— Сама не знаю, — честно ответила я. Затем подняла с пола свою сумочку, достала портмоне и вытащила деньги. Долларов у меня не было, зато нашлись четыре симпатичные яркие бумажки достоинством в пятьсот евро каждая.
— Ух, ты, — не смогла сдержать восторга Лера, — Я даже в кино не видела купюр такого достоинства.
— А это меня муж так награждает…, — я улыбнулась, — Считает, что крупную банкноту мне будет труднее потратить на ерунду.
— Повезло вам с мужем, — вздохнула женщина, затем устроилась на диване удобнее, подоткнув под спину лоснящуюся подушку-думку, и решительно заявила, — Ладно, спрашивайте все, что угодно.
30 сентября (пятница, день)
Из рассказа Леры Моргуновой стало ясно следующее.
Когда-то, очень давно, две провинциальные девочки оказались в одном столичном театральном вузе. Правда, Лера Чижова в то время училась на четвертом курсе, а Марго только-только успешно сдала вступительные экзамены. Дядя Леры Моргуновой работал в посольстве одной экзотической африканской страны и его просторная квартира в Москве, на Ленинском проспекте пустовала. Родня сразу договорилась, что Лера может поселиться в его хоромах. Это сегодня, когда дяди уже нет в живых, а квартира отошла его сыну, Лера вынуждена платить за проживание свои собственные и не малые деньги. Раньше же все денежные расчеты сводились лишь к оплате коммуналки. Да и то нужные суммы передавали Лерины родители, теперь уже тоже, увы, покойные.
Понятно, что первокурсница «с хатой» тут же была замечена вузовскими старожилами, которые облюбовали квартиру для традиционных студенческих вечеринок. На одной из таких посиделок Лера и познакомилась со своей тезкой.
К огромной радости девушки, новая подруга быстро и очень тонко почувствовала, что пьяные оргии, беспокоящая соседей громкая музыка и горы грязной посуды, остающейся после студенческих застолий, безотказной первокурснице доставляют массу неудобств.
— Хочешь, мы все это мгновенно прекратим? — прямо спросила она свою новую знакомую, — Только, чур, ты мне в благодарность разрешишь у тебя пожить?
— Конечно, — с облегчением согласилась Марго.
Вечеринки сошли на нет. Правда, появилось другое неудобство. Чижова периодически заводила бурные романы, а своих кавалеров она предпочитала принимать именно в квартире Лериного дяди, выдавая Марго за младшую сестру и почти не искажая правду о хозяине квартиры. С той лишь разницей, что посольский работник дядя Иван, по легенде, был их общим отцом. Тогда-то, кстати, и возникло первое неудобство от схожести имен, объяснить которое было сложно. Потом, кстати, уже сама Марго придумала, что «сестрички» родились от разных мам, которые из-за любви к мужу, не сговариваясь, назвали их в честь своей общей свекрови. В отношении имени Валерии Моргуновой, к слову сказать, это была абсолютная правда — она носила имя своей обожаемой бабули.
После окончания учебы, то есть, фактически через год, Лера Чижова уехала в родной Ярославль, а Марго продолжала учебу. Закончив вуз, Лера Моргунова домой в Пермь возвращаться не захотела и устроилась работать ассистентом режиссера на киностудию «Мосфильм». Денег платили мало, но Лера утешала себя тем, что нашла прекрасную подработку в виде участия в эпизодах тех фильмов, которые десятками снимали на знаменитой киностудии. Был у нее и опыт работы актрисой второго плана, но сериал остался незамеченным, и прославиться Лере не удалось. Яркая цыганская внешность, увы, сослужила начинающей актрисе плохую службу. Родись Лера в Мексике, то она, с ее внешними данными, с ее смоляными кудрями, пронзительными жгучими глазами и бешеным, почти дикарским темпераментом (который, увы, был не природным, а привитым в вузе) обязательно стала бы звездой номер один. Российские же режиссеры выбирали на главные роли актрис славянского типа — не таких ярких, зато более близких и понятных зрителю.
Два года назад, примерно в это же время года, в дверь Моргуновой позвонили.
На пороге стояла Лера Чижова — как всегда очаровательная, утонченная, белокуро-изысканная. Даже скромный плащик и старенький чемодан в руке не портили общего впечатления. Разве что глаза у молодой женщины стали чуть более прозрачными, да в уголках рта обнаружились две тоненькие горькие морщинки.
— Вот, приехала очередной раз покорять Москву, — просто сказала Лера и впорхнула в квартиру.
Марго очень обрадовалась старинной приятельнице. Как-то так получилось, что за восемь лет жизни в столице, девушка не обзавелась ни друзьями, ни любимым мужчиной. В ее жизни всего и было, что два скоротечных романа — один с преподавателем сценречи, надежно и давно женатым человеком, а второй — с мосфильмовским художником Геной, балагуром и весельчаком, оказавшимся, в результате, заурядным пьяницей. Кстати, на память о Гене Марго остался штамп в паспорте и вот это тонкое обручальное кольцо. А сам супруг как уехал три года назад в Казахстан работать художником-постановщиком в малобюджетном сериале по какому-то восточному эпосу, так более в жизни Леры и не появлялся. Остальные же мужчины почему-то сторонились броской красоты Моргуновой, предпочитая выбирать в подруги менее ярких женщин.
