— «Может» — не поможет. Водку будешь за превышение скорости предлагать. А у нас с тобой задача серьезней.
Давайте я не буду комментировать, что сказала воспитанная и довольно терпимая к проявлениям мужского шовинизма Юленька. Не стану упоминать и о том, как отнеслась к предложению наших следователей я.
В принципе, даже Клара, которой совершенно не свойственно нырять в гущу событий, собралась ехать со всеми. И лишь мои доводы о том, что в доме, как в штаб-квартире, должен кто-то остаться, охладили бойцовский пыл пожилой молдаванки. Она с сожалением отложила в сторону два огромных кухонных ножа, которые предполагала взять с собой в качестве орудия самообороны, принесла из холла телефонный аппарат и клятвенно пообещала, что будет оставаться на связи всю ночь….
Через пятнадцать минут мы выдвинулись в сторону Московской Кольцовой Автодороги.
22 октября (суббота, время пополуночи).
Честно признаюсь, четкого плана наша ночная экспедиция не имела. Теоретически, мы знали, что целью вылазки является проверка коттеджа Паука в Красной Пахре и возможный «допрос» гаишников, дежурящих в ночь гибели Насти Христенко.
Но как мы будем действовать в том случае, если дом Генриха Михайловича окажется необитаемым, а нужных нам сотрудников ГИБДД не обнаружится на дежурстве — не знал никто. Правда, это ничуть не мешало нашему автомобилю мчаться по ночному шоссе.
Включив навигатор и введя в него название нужной нам улицы поселка Красная Пахра, мы надолго замолчали. «Тихий ангел пролетел», — говорила в таких случаях моя бабушка.
Погода окончательно испортилась. По дороге мела поземка, а в лобовое стекло нашего автомобиля бились крупные хлопья снежной крупы, расплюскиваясь неопрятными серыми лужицами и медленно, словно нехотя сползая вниз.
— Дворники включи, — буркнул Петр Иванович, сидевший рядом с Колюней.
— Да и так все прекрасно видно. Знаешь же, что я терпеть не люблю, когда щетки перед глазами елозят, сосредоточиться не дают, — отмахнулся от приятеля водитель.
Почти пустая ночная дорога позволяла Мерседесу лететь почти с космической скоростью. Даже погода ему не мешала. Я по привычке прикрыла глаза. Знаю ведь, что и Николай и Петр Иванович любят лихачить, а привыкнуть не могу. Наверное, я тот самый исключительный русский, который не любит быстрой езды. Хотя не уверена, что классик сочинил бы свою крылатую фразу, если бы прокатился не на тройке вороных со скоростью двадцать километров в час, а промчался по современной автомагистрали на железном коне со скоростью под двести километров…
Через тридцать пять минут мы уже свернули с МКАД на Калужское шоссе. И угодили точнехонько в руки инспектора ДПС, который практически не таясь стоял с радаром метрах в пятистах от съезда с моста.
— Старший лейтенант Куница, — козырнул гаишник, — Документы предъявите.
Николай потянулся к бардачку.
— Что ж это вы нарушаете? — беззлобно поинтересовался страж дороги, демонстрируя радар, — Знаете, на сколько вы скорость превысили? И это с учетом того, что у вас пассажиры в салоне. На тот свет торопимся?
— Понимаешь, командир… — залепетал Колюня, протягивая документы и одновременно выбираясь из автомобиля, — Тут такое дело… Может, договоримся?
Я почувствовала, что настал мой звездный час. Плевать на деньги, которых сейчас придется отдать немерено, зато есть шанс попытаться кое-что узнать о девушке-самоубийце, если конечно, предположить, что место позавчерашнего ДТП в юрисдикции данного инспектора:
— Понимаете, товарищ Куница, — зачастила я, догоняя удаляющихся к патрульной машине Колюню и гаишника, — Вчера показали сюжет про аварию у Красной Пахры. Моя приятельница опознала в погибшей мою родственницу. К сожалению, дозвонилась подруга мне только час назад…., вот мы и сорвались. Конечно, спешили. Но, как не спешить в подобной ситуации?…
— Вы что же, полагаете, что труп будут держать на трассе до приезда родственников? — хмыкнул инспектор и тут же себя одернул, — Соболезную, конечно…
— Нет-нет! — залепетала я, — Я всё понимаю… Мы просто подумали, что нужно срочно подъехать, узнать, куда увезли тело Насти. Может быть, получится поговорить с милиционерами…, ну, теми, которые осматривали место происшествия.
— Когда это, вы говорите, было? Вроде вчера ДТП со смертельным не регистрировали, иначе я бы знал. Может не на Калуге, а на Киевском?
— Нет-нет! Именно на Калужском шоссе, в районе Красной Пахры… Передачу показали в ночь с двадцатого на двадцать первое…
Старлей недоуменно уставился на наручные часы:
— Так-с… Сегодня у нас что? Двадцать второе? Получается, ваша авария случилась двадцатого? Долгонько же вы однако ехали…
— Ну, я же вам объясняю, — взвилась я, — Моя приятельница сумела до меня дозвониться всего час назад. Я сама в больнице лежала, только вот вечером выписали. Мы, как только узнали о трагедии, сразу выехали…. Послушайте, можете вы нам помочь, или нет? Штраф за превышение скорости мы заплатим, какой скажете. Мы еще и вас…, как это сказать, отблагодарим… Нам бы только узнать, что с Настенькой произошло. Девушка такая молодая, красивая, ей бы жить да жить. А по телевизору сказали, что она сама под колеса бросилась.
