— Вот, — залепетала я — Вот, видишь, приехала… На этот э…., зажопиский поезд, — Катастрофа! Я напрочь забыла, из какого города должна прибыть лучшая Танина подружка, — билетов не было, пришлось другим добираться. Так что я на вокзале уже три часа.
— Ну, подруга, ну даешь, почему не позвонила?
Татьяна крепко обняла меня и зашипела в ухо: "Хоть обрадуйся мне, что ли"… Вместо этого я горько разревелась. События предыдущего вечера и сегодняшняя нервотрепка окончательно выбили меня из колеи.
— Танюшка, мила-а-а-а-я… Как я по тебе соскучилась…. У тебя вот свое, а у меня свое… Мой Сережа-а-а-а…
— Чего ты несешь? Какой Сережа? Витка, подруга, успокойся, ну!
Хмурые дядечки, сурово сверлившие меня глазами-буравчиками, иронично хмыкнули и почти тактично отвернулись. Видимо не получили пока ценные указания от шефа «бдить за подружкой с первой секунды». А мой внешний вид и мои горючие слезы соорудили мне алиби — лучше не придумаешь. И охрана успокоилась. Но я, как заведенная, продолжала всхлипывать:
— Мой Сережа, муж… У него новая баба. Только вчера все обнаружилось. Она ко мне на работу приперлась… Ребенка ждет…
Татьяна внимательно посмотрела на меня. По ее растерянному лицу я поняла, что Таня не знает, как реагировать на происходящее. То ли это умело разыгранный сценарий, а то ли правда, бабья истерика. Шмыгнув носом еще пару раз, я растерянно завертела головой:
— Тут туалет-то есть? А то, как я с такой физиономией перед твоими покажусь?
— Не проблема, — Татьяна мягко, но твердо скомандовала самому рослому охраннику, — Николай, отведешь Виту в туалет, а потом к нашей машине. Хотя, подожди. Я тоже пойду с вами.
— Не положено, Татьяна Борисовна, шеф будет недоволен, — Николай нахмурился, — Викторию… э-э-…
— Витальевну, — подсказала я.
— Викторию Витальевну я, конечно провожу. А вы в вокзал не ходите. Мало ли что. Зараза какая или бомжи. Встретимся у машины.
Татьяна, не споря с охранником, чмокнула меня в щеку, шепнула, «не задерживайся» и резко развернувшись, быстро пошла по перрону. Красивым клином вокруг нее шли огромные атлеты. Я засмотрелась.
— Ну, пойдемте, что ли? — Николай занервничал, — Не положено мне от нее отлучатся больше, чем на пять минут.
— А вдруг я за пять минут не успею?
— Придется успеть, — Николай явно не был расположен к шуткам. — Эй, а вам, Виктория Витальевна кто-то рукой машет.
Я повернула голову и застыла. Мне действительно семафорила моя закадычная троица горе-сыщиков. Конспираторы, блин.
— Да это так, попутчики…, — и я тоже помахала друзьям в ответ, правда, красноречиво сжатым кулаком.
— А они что тоже три часа на вокзале встречающих ждут? — подозрительности Николая не было границ.
— Нет. Вроде они куда-то дальше едут. У них поезд только днем, — Я, когда нужно, врать умела лихо.
Не знаю, бывал ли прежде мой провожатый на Курском вокзале, и как часто, но к дамской комнате он меня вывел безошибочно быстро.
— У вас червонец есть? — спросил Николай, тормозя у входа с указателем женского туалета.
— Наверное, а зачем? — поинтересовалась я.
— Так вход же платный.
Я сунула руку в карман свежекупленных джинсов. Конечно! Так опростоволоситься могла только Витолина Витальевна. Ни портмоне, ни денег в кармане не было. Рука нащупала только кредитку. Но доставать при Николае свою платиновую карту было бы верхом неосмотрительности. Я смущенно затопталась на месте.
— Понятно, — хмыкнул охранник, — Только хохлобаксы?
И он милостиво отстегнул мне из собственного кошелька два тяжелых металлических кружка по пять рублей.
Выйдя из туалета, где я провела меньше двух минут (их хватило только на то, чтобы с ужасом посмотреть в зеркало, даже руки мыть в этой сплошной антисанитарии я не рискнула), я вышла и буквально наткнулась на спину Николая. Охранник меня не видел — разговаривал по телефону.
— Да, шеф, посмотрю, конечно. Но, судя по всему, там чисто. Уж сильно она заполошная. Выглядит лет на десять старше Татьяны Борисовны. Но на фото, которое вы мне дали, похожа сильно. Сейчас дождусь ее и двигаем на базу.
Я робко тронула Николая за плечо. Он резко обернулся, все еще держа трубку у уха.
— Я готова.
— Извините, Георгий Петрович, мне пора. — Николай убрал телефон в нагрудный карман и удивленно поинтересовался — А что ж так быстро?
— Да там грязь ужасная, ни салфеток, ни жидкого мыла, ни горячей воды, — начала я и тут же осеклась. А могла ли настоящая Вика из Запорожья, у которой в отличие от меня нет ни особняка, ни штата прислуги, быть такой привередливой? И тут же сама себе ответила, что наверняка бы могла. Аккуратность женщины не зависит ни от ее материального положения, ни от статуса в обществе. Она есть или нет. Поэтому поторопилась объяснить:
— Понимаете, я с детства очень брезгливая. Почти как Таня.