У Чижовой судьба сложилась, в принципе, похоже. С той лишь разницей, что за время, пока подруги не виделись, Лера успела поработать в трех областных театрах, из которых вылетала (по ее словам) всегда по одной и той же причине: ревность ведущих актрис.
— Как они не могут понять, что для меня главное — это искусство, а не их плешивые муженьки, по случаю оказавшиеся главными режиссерами, — возмущалась Лера, активно налегая на коньяк, купленный в гастрономе напротив и роняя скупые пьяные слезы.
— Нет, Марго, — настоящая жизнь только в столице. Я пока добиралась до тебя с вокзала, видела аж три вывески совершенно незнакомых мне театра. Один из них — какое-то «Зазеркалье» — буквально в двух шагах от твоего дома. Ты не знала, что ли? Никогда не поверю, что в Москве театральным миром правят те же бездари, что и в провинции… Это у нас, если ты блатной или жена блатного — тебе все пути открыты…, по родственному. А в столице пробиваются только таланты! Прямо завтра возьму трудовую книжку и пойду искать работу.
Трудно поверить, но Марго, живя на Ленинском проспекте, ничего не слышала о театре, расположенном буквально по соседству. Зато Чижова, уйдя на поиски работы в десять утра, уже в двенадцать возвратилась с бутылкой шампанского и огромным тортом:
— Ну, что, плесень мосфильмовская! Доставай бокалы, праздновать будем! — с порога завопила она и закружилась по комнате — Меня взяли на работу! Прямо сразу! Прямо в первом же месте! Правда, театр оказался специфическим. Это театр двойников. Ну и плевать, пробьемся! Эх ты, рохля, сидишь на своей студии, бумажки перебираешь, чужие морды оцениваешь, а задницу поднять не можешь. Годы-то, милая Маргоша, идут. И прожить эти годы нам нужно как?
— Как? — опешила Лера.
— Чтобы не было мучительно поздно! — захохотала блондинка и с шумом откупорила бутылку вина.
Однако уже через год эйфория Чижовой сменилась горькими рыданиями на кухне.
— Только представь, — говорила она, — Они до сих пор не могут подобрать мне образ! Я и не Пугачева, и не Мерлин Монро, и не Барбара Стрейзанд, в конце концов. Меня задолбали эти двойники! Ну почему я обязательно должна быть на кого-то похожей? Получается, что бездарная старуха, идеально копирующая Гурченко, им нужнее меня — молодой и красивой. Что за дикая идея — создать театр двойников?
— Но ты ведь сама туда устроилась? — робко возразила Марго.
— Правильно! Потому что дурой была, и никто меня не остановил. Ты в том числе…
Еще через какое-то время, уже ближе к зиме, Лера Чижова исчезла на три дня. Когда она появилась в выходные — сияющая и довольная, Марго догадалась, что у подруги произошли какие-то радостные перемены.
— Марго, прикинь! Я сорвала джек-пот, вытащила сразу всех джокеров! — рассказывала, собирая чемодан подруга, — Наш Матвей ушел от своей грымзы и женится на мне. Сейчас мы уезжаем на его дачу, встретим там и Новый Год, и Рождество, и День всех влюбленных…. Там снег, там камин, там вековые сосны, свечи в бронзовых подсвечниках, там наверняка есть тяжеленные хрустальные бокалы…. Я буду бродить по дому в бархатном халате и кормить с веранды снегирей. Мы организуем себе каникулы на целый месяц. Боже! Я никогда еще не жила на даче зимой… А когда Мэтью разменяет квартиру и выгонит к чертовой матери свою старуху из театра, я стану самой настоящей звездой!
— Каким образом? — для приличия спросила Марго, догадавшись, что Чижик закрутила роман со своим главным режиссером.
— Элементарно, Ватсон. Для начала позвездю в «Зазеркалье». Это раз. Два — близкий друг Матвея — главный режиссер театра-кабаре «Чехонте», о котором я даже мечтать боялась. — Лера загнула второй палец, — Теперь — три! Секи фишку: двоюродный брат Мэтью — генеральный продюсер «Племянничков», суперпопулярного сериала на ТВ. Неужели он не найдет для жены брата подходящую ролюшку? А еще Матвея иногда приглашают на свои юбилеи такие персоны… Такие… — Лера зашлась счастливым смехом, — Словом, если в следующей картине у Михалкова я буду главной героиней — не удивляйся!
Насколько Лера поняла из сбивчивого рассказа, Чижова уже давно играла в «кошки-мышки» с Матвеем Сергеевичем, человеком в летах, чертовски талантливом, обаятельном, «просто душкой». Сначала все было очень чинно, и «к телу» девушка влюбленного Матвея не допускала. Но когда его страсть достигла максимального накала, «старичок» не выдержал и честно признался во всем жене, собрал вещи и ушел из дома. Первое время влюбленная пара планировала пожить на даче у Матвея, правда довольно далеко от Москвы — примерно под Наро-Фоминском. «Но что такое расстояния? — дурачась, восклицала Лера, — Когда есть песни и любовь!».
В самый канун православного рождества мрачная Чижова с чемоданами вернулась в квартиру.
— Старый урод, — вынесла вердикт подруга. — Козлище! Чистоплюй! Расстреливать таких надо!