Чарльз обвил руками шею несчастного существа и некоторое время держался за него. Теперь их несло вместе, но сколько это будет продолжаться, он не знал.
За очередным поворотом Чарльз было потерял тушу осла, но тут же нашел ее вновь. Тело животного врезалось в стену, ослабив удар для Чарльза. Он чувствовал, что сознание затапливает тьма, и скоро он уже не сможет двигаться.
— Начальник!
Крик был едва слышен среди шума воды. Чарльз думал, что ему это показалось — но крик повторился.
– Секрей!
Чарльз едва расслышал крик, но почти сразу вслед за тем увидел руку, тянущуюся к нему из стены ущелья, и лицо Шакира над ней. Юноша держался враспор в какой-то щели и пытался перехватить его.
Выпустив осла, Чарльз метнулся к Шакиру. Их руки соприкоснулись, египтянин вцепился в него, пытаясь подтащить к себе, преодолевая течение. Но у него не хватило сил. Их руки расцепились. Чарльз еще успел заметить выражение ужаса на лице помощника, но тут его отнесло от расщелины.
Чарльз перестал бороться. Теперь поток нес его по собственной прихоти. Под руку снова попалась туша осла, он обвил здоровой рукой шею мертвого существа, расслабился и отдался на волю злой воды.
Довольно скоро уровень воды начал падать. Теперь он напоминал опрокинутую банку, из которой быстро вытекает содержимое. Чарльз нащупал ногами дно вади. Вскоре он смог встать, сопротивляясь быстро терявшему силу потоку.
Через несколько десятков ярдов Чарльза выволокло в пустыню. Вода прорезала в песке сеть быстро мелевших каналов. Буря унеслась дальше. Чарльз выбрался на одну из маленьких песчаных отмелей и рухнул, прижимая к себе сломанную руку. «Слава Богу, — шептал он в такт ударам пульса в жилах. Он ощутил сверток под рубашкой. — Слава Богу!»
Нашел его Шакир, помог встать на ноги. Вдвоем они отправились в долгий путь к реке. Но успели уйти недалеко. Трое рабочих бежали им навстречу; еще четверо стояли с оставшимися ослами.
Двое мужчин пропали без вести. У Чарльза было достаточно времени, чтобы поразмыслить о том, что произошло, и о своей роли в этой трагедии; с каждым шагом его вина и стыд становились сильнее. Двое мужчин погибли из-за его упрямства. Раскаяние мучило его не меньше боли в сломанной руке.
Три дня спустя, с рукой на перевязи, он сидел на берегу реки и ждал лодку. Он обрел сокровище — вода не повредила карту — и все-таки потерпел неудачу. Теперь, оглядываясь назад, он хорошо понимал свою вину: высокомерие, глупость, гордость, невежество — все сыграло свою гнусную роль в этой катастрофе. Но главным виновником, несомненно, была гордость. Чарльз Великий отправился в Египет, ожидая, что туземцы прибегут к нему, будут выполнять любую его прихоть, гнуть спины ради него, и в конце концов он получит свою награду. Но единственный язык, на котором он общался с ними, был язык маммоны, и он понятия не имел ни о какой культуре Египта, кроме рыночной. Он гордо заявлял: «Я — Флиндерс-Питри!» Прочее его не интересовало.
Стыд собственного нелепого поведения жег лицо, но краска на щеках ни шла ни в какое сравнение с огнем, бушевавшим у него в душе. Он был напыщенным и надменным дураком; грубым, упрямым, безмозглым дураком; самовлюбленным, самоуверенным, эгоистичным придурком — сломанная рука и сломленный дух только убеждали его в этом. В сложившихся обстоятельствах, решил Чарльз, ему повезло, что он отделался простой травмой, какой бы болезненной она ни была. Кости заживут. А вот лекарства от высокомерия, от слепой гордыни люди пока не придумали.
Погружаясь все глубже в пучину стыда, он вдруг подумал: возможно, чудо спасения даровано ему Всеблагим Провидением, чтобы предоставить второй шанс, исправить положение, измениться. Ну что же, очень хорошо. Он смирится и научится тому, что необходимо знать. Язык и культура народа? География суши? Климат? Потребуется время, чтобы усвоить все это. И неважно, сколько он заплатит за знания, обновленный Чарльз того стоит.
В течение следующих нескольких дней, посещая семьи погибших мужчин и предлагая деньги вдовам (с обещаниями еще большего), Чарльзе не только убеждался, что сможет изменить свою жизнь, он видел, что перемены уже начались. Ему нужно новое сердце, новая совесть. Но начало положено. Он готов посвятить всего себя благому делу. Неизвестно, какую форму примет его последующая жизнь: может быть, он станет лидером повстанческого движения. И оправдает звание «Начальника». Но в любом случае, в следующий раз, когда он отправится в экспедицию, куда бы не позвала его Карта на Коже, он будет действовать совершенно иначе.
ГЛАВА 35. Признание, полезное для поиска
— Проблема, как я ее вижу, заключается в восстановлении баланса. — Брендан Ханно сделал паузу, чтобы оценить настроение собравшихся слушателей. С ввалившимися глазами, измученные, с напряженными выражениями на лицах, они встретили его заявление без малейшего энтузиазма. День прошел не очень хорошо, все устали и были не в духе. — Это довольно просто, — добавил он, сразу же пожалев о сказанном.
