— Ой, я знаю это кафе! — обрадовалась девушка, — Мы с Сережей в нем часто бываем.
— Вот и чудно. Жду! — рявкнула я и чуть не запустила мобильником в стену. Нет! Ну, надо же, какая дрянь! Они тут часто бывают!
Словно поняв мое состояние, сотрудники «Твиста» тактично замолчали. Петр Иванович, щелкнув пальцами в воздухе и попыхивая сигаретой куда-то в космос, вполголоса принялся что-то обсуждать с подбежавшим официантом. Колюня внимательно и молча изучал меню, оставленное на столике. Я же, достав из сумочки косметичку, решила поправить макияж. Хотя какой тут макияж! Можно подумать, что удачная стрижка и стильный, «вне возрастной» костюм куда-то спрячут мои сорок с хвостиком лет.
Однако зеркало в дамской комнате никак не хотело со мной соглашаться. Из тонированных зеленоватых глубин зеркального стекла на меня смотрела стройная, подтянутая и чем-то слегка испуганная женщина с оленьими глазами. Щеки разрумянились, контрастируя с бледностью лба и подбородка. Оттененные перманентной краской ресниц глаза казались больше обычного. Стрижка как-то «утряслась» и смотрелась озорно и естественно. В общем, возвращалась в обеденный зал я уже более спокойной, чем удирала оттуда.
— Короче вот… — не дав мне произнести ни слова, рубанул ладонью по столешнице Петр Иванович, — Покумекали мы тут по поводу Чижовой…. Забавная биография у девушки нарисовалась.
Я тоже сделала вид, что ничего не произошло, пригубила сок, принесенный официантом, и старательно изобразила внимание. Петр, оценив мою выдержку, продолжал:
— Насколько нам удалось выяснить из телефонных звонков, Чижова сменила с момента окончания вуза аж семь провинциальных театров. А совсем не три, как уверяла свою приятельницу Моргунову. Дважды наша артистка выходила замуж. При этом — последний раз за некоего Ивана Самсонова, москвича. Благодаря этому браку Валерия Чижова надеялась приобрести московскую прописку, но просчиталась. Муж категорически отказался вписывать супругу на свою жилплощадь.
— Погоди-погоди, — перебила я, — Это что же получается? Не тот ли это Самсонов, последний муж нашей славной домработницы Ниночки?
— Именно, — радостно подтвердили оба мужчины хором.
— Так женщины были знакомы? Они общались?
— Стопроцентно! Соседи Самсонова нам нашептали, что одно время, примерно два года назад, у Ивана в квартире проживало одновременно две женщины: супруга Нина и бывшая жена Самсонова, чье имя они запамятовали. Скорее всего, это и была Валерия Чижова. Кстати, соседи утверждают, что женщины жили мирно. Можно сказать, дружили. И если в семье и вспыхивали ссоры, то только из-за чрезмерного употребления общим мужем горячительных напитков. Ну а потом первая жена куда-то исчезла. Еще через год с квартиры съехала и вторая жена — Нина Самсонова, так как Иван спьяну умудрился продать свою жилплощадь. Вот такой вот расклад.
Перед моими глазами встала темная гостиная Леры Моргуновой и ее рассказ о внезапном появлении бывшей подруги. Что-то тут явно не срасталось. Ведь, по словам Марго, Лера Чижова появилась в Москве после ряда неудач в провинциальных театрах. О своих замужествах она вообще ничего не рассказывала, тем более, о московских. Фамилию не меняла. Может быть, это какое-то чудовищное совпадение? Тем более, если верить словам Марго, некий «папик» совершенно случайно обнаружил Чижову в театре двойников и ангажировал ее на роль Качаловой. Следовательно, познакомиться с Ниной Самсоновой она тоже должна была совершенно случайно. Или нет? Словно в ответ на мои слова Петр Иванович покачал головой:
— Мы пока не уверены на все сто процентов, что Чижова попала в театр и впоследствии стала двойником Качаловой по протекции Самсоновой. Возможно, это просто чудовищное совпадение. Но есть одна фраза в рассказе Моргуновой, которая говорит о том, что Чижова врет. Помните, она вам сказала, что Валерия упомянула о встреченном ей по пути с вокзала на Ленинский проспект театре «Зазеркалье»? Ну и как она могла его увидеть, если театр находится в глубине квартала, на улочке, по которой и машины-то редко проезжают? Так что нужно еще раз поговорить с дирекцией театра и уточнить обстоятельства, при которых Чижова была принята в труппу.
— Да, ну! Бред! — Я стукнула кулаком по столу и замолчала. До сих пор мне казалось, что схема преступления, которую я нарисовала в квартире Качаловой идеально правильная. А теперь такие вот сложные расклады: кто-то с кем-то был раньше знаком. Кто-то кого-то куда-то притягивал… буквально за уши.… Это могло бы сработать, будь у преступников в «работе» единственная жертва — Татьяна Качалова. Но я уже свыклась с мыслью о том, что мошенники действовали с размахом, и жена несостоявшегося президента была лишь одной из рыбок их большого улова.
— А Гоше вы об этом сказали? — спохватившись, спросила я.
— Как раз сегодня собирались, — вклинился в монолог Петра Колюня, — Я должен передать ему данные по Чижовой и еще папку с документами по Самсоновой. Их мы взяли под расписку у товарища Задуйветер на три дня.
— Но когда же вы успели? — я удивилась расторопности своих коллег, — Мы же с Гошей…. С Георгием Петровичем вчера полдня пытались отловить милиционера и так ничего и не добились..
