— Ладно, в принципе, ваше дело…
В момент моего возвращения Татьяна сидела на подоконнике, в точности копируя позу старшего следователя. И так же хмурилась.
Небо стало совсем светлым. С соседней улицы доносилось мирное погромыхивание трамвая. К оконному стеклу прилипли несколько резных кленовых листочков. Из открытой форточки тянуло терпким дымком паленого мусора. Почему-то мне показалось, что Татьяна выглядит абсолютно уместно в своем роскошном вечернем платье на нашем офисном подоконнике — красивая и бледная, как осенний день за окном.
Я бодрым шагом направилась к рабочему столу.
— Давайте разом покончим с вашими страхами. Поверьте, в этом кабинете мне довелось видеть многих людей, у которых возникли проблемы. Никто из них не производил впечатления более нормального человека, чем вы, — я воодушевленно врала, (правда, скрестив за спиной суеверно пальцы) и абсолютно не зная как вести себя с этой открытой, наивной и одновременно несколько отстраненной женщиной. — Извините, но ваш последний вопрос о сумасшествии был риторическим, или это и есть предмет вашего к нам визита?
Если сейчас госпожа Качалова скажет, что пришла в контору к частным сыщикам из-за плохого душевного самочувствия, я на собственные деньги с удовольствием куплю хорошей выпивки, вспомню все лекции по Фрейду и, оговорив размер гонорара, буду готова стать ее личным психоаналитиком. Если же у нее действительно проблемы, связанные напрямую с тем, чем по определению занимается наша контора, то, может быть, я прислушаюсь к совету коллег, и не буду лезть в “высокие сферы”.
— Знаете, я не очень уверена, но мне кажется, что кто-то зачем-то пытается меня во всем повторять,…в смысле, копировать — с запинками сформулировала Татьяна и, заморгав, отвернулась к окну.
— В чем это выражается?
— Ну не знаю. Просто периодически я замечаю женщину, которая как две капли воды похожа на меня. Как в конкурсе двойников. У меня нет сестер-близняшек. Я, как вы сказали, не выгляжу идиоткой, а, значит, мерещится мне это в течение полугода не может. Тогда что это?
— Так… Женщина, двойник… Простите, я не очень сильна в том, что связано с…. м-м-ма-…. мистикой. (Я чуть было не ляпнула «маниями»). Простите еще раз, но эту женщину замечаете только вы?
— Все задают один и тот же вопрос. Конечно, только я. Потому что, если бы ее заметили другие, то они просто приняли бы ее за меня, вот и все. Только почему-то такой простой ответ никому в голову не приходит. Считается, что если вижу только я, то у меня проблемы с головой. А они у меня обязательно будут, если это все не прекратится. Я уже начинаю постоянно оглядываться по сторонам, в поисках этой женщины.
— Она специально попадается вам на глаза? Как это происходит? — я лихорадочно придумывала вопросы, совершенно не понимая в какое русло нужно уводить беседу.
— Не знаю. Но мне кажется, что это происходит не специально. Более того, бывая там, где бываю я, она никогда не приближается. И только пару раз мы сталкивались, что называется нос к носу, правда она мгновенно уходила. Мне ни разу не удалось с ней заговорить.
— Когда вы заметили ее впервые?
— Это произошло в конце апреля. Мы ездили на дачу к главе…, хотя не важно к кому. Это была такая великосветская тусовка на Николиной Горе. Будущие президенты красовались перед камерами и нас, то есть жен, демонстрировали.
— Вам не нравятся политические амбиции мужа?
— Они мне абсолютно не нравятся. Не по мне это все. Хотя теперь, какая разница. Выборы мы проиграли, слава Богу…. — Татьяна улыбнулась каким-то своим сокровенным мыслям, и продолжила — На этих банкетах я чувствую себя полной дурой, потому что не знаю ни одного иностранного языка, не имею никакого образования…. И еще потому, что чертовы имиджмейкеры ходят накануне приема и два дня после него за мной табуном и анализируют каждый мой шаг. В общем, я была бы гораздо более счастлива, если бы Сережа занимался только своим банком, зарабатывал приличные деньги и ни в какие такие игры не играл.
— Значит, до апреля никаких двойников вы не замечали?
— Говорю же вам нет! Да и тогда я еще ни о чем таком не задумалась. Просто получилось так, что мы с мужем немножко повздорили. Из-за того, что я приехала на прием в розовом длинном платье. Сережа считал, что оно будет выглядеть слишком вычурно на природе. Тем более, что и погода была не ахти: сыро, слякотно… А мы с модельером его специально придумывали в стиле “английского деревенского пикника”, надеясь, что розовый цвет отлично оттенит молодую зелень…..
Телефонный звонок прервал рассказ Татьяны. Быстро отбившись собеседника и порекомендовав ему перезвонить через пару часов, я обернулась к Татьяне:
— Я вся внимание…
— В общем, — продолжила Качалова, — я ушла гулять к пруду одна. А когда возвращалась обратно, внезапно по соседней аллее мимо меня быстрым шагом прошла женщина точно в таком же платье. Понимаете, там сзади такой маленький шлейф и складочки. Я, помню, еще разозлилась и подумала, что с меня содрали шесть тысяч долларов за эксклюзив, а в таком «эксклюзиве» пол-Москвы ходит. Потом я специально высматривала женщину в розовом платье среди гостей и даже уговорила Сергея уехать пораньше, чтобы избежать скандала.
