боли. Пыль опустилась, и в каменной стене напротив нас была глубокая дыра, куски камнемона лежали, упав – большая голова, огромное тело, раскинутые конечности. Вокруг его боролись серые призраки. Там была Тали, покрытая пылью, рядом с ней – Флинт убирал пыль с лица. Хорошо, что их не задело.
- Черная ворона! – воскликнул Фингал. – Это ведь была ты? Пара строк, и все это упало. Ты победила. Боги, я не верю.
- Фингал! – крикнул кто-то с камней. Фингал пошел туда, решив, что меня защитит магия. Не все мятежники пережили обвал. Тали и Флинт стояли, но под правой рукой камнемона оказался юный воин. Его нога была зажата под камнем. Даже если все попытаются поднять камень, они не сдвинут его больше, чем на дюйм.
Фингал опустился рядом с беднягой, коснулся его лба и шеи, спокойно отдал приказания двум другим. Мятежники быстро разобрались с оставшимися врагами. Сражение было окончено. Флинт сказал, что я победила. Ради мятежников. Против людей короля. Но это была не победа. Под камнями лежало шестеро людей, и я убила их. И не было разницы, Силовики они или нет. Минуту назад они стояли здесь, а теперь были раздавлены. Это мой худший поступок.
Горло сжалось, сердце билось сбивчиво. Если это – путь Зовущей, я не хотела этого. Как я могла так рисковать снова? Не надо Тенепада. Я пойду одна, буду где-то жить, как и рассказывала Флинту. Я плохо сходилась с другими.
Звуки боя утихли. Меня не охраняли, и я пошла к обвалившимся камням, чтобы увидеть результат своего промаха. Я тихо смотрела, как кто-то принес Фингалу сверток с вещами лекаря – ножи и другие приборы, бинты, склянки с пробками и мешочки с травами. Мятежники напряженно спорили, пытались разобраться с камнями рычагами и веревками.
Реган подошел к нам. На его лбу был длинный неровный порез, красивое лицо блестело от пота. Кровь текла в глаза. Туника его была красной спереди.
- Я говорил сидеть в укрытии, - сказал он, глядя то на Фингала, то на меня. – Вас могло раздавить, - он присел рядом с попавшим под камень беднягой. – Гарвен, - прошептал он. – Ты сражался храбро, друг. Полежи тихо, мы тебя вытащим, - он поднялся на ноги и переглянулся с Фингалом. – Дай ему что-то от боли, - сказал Реган, - а потом поговорим об остальном.
Фингал уже наливал что-то из флакончика в чашку, добавляя другие составляющие. Он перемешал все ложкой.
- Она сделала это, - сказал он, взглянув на Регана. – Нерин. Прочитала стихотворение, и камни обвалились. Она это совершила.
Реган вдруг посмотрел на меня, прищурив голубые глаза.
- Это правда?
- Правда, - я не знала, как ему сказать, что я не собираюсь больше использовать свой дар. Выражение на его лице говорило, что он видел новые возможности. Я могла быть сильным оружием. Я не могла сказать то, что должна была, ведь в его глазах была надежда, а она редко появлялась в Олбане.
- Расскажи мне, что ты сделала, - сказал Реган. – Что это за дар, что тебя слушаются сами камни? Мы слышали от Флинта, что он, вроде, нашел Зовущую, но никто из нас не знает толком, что это значит, только то, что это очень сильный дар. Я уже вижу доказательство. Бой был проигран. Ты вмешалась, и мы победили. Мы в большом долгу перед тобой. Если ты останешься с нами, если поможешь нашему делу, то победа будет ближе, чем мы представляли. Ты… как ты это сделала?
Было сложно подобрать слова. Было ли это победой? Или поражением? Сильная магия или разрушительная попытка сделать то, что я едва понимала? Может, оба варианта были верными. Я знала только, что не было разницы, убила я врага или союзника. Они были мертвы.
- Фингал говорил о стихотворении, - сказал Реган. – Что это? Заклинание? Чары, как те, что поют исправители разума?
Боги, хотелось оказаться где-то далеко, одной и забыть об этом деле. Но иначе Реган и его товарищи умерли бы. Я кашлянула. Мятежники на открытой местности заканчивали свое темное дело – ножи рассекали горла, мечи опускались вниз. Никто не брал узников. Мятежники снимали с мертвых Силовиков то, что могло пригодиться: теплые перчатки, оружие, обувь. Своих погибших они отнесли к одному краю. Там их укутали в их плащи. Четверо. Большая потеря для маленькой группы.
Флинт стоял на коленях рядом с мертвым Силовиком. Он не двигался, лицо его было пепельным. Что он делал? Кто-то закрыл его от моего взгляда, встав на пути.
- Скажи, Нерин, - заговорил Реган, не отрывая взгляда от моего лица. – Твой дар невероятен. И очень важен для нас. Стихотворение. Дело явно не в нем.
Гарвен получил лекарство и притих. Четверо или пятеро мятежников столпились вокруг него, один протягивал флягу с водой. Другие тихо говорили. Фингал выпрямился и пошел к нам с мрачным видом.
- Мы не можем поднять эти камни, - сказал он Регану, - хотя они думают попробовать веревками. Придется отрезать ногу Гарвену. Но это будет слишком высоко. Шансы малы.
- Спаси нас, Черная ворона, - прошептал Реган.
