— И он москвич?
— А что, собственно говоря, вас интересует?
Нина красноречиво скривила губы и усмехнулась:
— Да уже, наверное, ничего…. А вы, однако, шустрая. Не успели приехать к школьной подружке, разжалобить всех дешевым шмотьем, как подцепили себе папика?
Слово «папик» резануло меня по ушам.
— Когда только успела? — саркастически улыбаясь, гнула свое Нина, — правду говорят, что хохлушкам палец в рот не клади.
Я задохнулась от возмущения и почему-то сказала совсем не то, что собиралась:
— Во-первых, я не хохлушка. А во-вторых, спросите у Тани, как мы в молодости богатых москвичей снимали…
Нина быстро оглянулась по сторонам, а затем резко прижала меня к двери нашего Мерседеса:
— А ну, говори, сучка, что такое ты знаешь про Качалову?
— И не подумаю, — я хрипела, прижатая к холодному металлу, — И ты особо не рассчитывай, что тебе от Таниных щедрот что-то обломится…. Лучше спроси, как она со своим Сергеем познакомилась…
— И спрошу, — Нина сплюнула на асфальт, — Обязательно спрошу, будь спокойна. А тебя, стерву приезжую, я к Татьяне и на пушечный выстрел не подпущу. Нарисовалась тут! Обслуживай вон, братков с Черкизона. — она кивнула на Мерседес, — Да не зарывайся! И Гоше нашему тупоголовому мозги не компостируй. Его хозяина больше нет! А есть только хозяйка. И лучшая подруга у Качаловой сегодня я! А ты, если только пикнешь про вашу общую с Качаловой молодость — сразу окажешься там, где тебе самое место….
— Где это? — прохрипела я.
— Где-где? По рифме….
Нина сплюнула на асфальт, оттолкнула меня и, выпрямив спину, быстрым шагом направилась в сторону Старозачатьевского. Я обессилено прислонилась к машине. Происходило что-то совсем непонятное. Гоша — спасовавший перед натиском прислуги. Татьяна — похожая на человека, обкурившегося наркотиками. Ну и, наконец, сама Нина Самсонова — обычная домработница, которая ведет себя так, словно она хозяйка в доме Качаловых. Господи, ну почему я такая бестолковая? И зачем, скажите на милость, я влезла в это дурацкое дело? Хоть бы Петр Иванович возвратился быстрее. Нечего ему сидеть в этом Нижневартовске. Да и Юленька тоже…. Будем считать, что ее миссия по разоблачению Толкунова выполнена полностью. Ничего нового она мне не сообщит.
Мои горькие размышления прервал Колюня.
— Я, это, Вита Витальевна, — он смутился, — деньги отдал. Но они там, в ресторане, такие перепуганные… Предлагают какой-то комплимент за счет заведения.
— Пойдем, — я, наконец, отклеилась от Мерседеса.
— Куда? — Колюня смотрел на меня такими же напряженными глазами, как я пять минут назад на неадекватную Татьяну.
— Обратно! — отчеканила я. — Сейчас накормлю тебя завтраком…
— Обедом — поправил меня Колюня.
— Да хоть ужином…. — я постаралась придать лицу нормальное выражение, — Накормлю и расскажу, что здесь сейчас произошло.
Пока Николай изучал меню, а я лениво ковыряла ложкой в вазочке с шоколадным мороженым, принесенным официантом в виде подарка от ресторана, картинки недавнего прошлого так и плясали у меня перед глазами. Татьяна Качалова оказалась реально больной. Я припомнила ее стеклянные глаза, ее искривленный в капризной, болезненной гримасе рот. Воду, некрасивой струей стекавшей по дрожащему подбородку…. Сосредоточившись, я попробовала вспомнить названия лекарственных препаратов, которые успела прочесть на баночках, из которых Нина доставала таблетки. Ничего не получилось. В голове мелькало только три цвета — голубой, розовый, белый… Встряхнув головой, я решительно набрала номер мобильного телефона Эрнста.
— Георгий Петрович, это я!
— Здравствуйте, Вика…
— Вы там еще очень заняты?
— В принципе, пока да… А вы где?
— Все там же, — я хмыкнула. — Так получилось, что мне срочно нужно задать вам несколько вопросов.
— Насколько срочно? — переспросил Гоша, и мне почудилось, что он в этот момент рассеянно сверился со своими модными золотыми часами.
— Чем быстрее, тем лучше.
— Я постараюсь быть минут через десять.
— Отлично. Колюня как раз успеет пообедать. — Я прикрыла трубку рукой, — Пожалуйста, постарайтесь захватить с собой таблетки Татьяны Борисовны.
— Простите, не расслышал?
— Таблетки принесите, черт вас побери совсем! — Я заорала, заставив возвратившегося официанта вздрогнуть очередной раз.
Да уж, бедный-бедный ресторан «Тбилисо»…. Таких сумасшедших клиентов как мы, им, в этом благополучном старомосковском центре давно наблюдать не приходилось…
— Ты ешь пока, — сказала я Николаю, — и вышла на улицу.
Возле нашего Мерседеса крутился какой-то подозрительный молодой человек в синей куртке.
— Эй! — негромко окликнула его я.
Мужчина вздрогнул. Обернулся. В его руке я рассмотрела монтировку. Кроме этой огромной железки я успела заметить только длинную рыжеватую челку, спадающую почти до подбородка и две декоративные прорехи на штанинах дорогих бледно-голубых джинсов, из которых виднелись худые колени. Кажется, штаны с такими дырами есть и у моего сына тоже.