— Ну ладно. Терпите тогда до дома. Хотя по пробкам, даже и с мигалкой, нам ехать не меньше часа.
26 сентября (понедельник, день)
Однако до Старозачатьевского монастыря мы добрались на удивление быстро. Сам монастырь был мне хорошо знаком. Когда-то на его территории находилась школа, в которой училась моя мама. Мамуля обожала рассказывать мне о своей школьной молодости, о том, какой она была красавицей, как сохли по ней одноклассники и в каких монастырских закоулках они учились курить и целоваться. Дом, в котором жила семья Качаловых, находился в непосредственной близости от монастыря и являлся настоящей крепостью, ограждающей сильных мира сего от столичной суеты, мирских проблем, чужих завистливых взглядов еще прочнее, чем старинные метровые стены. Высокий каменный забор новорусского подворья с затейливой "а ля старая Москва" лепниной и острыми пиками по верху был облеплен видеокамерами. Во внутреннем дворе, кроме будки охранников, небольшой детской площадки со стандартным набором качелей и каруселей, аллейки голубых елок и пары вычурных клумб больше ничего не было. Мерседес и джип, на которых мы приехали, незамедлительно скрылись за поднявшимися воротами подземного гаража, а из единственного парадного вышли двое охранников в сером камуфляже. Я неловко топталась у подъезда, а Мерседес, в который меня почему-то не посадили, увез Татьяну в чрево здания. "Третья квартира. Два плюс три", — сообщил по рации тот из охранников, что был моложе. Старший пожал руку двум Таниным телохранителям, почтительно кивнул мне, внимательно посмотрел, словно сфотографировал, и распахнул перед нами двери. Первым вошел Николай, затем мы с молодым секьюрити. Дом, который сначала показался мне многоэтажным, на самом деле имел в лифте всего три кнопки: "гараж", "1 зона" и "2 зона". Интересно, сколько же семей обитает в этом роскошном домище, и насколько дорого здесь стоят квартиры? Как-то пару лет назад у нас с Сережей была мысль приобрести помимо загородного дома еще и хорошую квартиру в центре Москвы, но тогда на подобную роскошь мы элементарно пожалели денег. А ведь присматривали квартирки и дома попроще, и то их стоимость зашкаливала за пару миллионов долларов. Эх, как бы пригодилась мне сейчас эта не купленная квартира. Ведь либо мне с сыном, либо Сергею со своей Настенькой придется подыскивать новое жилье.
Лифт поднял нас на этаж, обозначенный кнопкой "2-я зона". Двери бесшумно разъехались в стороны, и мы оказались в просторном холле, отделанном черной зеркальной плиткой. Бронзовые светильники, огромные пальмы в кадках, аляповатый бордовый диванчик с декоративными ножками и две массивные двери слева и справа от лифта — вот то, что я увидела. Мы повернули налево, и подошли к квартире с огромной латунной "тройкой", утопленной в массиве драгоценного красного дерева. За этой дверью, вероятно, и должна была начаться моя новая жизнь. Авантюрная и опасная. Я глубоко вздохнула и решительно переступила порог. Удивительным образом мой чемодан и вторая «челночная» сумка, прибыв раньше меня, уже стояли в прихожей.
— Ну, что, подруга, — вот мы и дома. Проходи, располагайся, — голос Татьяны звучал откуда-то из глубины квартиры. Пока я стаскивала кроссовки, показалась и сама хозяйка — без плаща, в голубеньких девичьих джинсах и белом пушистом свитерке. Я краем глаза глянула в зеркало, где отражалась моя громоздкая фигура. Бог ростом меня не обидел (судите сами — 172 сантиметра), хотя и сохранил до сороковника стройной и худощавой, однако китайские шмотки превратили меня в огромную бабищу преклонных лет, которая на первый взгляд, годилась Татьяне не в подружки, а в мамки. Я незаметно поправила прическу и постаралась красиво выпрямить спину, одновременно засовывая кургузый свитер под ремень джинсов.
— Мой руки и будем пить чай! — Татьяна ласково потрепала меня по плечу.
— Гоша, — крикнула она в глубину квартиры — Проверь голубую комнату. Вика остановится рядом со мной.
— Татьяна Борисовна, а зачем в голубую? Мы уже с Люсей гостевую подготовили…
И из широкого дверного проема, отделявшего тонированным голубоватым стеклом холл от остальных апартаментов, появился роскошный великан. Роскошный — это очень слабое определение, поверьте. У меня даже дыхание перехватило. Рост — примерно метр девяносто пять. Плечи — как у атлета Шварценеггера, только не уродливо бугрящиеся мускулами, а … просто дающие понять, что сила в этих плечах и руках немереная. Короткая стрижка (цвет соль с перцем, благородная дань возрасту), породистое загорелое лицо и почти прозрачные светло-серые глаза. Великан сдержанно улыбнулся и вопреки правилам этикета первым протянул мне руку:
— Будем знакомы, Георгий Петрович. Для друзей можно просто — Георгий.
Пожатие было сильным, быстрым и теплым.
— Витальевна Вита, — пролепетала я, — для друзей — просто Витальевна, в смысле Вита, то есть Вика.
Татьяна весело рассмеялась и подмигнула великану. Видимо, они оба привыкли к тому, какое впечатление производит на дам сей Аполлон, поэтому от души веселились:
— Гоша — главный человек в нашем доме после Сережи. Его правая рука. Его вторая голова, глаза, уши и, что там еще у человека главное…