- Он попался, потому что я не знала, что делаю, - выдавила я. – Если бы я освоила свой дар, я бы управляла падением камнемона. До этого дня я не понимала, как опасна сила Зовущей. Я не могу выразить свое сожаление.
- Мы сражаемся, - сказал Реган. – Мы побеждаем или проигрываем. Некоторые ранены, некоторые умирают. Иначе думать нельзя, или мы не сможем идти вперед. Но я мог проиграть сегодня вместе со всеми, и мог лежать с ними в своей крови. Ты зовешь это камнемоном? Разве это не существо из детской игры?
- Реган? – Фингал все еще ждал приказ от главы.
- Если его можно вытащить только так, лишайте ноги. Но пусть сначала попробуют веревки, хотя всем видно, что камни слишком тяжелые.
Кивнув, Фингал пошел к бедняге под камнем. Выбор был ужасным. Я знала из своего опыта помощи бабушки в исцелении, как мало шансов выжить с такой раной, да еще и без ноги. Гарвен был бойцом. А теперь он сражаться не сможет.
Тали встала за Реганом, она была такая же высокая, как он. Она сняла ткань, закрывавшую ее лицо, показав решительную челюсть, прямой нос и полные губы. Она была моложе, чем я думала, может, на пару лет старше меня. На ее шее была татуировка, как у Фингала – летящие птицы, возможно, вороны.
- Они сказали, что это сделала ты, - сказала она, и взгляд ее был полон той же горечи, что и голос. – Чары. Магия. Жаль, что твоя магия не выбирает, где они, а где свои. Нам говорили, что Зовущая будет ценной. Если это твоя сила, то проблем от тебя будет больше, чем пользы.
- Хватит, Тали, - сказал Реган. – Нерин, все так просто? Ты произносишь стихотворение, и существо слушается тебя?
- Не совсем, - я пыталась подобрать слова. Я все время скрывала свой дар. Я боялась говорить о добром народце, силе холодного железа и дарах людей. Даже с Флинтом я была осторожна. Говорить открыто было так же опасно, как прыгать с вершины горы. – С камнемоном это получается, но магия не работает, пока не сложишь правильное стихотворение. Но так призывать их может только Зовущая, насколько я знаю. А еще… есть другая часть, но я не могу описать ее. Не могу подобрать слова.
Это чувство было, когда я сознательно обращалась к доброму народцу. Я искала в себе, касалась чего-то глубоко, чего-то старого…
- Это чувство, - сказала я. – Древнее и сильное. В некоторых местах сильнее, чем в других. Это связь с землей, водой, ветром и огнем. Понимание, что существует в них. Это связь с волшебным народцем Олбана, с любыми из них. Я вижу их, хотя другие не могут. Если я зову, они приходят, - я замешкалась. – Говорят, Зовущая может быть сильнее этого, но нужно особое обучение.
- Камнемон, - фыркнула Тали. – Нельзя было попросить его упасть только на нашего врага? Нельзя было подумать о том, что делаешь?
- Думаешь, я рада, что ранила одного из вас? – рявкнула я, не сдержав гнев. – Я сделала это, потому что Фингал просил о помощи. Вы могли проиграть. И хотя ты можешь презирать меня, я думаю, что мятежников Регана стоило спасать. Я хотела присоединиться к вам с момента, когда три года назад Силовики в бою убили моего брата. Мне нужно было действовать быстро. Повернуть исход в вашу пользу. Но я не обучена использовать дар. Не обучена. И что случилось… Как я и говорила, я глубоко сожалею, - и когда Тали и Реган ничего не сказали, я добавила. – Камнемон отвечает на простые стишки, какие сочиняют дети. Сложного у него не попросить. Я просила упасть, и он упал.
Лицо Тали переменилось. Горечь и боль сменились глубокими раздумьями.
- Но… - начала она. – Значит, что ты можешь…
Я поняла, что ее задело.
- Возможно, - сказала я, сердце колотилось. Я оглянулась на обломки камнемона и людей у попавшего под камень мятежника. – Я не просила камнемона умереть, так что, может, удастся его поднять, - Реган тихо присвистнул, а я добавила. – Не обещаю, что это сработает. Я новичок в этом. Но я попробую, - я не хотела больше использовать дар. Я не хотела принимать решения о жизни и смерти. Но нужно попробовать. Иначе человек умрет или потеряет ногу. А камнемон? Он может пролежать так сотни лет, пока другой Зовущий не нашепчет нужные слова на его каменное ухо.
- Боги, помогите, - прошептал Реган. Он думал, видимо, что ошибка повлечет еще больше смертей, но он этого не сказал. Он оглянулся на Гарвена. – Хорошо, - сказал он. – Попробуй эти чары.
Люди были заняты по всей открытой местности, разбираясь с последствиями боя. Флинт был уже рядом с другим Силовиком на коленях, лицо было пепельным. Он закрыл глаза павшего товарища. Он что-то шептал. Слова прощания и сожаления. Его взгляд был далеким. И я поняла, как сложно Флинту жить двойной жизнью, когда друг становился врагом, и он пересекал черту. Я не знала, как можно это выдержать. Конечно, его голова была опущена. Конечно, он не расправлял плечи. Конечно, от выражения его лица мне было больно. Мои страдания были несравнимы с его.
- Ему сложно, - тихо сказал Реган, проследив за моим взглядом. – Нерин, попробуешь? Мы должны разобраться быстрее, чтобы до сумерек вернуться в Тенепад.