея прописку, смогла подыскать работу более денежную и престижную, чем в «Зазеркалье». Однако по общему убеждению бывших коллег, Чижова просто подцепила богатого папика и теперь загорает где-то на Багамах. «Она постоянно твердила о том, что ее козырная карта еще не разыграна, — заявила Евгения, — и была уверена, что Москва, как искусственный пруд, полна карасями-толстосумами».
Словом, следы Леры потерялись окончательно. Точнее, никто ее особо и не искал.
Получив в качестве платы за обед от госпожи Шпартко адрес и телефон Валерии Чижовой, я вышла из ресторана, поймала машину и отправилась в собственный офис на улицу Школьную. Время близилось к трем часам дня.
Евгения дала мне сразу два телефона Чижовой — домашний и мобильный. Решив не откладывать дела в долгий ящик, я набрала первые цифры. «Абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети…» — заученно проговорил автоответчик МТС. По другому номеру трубку сняли почти мгновенно.
— Алло, Валерия, — еще не веря в удачу произнесла я.
— Представьтесь, пожалуйста, — ответил хрипловатый и чувственный женский голос.
— Вы меня не знаете. Ваш номер мне сообщили в театре «Зазеркалье», — протараторила я придуманные фразы. — У меня к вам есть крайне выгодное предложение, которое я готова озвучить при встрече.
— Какого рода предложение? — бесстрастно поинтересовалась моя собеседница.
— Это касается вашей работы…
— Ладно, подъезжайте, — женщина коротко продиктовала адрес. Увы, дом Чижовой находился все на том же Ленинском проспекте. Поэтому мне пришлось извиняться перед водителем, просить его развернуть автомобиль и отправиться практически в то же самое место, откуда я уехала пятнадцать минут назад.
Дом, где жила Чижова — типичный образчик советской архитектуры — оказался чистым и ухоженным. Честно говоря, для столицы — это большая редкость. Как правило, вся красота московских зданий заканчивалась на лицевой, парадной части дома, а дворы и парадные продолжали оставаться грязными и дурно отремонтированными. Однако подъезд, к которому я подошла, выглядел достойно: крепкая и новая металлическая дверь, аккуратный квадратик «Доски объявлений», исправно функционирующий кодовый замок. Сверившись с запиской, я набрала пять цифр подъездного кода и без труда проникла в сырое сумеречное помещение. Мне кажется, каждый из нас должен помнить и любить с детства запах таких вот подъездов. Не тех, конечно, где пахнет отхожим местом и кошками, а тех, где аккуратные бабульки даже при наличие уборщицы по нескольку раз в день моют лестничные клетки, где рядом с квартирами выставлены ящики со свежими яблоками с дачи и детские санки. Где из каждой квартиры доносятся аппетитные, хотя и незамысловатые ароматы готовящихся обедов: жареной картошки, борща, макарон по-флотски. Попадая в такие парадные, я поневоле замедляю шаг, вдыхая запахи, которые мне напоминают давно ушедшие времена.
Нужная мне квартира находилась на четвертом этаже. Нажав кнопку звонка, я ожидала, что дверь мне откроют так же быстро, как сняли телефонную трубку. Однако прошло минуты три, прежде чем я услыхала щелчки отпираемого замка. На пороге квартиры стояла женщина лет тридцати (может, значительно старше), укутанная в пушистый оренбургский платок. Кем она была — я не знаю, но мне открыла не Чижова. Роскошные, вьющиеся мелким бесом иссиня-черные волосы водопадом падали на плечи, огромные шоколадные глаза смотрели устало:
— Это вы звонили? — услыхала я все тот же грудной, чувственный голос.
— Я.
— Проходите, — женщина посторонилась.
— Простите, но мне нужна Валерия Чижова, — я затопталась на пороге, не зная принимать предложение хозяйки или нет.
— Да проходите же! Черт! Не на лестничной же клетке нам разговаривать.
Хозяйка квартиры решительно взяла меня за руку и втянула в прихожую. Рука ее была смуглой и очень горячей.
— Я температурю третий день. Сама не знаю, как умудрилась простыть. На дворе еще почти лето, а я в койке валяюсь.
Чуть сутулясь женщина пошла в глубь квартиры. Я осмотрелась. Просторный коридор, высокие потолки. Ремонт делался лет десять назад. Мебель добротная, но изрядно потрепанная. Вместо люстры с потолка свисает одинокая электрическая лампочка на длинном проводе.
— Где же вы застряли? — раздался голос из глубины квартиры.
Мне пришлось снять туфли и влезть в маленькие розовые тапки, стоящие под вешалкой. Тапки были размера на три меньше, и я фактически елозила пятками по полу, идя на голос хозяйки.
Она обнаружилась в гостиной на стареньком продавленном диване. Жестом указала мне на такое же продавленное кресло. Убрав стопку газет и журналов, я аккуратно присела.
— Извините, но чаем-кофе вас угостить не смогу, голова кружится, — пожаловалась женщина и пристально взглянула в глаза. — Рассказывайте, зачем пришли.