Тони Кларк отреагировал первым.
— Если все так просто, что мы здесь делаем?
— Может, и не очень просто, — устало ответил Брендан. — Я не говорил, что будет легко. Видит Бог, будет нелегко.
— Друзья мои, вы выражаетесь непозволительно кратко, — высказался Джанни. — Следующий шаг очевиден. Мы должны понять, что вызвало дисбаланс. Как только мы это поймем, можем подумать, как исправить ситуацию.
— Пустая трата драгоценного времени, — от раздражения голос Кларка прозвучал слишком резко. — Зачем искать причину, к тому же, она может оказаться совершенно несущественной. Лучше искать лекарство от болезни, чем думать, что ее вызвало.
— Вы предлагаете лечить симптомы, не понимая характера болезни, это порочный метод, — заметил один из старейших зететиков.
— Уж кому как не тебе об этом знать, Ричард, — произнес другой. Его комментарий был встречен усмешками других участников.
— Господа, господа! — призвала миссис Пилстик, — не забывайте о манерах. Мы все здесь друзья. Мы все изо всех сил пытаемся осознать очень сложную информацию и делаем все, что можем. Но лучше делать это вежливо.
Собрание погрузилось в напряженную тишину.
Кит, сгорбившись в кресле, тоже чувствовал напряжение, повисшее в душном зале, и знал, что его вызвало. Блестящее изложение братом Джанни природы кризиса, вызвало почти головокружительное чувство сообщества, товарищества отважных воинов, объединившихся для отражения атаки смертельного врага. То вдохновляя, то пугая, священник-астроном прочитал краткую лекцию о природе времени и славной цели Творения, а также об угрозе, с которой они теперь столкнулись. Он объяснил, что и обсерватория Ватикана в Кастель-Гондольфо, и Янский радиотелескоп в Нью-Мексико сообщают об аномалиях, указывающих на замедление расширения Вселенной. Он обрисовал скрытую связь между сжатием Вселенной и распадом материи, космологическим катаклизмом, который он назвал Концом Всего.
Воодушевленный ясным и настоятельным призывом к оружию, Семьдесят второй созыв Зететического общества принял вызов; они будут отстаивать свои идеалы и спасут вселенную и все, что в ней, от полного уничтожения или погибнут, пытаясь это сделать. Адреналин бурлил, и каждый поклялся неустанно, добросовестно и героически работать над восстановлением порядка в космосе. Речь Джанни подожгла запал, но там, где требовался ослепительный фейерверк, в результате получился отсыревший пиропатрон. Как и остальные, Кит лег спать перевозбужденным. Однако радость быстро улетучилась, а ее место занял липкий, ошеломляющий страх.
Все спали плохо. Завтрак прошел мрачно. Утреннее заседание потонуло в бесполезном заламывании рук, дневное собрание готово было отправиться тем же курсом. Казалось, никому не хотелось с головой окунаться в очередной раунд мрака и разрушения, а решение не приходило. Правда, и проблема была, пожалуй, самой серьезной из всех, с которыми приходилось сталкиваться человечеству. Кит чувствовал, как под относительно спокойной поверхностью бурлит разочарование, прорывающееся наружу мелкими спорами.
Брендан, явно обескураженный, стукнул молотком и предложил:
— Так мы ни к чему не придем. Предлагаю сделать перерыв и немного остыть.
Кларк поднял руку.
— Позвольте мне сделать предложение. Иногда, сталкиваясь в работе нашего комитета с трудной проблемой, мы разбиваемся на мелкие рабочие группы исключительно для того, чтобы посмотреть на проблему с разных точек зрения. Бывает, это приносит хорошие результаты.
— Согласна, — одобрила Тесс. — Стоит попробовать. Иначе мы ничего не добьемся.
Брендан обвел взглядом недовольные лица.
— Все согласны? — Не встретив возражений, он постучал по столешнице ладонью. — Хорошо, давайте попробуем.
В итоге были сформированы четыре группы — каждой отвели отдельное помещение, перед каждой поставили одну и ту же задачу: что могло вызвать надвигающееся бедствие, и что можно сделать.
— Соберемся после ужина, и каждая группа доложит о ходе обсуждения. — Брендан стукнул молотком. — В общем заседании объявляется перерыв. Займемся делом.
Группы разошлись по своим местам. Брат Джанни вывел свою группу из четырех человек во двор. Миссис Пилстик остановилась на пороге и сказала: — Продолжайте пока без меня. Я приготовлю чай. Это займет совсем немного времени.
— Я помогу, — сказала Мина. — Мне бы тоже не помешал перерыв.
Они исчезли на кухне; Кит и Джанни остались во дворе одни. Окруженный высокими стенами, затененный полосатым холщовым навесом и пальмой в кадке, простой огороженный садик казался настоящим раем: здесь трудно было помыслить об ужасе, коснувшемся всех совсем недавно. Джанни направился к столу под зонтиком в углу, но Кит взял его за рукав.
— Я хотел у вас кое-что спросить… — он явно пребывал в нерешительности. Потом тряхнул головой и добавил: — Как у священника.
— Конечно, мой друг. Вас что-то мучит?
— Что-то вроде того.