— Самоубийца из Пахры? — дошло наконец до гаишника, — Так что ж вы молчали? Это же мы с Семеном на ДТП выезжали. При жертве ни документов, ни денег, ни сумки… А девчонка молоденькая совсем, почти ребенок, ровесница моей дочки, Оксанки. А она только в этом году школу заканчивает… Да, сочувствую я вам… Потерять ребенка…Эх-ма, жизнь… — милиционер закурил, закашлялся и продолжил, — Хорошо хоть телевизионщики подвернулись со своими камерами. Обещали, что покажут сюжет в программе, может узнает кто… Так вы, выходит, узнали?
— Господи, да не томите, рассказывайте, — не выдержав, вклинился Колюня, — Видите, на Витолине Витальевне лица нет..
— Так, давайте, что ли в машину мою пройдем, — спохватился милиционер, — Погода не летняя, а вы женщина, в легкой курточке…
Однако расположились мы в Мерседесе, дав возможность услышать рассказ и Петру с Юленькой.
Собственно, сообщить нам что-то интересное или принципиально новое старший лейтенант не сумел. По его словам выходило, что Настя бросилась под колеса примерно в километре от светофора, который установлен на повороте в Пахру. Точнее, именно в том месте, где заканчивается ряд торговых построек, складов, гаражей и одиночных жилых зданий. Примерно метров на восемьсот на этом участке тянется «неосвоенная» территория. Лес не лес, парк не парк, так…, не пойми что… Вроде территорию сначала огородили под какое-то строительство, но потом так и забросили. Кстати, это единственное место на трассе, где кусты и деревья вплотную подходят к дороге.
Вот из-за одного такого куста девушка и выскочила…
Водитель джипа, сбившего девушку, утверждал, что она, вероятно, была в каком-то невменяемом состоянии. Потому что сначала стояла спокойно, вроде как собиралась либо голосовать, либо ждала какую-то машину, а потом как сиганула м прямо под колеса… При этом водителю можно верить. У него стаж почти двадцать пять лет безаварийного вождения, да и человек он аккуратный и осторожный. Мужчина утверждает, что если бы у него хоть на минутку закралось подозрение, будто девушка решила перебежать дорогу в неположенном месте, он бы обязательно притормозил. Знаете, как это бывает? Молодые люди вечно торопятся, лень им идти до пешеходного перехода, вот и носятся через дорогу, даже такую опасную, как магистраль, или МКАД, сломя голову. И попадают в результате под колеса…
Но Настя стояла совершенно спокойно, полуобернувшись к кустам, лицом к проезжающим автомобилям. А потом резко вскинула руки вверх, что-то закричала и фактически влетела под колеса. Все произошло в считанные мгновения. Машин на дороге было не очень много, двигались они без превышения скорости (все местные знают, что у поворота на Пахру частенько стоят гаишники с радаром, скорость меряют), вот и соблюдали правила. Поэтому слова водителя подтвердило много свидетелей.
Жертва скончалась практически мгновенно, что и понятно, учитывая силу удара и вес огромной машины. Милиционеры не нашли при девушки никакой прощальной записки или документов.
— В кармане плаща только жевательная резинка была, — закончил лейтенант Куница, — Орбит без сахара. И таблетки какие-то… Одна из пассажирок джипа, сбившего девушку, определила, что это таблетки от укачивания. Может быть самоубийца куда-то намеревалась лететь на самолете?
— Или только что прилетела… — задумчиво добавила я.
Поблагодарив автоинспектора, заплатив ему положенный штраф и презентовав бутылку дорогого виски (к слову сказать, и штраф и презент гаишник сначала очень не хотел брать), мы продолжили движение. Часы на приборной доске показывали половину второго ночи.
В этот момент зазвонил мобильный телефон Юленьки. Девушка растеряно взглянула на определитель номера и пробормотала:
— Это из дома. В смысле, вашего дома. Наверное тетя Клара… Но, почему так поздно?
— Господи, дай сюда, — не выдержала я и выхватила у Юли телефон:
— Алло!
— Деточка, там Витолина далеко? — залепетала в трубку наша молдаванка.
— Это я, Клара! Что случилось?! — сердце замерло в тревожном предчувствию
— Мне сейчас звонил… этот… качаловский… Григорий Петрович, что ли? В общем, Гоша ваш. Ругался страшно. Ему в больнице сказали, что вы уехали, никого не предупредили и они вас сами ищут…
— А он что?
— Так что? Вас хотел…
— А ты?
— Ну, я ему и объяснила, что вы в деревню поехали, где полюбовницу Тимофеевича задавили…
Домработница тяжко вздохнула и всхлипнула.
— Господи, Клара, ты можешь говорить связно? Почему я у тебя по капле должна всё выпытывать?
— Да я что? Я сразу не сообразила придумать, что вы спите уже, вот и ляпнула правду про деревню… А он как давай на меня орать, разве что не по матери ругался… Сказал, что я из ума выжила, раз вас отпустила. Еще сказал, что теперь всё знает. Все ответы, в общем. Что какой-то важный документ у вас с самого начала в руках был, и даже дурак бы догадался, кто всю кашу заварил… Но вы так ему голову заморочили, что он в трех елках заблудился… И еще сказал, чтобы я молилась, чтобы наш Тимофеевич живой обнаружился. И вам велел передать, чтобы сей же час останавливались там, где находитесь и не вздумали проявлять эту… как ее… инициативу…. Вот!