— Скандала из-за чего?
— Да из-за двух одинаковых туалетов. Что вы! Потом бы все телевизионщики по этому поводу прошлись. Но ничего подобного в их репортажах не было, а Сергей только посмеялся и сказал, что меня здорово надули с “английским пикником”.
— Лица женщины, таким образом, вы не видели?
— Нет. Но следующий случай был гораздо более серьезным. Сережин банк праздновал десятилетие со дня основания. Это было 4 июля. Мы собрались в Метрополе. Мужчины во фраках, дамы в роскошных туалетах. — Татьяна на минутку задумалась, накручивая на палец серебристую прядь волос — Не подумайте, что я уделяю этому большое внимание, просто так получилось, что тряпки в моей истории играют важную роль….
Где-то уже под конец банкета ко мне подошла жена нашего зампреда (ужасно противная старуха, между прочим) и ласково прошептала, что, дескать, не годится даме моего положения и при подобных обстоятельствах как подростку курить в туалетной комнате "очень определенную тра-а-авку". Я пыталась возразить, что не только не курила в туалете, но вообще не выходила из зала, на что она язвительно заметила: “Значит на сегодняшнем приеме два одинаковых платья с красными перьями, две рубиновые диадемы, а сама я египетский фараон, страдающий старческой дальнозоркостью”. Потом она подмигнула и сообщила, что запах этой травки помнит еще с крымских молодежных лагерей. Дескать, плавали, знаем… Главное, вовремя остановиться.
Я разозлилась, конечно, фыркнула и пошла к выходу. А в вестибюле остолбенела. Из ресторана выходила женщина точно в таком же наряде как у меня! Опять двадцать пять! Я бросилась к окнам и даже успела увидеть, как она садится в машину. Более того, я рассмотрела и красные атласные перчатки, и черную крокодиловую сумочку и даже украшения! Все вещи — один в один как у меня. Мне стало плохо. Я попыталась найти мужа и рассказать ему о странной даме, но Сергею было не до меня. Да и аргументы у него тогда были только одни — происки конкурентов. Что-то подобное он мне и буркнул. Начальник охраны, Гоша, то есть Георгий Петрович, к которому я обратилась, сказал, что никто посторонний на прием попасть не мог, а чья спутница была “в красных перьях” (так он выразился) ему абсолютно по барабану, и угрозы мне лично, Сергею или банку он в этом факте не усматривает.
— Скажите Таня, а что вы сами подумали тогда? Чем себе это объяснили?
— Наверное, тогда я еще думала о каком-нибудь чудовищном совпадении. Или, действительно, о происках конкурентов.
В это время в парадную дверь нашего офиса позвонили. Я извинилась перед гостьей и отправилась открывать. У двери стоял один из мастеров “Салона причесок”, заведения, имеющего один с нами общий вход и расположенного этажом ниже.
— Привет, старушка! Что-то ты рано сегодня. — Парень, как и все парикмахеры, был довольно фамильярен, — Я к вам пришел кофе выпрашивать…
Это был Дима, смешной и талантливый молодой человек. Смешной потому, что его голубая сексуальная ориентация ужасно не вязалась с исключительно мужественной осанкой и удручающе солдафонской физиономией, а женские повадки выглядели скорее понтами, дурацким выпендрежем, чем естеством.
Я чмокнула Диму в щеку, вручила ему банку кофе и решила, что после сегодняшнего баламутного утра обязательно заскочу к стилистам, чтобы вместе с прической чуть-чуть подлечить под феном нервы.
— Димуль, будь на работе. Я спущусь к вам через полчасика.
— Ждем-ждем, котенок, — проворковал Дима и, держа в наманикюренных пальцах банку Нескафе, танцующей походкой пошел к себе. Уже снизу обернулся и крикнул, — Колюне персональный привет и поцелуи!
Наш младший следователь панически боялся голубых соседей. На мой взгляд, совершенно зря. Таких классных ребят я никогда не встречала. И, если честно, относилась к их “привычкам” как к особой и безобидной игре, не более. Вернулась в кабинет я уже почти спокойная. Мне было нужно задать Татьяне еще пару вопросов и, естественно, выяснить, во что она оценивает наши услуги и чего реально ждет от нас.
— Таня, скажите точно, сколько раз за эти полгода вы сталкивались со своим двойником?
— Я не считала. Но примерно это происходит раз в неделю.
— Это всегда одна и та же женщина?
— Это всегда женщина, которая абсолютно похожа на меня. Я не думаю, что в Москве можно найти с десяток моих двойников. Так что, скорее всего, одна и та же.
— А наряды всегда, пардон, ваши?
— Абсолютно такие же.
— А прическа? Вы видели ее лицо?
— И лицо видела — мое лицо. И прическа такая же, и духи, и украшения. Она даже в машину садится как я, словно ныряет. Это у меня привычка такая смешная, с детства. Осталась с той поры, когда папа на «Победе» ездил. А в нее по-другому не сядешь.