— Эй, ты что это? — я сделала шаг назад.
Прикрывая лицо капюшоном куртки, парень бросился бежать по улице.
— Стой! — заорала я, — Стой! Кому я говорю?!
Несостоявшийся вор или просто хулиган юркнул в ближайшую подворотню. Пока я раздумывала, следует ли мне бежать за ним, или лучше позвать Николая, из-под арки, в которую забежал парень, на большой скорости вырулил серебристый Пежо и, сделав полицейский разворот, взвизгнув покрышками, стал быстро удаляться от ресторана. Единственное, что я успела рассмотреть, это цифры его номера. Как мне показалось — М 854.
На дрожащих ногах я подошла к нашей машине и заглянула внутрь. Кроме моей сумки на переднем пассажирском сидении не было ничего, что могло бы привлечь внимание грабителя. Я похлопала себя по бокам. Куртка, как и телефон, все еще находились в ресторане. А кошелек мой, скорее всего, взял Колюня, ведь именно он расплачивался за еду. Так что грабителю, решившему слямзить мою сумочку, сильно бы не повезло. Ведь кроме документов там ничего не было…. А что, если ему именно документы и были нужны? Мне стало совсем нехорошо. Что же вокруг меня происходит? Я беспомощно оглянулась по сторонам, словно надеялась прочитать ответ на ближайшей рекламной вывеске. Со стороны Старозачатьевского ко мне быстрым шагом приближался Эрнст.
— Что вы делаете на улице? — спросил он, слегка запыхавшись.
— Караулю грабителя, — саркастически ответила я и добавила, — Серебристый Пежо, номер М-854.
— Тот самый, о котором вы мне уже рассказывали, когда ехали в Питер?
— Возможно.
— Давайте пройдем в помещение. — Георгий Петрович взял меня за локоть, — Кстати, где этот ваш грабитель?
— Вы издеваетесь?
— Ладно, проехали… А ваш помощник?
— Обедает.
— Ну и отлично. Если вы ему полностью доверяете, то мы сможем, наконец, нормально поговорить.
Пожилой официант только вздохнул, когда увидел, что мы с Эрнстом вновь входим в ресторан. Надо будет оставить ему пару тысяч на чай, чтобы дядя смог подлечить нервы.
Лицо Колюни раскраснелось. Судя по большой суповой тарелке, он только что плотно подкрепился харчо.
— Знакомьтесь, — представила я мужчин друг другу. — Мой помощник Николай и начальник качаловской службы безопасности Георгий Петрович.
— Можно просто Георгий, — улыбнулся Эрнст.
Коля поспешно вытер руки салфеткой и пожал протянутую ему руку.
— Колюнь, а наш Мерс сейчас пытались ограбить, — я растеряно заглянула в глаза младшему сыщику.
— Твою мать, — охнул Коля, — Кто?
— Старые знакомые на Пежо.
— Кстати, — перебил меня великолепный Гоша, — Какой вы говорите у машины номер?
— М-854… А дальше я не запомнила.
— Минутку, — попросил Георгий и принялся куда-то дозваниваться.
Из его разговора нетрудно было сделать вывод, что беседовал Эрнст с каким-то своим старинным приятелем, важным милицейским чином, так как называл его то Васькой, то товарищем генералом.
— Ну вот, порядок, — сообщил Эрнст, закончив разговор. — Через пару минут машинку вашу пробьют и мне перезвонят. Хотя я и не уверен, что автомобиль имеет отношение к грабителю. Пока будем ждать результата, давайте обсудим ваше мнение о Татьяне. Вы что-нибудь поняли, Витолина?
— Честно говоря, — я расстроено закурила, — Мне Таня очень не понравилась. Похоже, у нее реальные проблемы с психикой. Вы принесли лекарства?
— Вот, черт, забыл — хлопнул по столу ладонью Георгий, — Но вы не волнуйтесь. Я задачу понял, сегодня же выясню, какие препараты принимает Качалова.
— А есть возможность еще и таблетки на экспертизу отдать?
— Вы предполагаете, что в банках может быть какая-то дрянь? — Гоша насупился, вероятно потому, что подобная мысль не ему первому пришла в голову.
— Я не знаю, но мне очень не понравилось, как вела себя ваша домработница. — И я подробно пересказала разговор с Самсоновой.
— А зачем вы наврали про общую с Качаловой молодость? — вмешался Колюня.
— Понятия не имею… — Я действительно не могла вспомнить, зачем ляпнула про то, как мы с Татьяной охмуряли богатых москвичей. Вероятно, это была реакция на слово «папик».
— Ляпнули и ляпнули — хмыкнул Гоша. — Даже хорошо. Самсонова, я уверен, не догадывается, что вы не та, за кого себя выдаете. Вот пусть и дальше не догадывается.
В этот момент зазвонил телефон Георгия Петровича.
— Алло, Вась, записываю. — Внезапно Гоша побледнел, коротко поблагодарил собеседника и растеряно обернулся ко мне, — Видите ли, Витолина Витальевна… Этот Пежо записан на имя Толкунова Сергея Тимофеевича…
Домой мы возвращались в похоронном настроении. Ехали молча. Говорить не хотелось. Зато моя голова просто пухла от грустных размышлений.
Чего я еще не знаю о собственном муже? Кто такая неизвестная Инна? Откуда взялся автомобиль, купленный на имя Сережи и отданный каким-то криминальным типам?
Почему Татьяна упорно не хочет или не может вспомнить кто я такая на самом деле?