— Мы в курсе, — хмыкнул Петр Иванович, — Только вы остановились на этапе беседы с женой, а мы прошлись по соседям, узнали дислокацию рыбалки, встретились с полковником и даже съездили с ним в отделение, чтобы под коньячок изъять нужные документы.
Признаюсь, в этот момент я испытала огромную гордость за свой «Твист». Надо же! Профессионал Эрнст спасовал, а мои орлы справились с задачей! Нужно срочно отправить их с докладом к Великолепному Гоше, пусть он почешет от зависти свое великолепное темечко. А я тем временем побеседую с госпожой Христенко. И вот, видит Бог, встречи этой я уже совершенно не боюсь. Ну, хотя бы потому, что ситуацию хуже, чем сложилась в нашем любовном треугольнике сейчас, трудно представить….
10 октября (понедельник, вторая половина дня)
Договорившись с коллегами о том, что они останутся в кафе до окончания нашего с Настей свидания (правда, посидят в это время в дальнем конце зала, по возможности, не попадаясь девушке на глаза) я еще и еще раз проиграла про себя возможные варианты будущего разговора. О чем меня собирается просить Настенька? Или даже уговаривать? А, может, ее интересуют подробности нашего предстоящего развода? Какой мне взять тон? Как не выдать ни лицом, ни словами ту бурю эмоций, которые беснуются в голове и сердце?
Наконец колокольчик у входной двери мелодично звякнул, пропуская внутрь кафе стройную, даже хрупкую девичью фигурку в черных джинсиках и легкой курточке цвета хаки. Я мгновенно вспотела и растерянно оглянулась. Мои мужчины тоже заметили посетительницу, а Колюня тот час же положил на стол перед собой ноутбук. Я знала, что в этот лэп-топ сбоку вмонтированы видеокамера и довольно мощный диктофон, способный улавливать звук на расстоянии тридцати метров. Ага…, значит, нашу встречу было решено зафиксировать документально. Стыдно, конечно… Но утешает хотя бы то, что прослушать запись разговора мои сыщики смогут не сейчас, не в он-лайн, так сказать, режиме. И то хлеб…
— Здравствуйте, Витолина Витальевна, — Настя стояла перед моим столиком и мучительно пыталась улыбнуться. Однако ее губы дрожали и совсем не слушались хозяйку.
— Добрый день, — у меня улыбки тоже не получилось. — Что же вы замерли? Присаживайтесь.
Настя как-то суетливо и по-детски неловко стала устраиваться за столом, пытаясь одновременно снять куртку, под которой обнаружилась лишь коротенькая черная футболка, и запихнуть ногой под столешницу небольшой бордовый чемодан на колесиках. Выдвинутая ручка чемодана мешала, но девушка упорно пыталась убрать его с глаз долой.
— Господи! Да оставьте в покое свой чемодан! Вы сейчас стол перевернете! — наконец-то глухое раздражение выплеснулось из меня наружу.
— Ой, простите! — стушевалась юная подружка Толкунова.
— Сейчас ровно четырнадцать ноль-ноль, — не глядя на мобильник и не сверяясь с часами произнесла я, — Сожалею, но через час у меня назначена еще одна встреча. Давайте я закажу вам чай или кофе и мы быстренько разберемся с тем, что вас привело ко мне.
— За час? — переспросила Настенька.
— А что? Мы будем обсуждать какие-то вселенские проблемы? Мне кажется шестидесяти минут вполне достаточно. И, давайте, сразу приступим к делу. О чем вы хотели поговорить?
Лицо Настеньки исказила совершенно детская гримаса, уголки губ поехали вниз, брови беспомощно поднялись, а из огромных голубых глаз горохом покатились слезы.
— Настя, вы плачете? — помимо воли моя рука с зажатым в ней носовым платком потянулась к обиженному лицу коварной разлучницы, — Боже, успокойтесь немедленно! Вам нельзя волноваться! Мне тоже, поверьте, не сладко. Может быть, вы уже объясните, наконец, что у вас произошло?
…..Почти сорок минут я слушала монолог юной влюбленной.
Сергей Толкунов появился в ее жизни совершенно случайно. Настя тогда проработала в своем книжном магазине всего месяц и еще не знала о том, что администрации периодически организует встречи персонала с поставщиками, то бишь, сотрудниками московских издательств. На этих семинарах предполагалось знакомство продавщиц с литературными новинками, объяснялось как лучше ту или иную книгу рекламировать читателям, говорилось о перспективном плане поступлений. Но та, памятная ей, встреча, видимо чем-то отличалась от других семинаров. Во-первых, до этого дня магазин никогда не посещали первые лица, тем более таких крупных издательств. Во-вторых, Сергей Тимофеевич Толкунов совсем не рассказывал о новых книгах издательства, а старательно расспрашивал продавщиц об их личной жизни, литературных пристрастиях, планах на будущее. Даже директор магазина была удивлена подобными вопросами, о чем ему тут же при всех и заявила. На Сергей Тимофеевич только улыбнулся и ответил, что книга, даже самая лучшая, сама себя не продает. Ее продают люди. Вот эти самые женщины и девушки, собравшиеся в кабинете директора. И от того, насколько они сами интересны как личности, будет зависеть и их возможность повлиять на выбор покупателя. Один из вопросов Сергея Тимофеевича касался того, с кем из литературных героев ассоциирует себя сотрудница магазина, чей образ ей ближе, во что она верит. Настенька, не задумываясь, назвала Ассоль из «Алых парусов» Александра Грина…