— Видите ли, мне очень нужна Валерия Чижова. Она дома? — я почему-то терялась под рентгеном проницательных глаз.
— Нет. Леры нет. И когда она будет — я не знаю. — Моя собеседница закашлялась — А вы из театра?
— Ну, не совсем из театра… — Я замялась, — Но поговорить хотела именно о работе. Кстати, давайте познакомимся, а то как-то неудобно. Меня зовут Витолина, а вас?
— А я тоже Лера. Только Моргунова. — Лера улыбнулась, — Представляете, когда-то мне казалось, что родители выбрали для меня очень редкое имя, а тут в Москве, у меня сразу обнаружился целый ансамбль тезок. И это только среди тех, с кем я довольно плотно общаюсь.
Лера опять зашлась сиплым, лающим кашлем.
— Слушайте, может мне вам чаю согреть? — мне стало искренне жаль собеседницу, лицо которой покраснело, а на глазах выступили слезы.
— Если вам не трудно, принесите, пожалуйста, просто горячую воду с малиновым вареньем или медом. Чайник у нас электрический, чашки в сушке над раковиной, а банки в холодильнике. Кухня там. — Женщина вытянула вперед смуглую руку, на безымянном пальце которой поблескивало узенькое обручальное кольцо.
На кухне было относительно чисто, но так же уныло, как и во всей квартире. Разнокалиберную кухонную мебель хозяйка пыталась задекорировать яркими клетчатыми занавесками и подобранной им в тон красно-белой клеенкой. Придирчиво осмотрев чашки и не найдя на них темных препротивнейших пятен от чая, я решила соорудить «малиновый кипяток» и себе. Честно говоря, я бы с большим удовольствием выпила кофе, но постеснялась спросить, где можно отыскать пакет или банку. Через минуту, когда чайник весело забулькал и отключился, целебный напиток был готов. В свою чашку я положила варенья совсем чуть-чуть, зато в Лерину бухнула почти две столовые ложки. Ничего! Пусть выздоравливает!
— А вот и эликсир здоровья, — бодрым голосом провозгласила я, возвращаясь в комнату.
— Послушайте, — Лера приподнялась на локте, — Вы ведь из этого самого агентства, с которым Чижова работала последние полгода?
— Нет, что вы… — мой ответ был абсолютно искренним.
— Тогда зачем вы ее ищите?
Я замешкалась, не очень понимая как ответить на этот простой вопрос, поэтому выпалила то, что хотела тщательно скрыть:
— Вам знакомо имя Татьяны Качаловой?
— Мне кажется, — Лера осторожно отхлебнула кипяток из чашки, — эту фамилию я слышала.
— Эту фамилию слышала вся страна. — Я сосредоточилась и постаралась сформулировать точнее, — Ваша подруга очень похожа на жену Сергея Качалова, который недавно баллотировался в президенты.
— Ой, точно, — обрадовалась женщина и опять зашлась кашлем, — Мне Лерка об этом все уши прожужжала.
— Тогда, пожалуйста, сосредоточьтесь и вспомните все, что она вам рассказывала, — я молитвенно прижала руки к груди, — Для меня это крайне важно. Вы даже не представляете, насколько!
— Да особо рассказывать нечего, — расстроилась почему-то моя собеседница, — Обычное дело… Чижик постоянно таскала домой всякие вырезки из газет с этой Качаловой и вечно допытывалась: «Согласись, Марго, ну подтверди же, что мы как однояйцовые близнецы…».
— Марго, это кто? — растерялась я.
— Марго — это сокращенно от фамилии Моргунова, а Чижик — от Чижовой. — Лера улыбнулась. — Знаете, как тяжело жить в одной квартире со своей тезкой. Телефонные звонки вечно путаешь, никогда не поймешь, кто из нас нужен — я или она…
— А где сейчас Чижова? — мне не терпелось увидеть двойника Качаловой.
— Не знаю. Чижик уже неделю не появляется дома.
— И вы ее не ищите? — растерялась я.
— Знаете, — Лера задумалась, — Я ее, наверное, и искать не буду. Чижик-то она Чижик. Но по повадкам — стреляный воробей. Если Лера уехала с концами, то и слава Богу. Тяжело, конечно, одной платить за двушку в центре, но уж лучше так, чем постоянно ждать какого-то подвоха.
— А хотите, я дам вам деньги, чтобы оплатить квартиру за год? Только вы мне должны все-все подробно рассказать.
— Шутите? — голос Леры дрогнул, — Мы платим по пятьсот долларов месяц. И это нам еще сильно повезло! Вы что, дочь Рокфеллера?
— Да уж, — погрустнела я, — Деньги, действительно большие. Тем более, что я не знаю, сможете ли вы мне сообщить что-то стоящее. Но вот две тысячи долларов я бы могла дать. Хотя и это очень много.
— Да что такого натворила Лерка, если вам не жаль огромных деньжищ?! — голос Марго внезапно избавился от хрипа, и я нутром почувствовала, что такие вот низкие, бархатистые и чувственные рулады должны производить сногсшибательное действие на мужчин.