– Успокойся. – Шепот прервал пульсацию в ушах, и не знаю, было ли это совпадением, но мое тело отреагировало, перестав дрожать.
– Я спокойна, – выдавила из себя слова.
– Твой пульс бьется со скоростью сто тридцать ударов в минуту, – проговорил Уилл, и только сейчас я поняла, что вторая его рука все еще лежит на моем запястье.
– А как бы ты себя чувствовал, сидя на коленях у малознакомого парня? – едко заметила я, разворачиваясь к нему лицом и повышая тон своего шепота почти до сдавленного крика.
Тихий смешок окутал шею теплом.
– Не знаю, никогда не оказывался в такой ситуации.
Вот именно!
Будто моего смущения было недостаточно, Уилл привстал, роясь в карманах джинсов, отчего угол наклона сменился и я непроизвольно ухватилась за первое, что попалось под руку, – его шею. Он продолжал что-то доставать, ерзая на сиденье, а моя задница соскальзывала с его колен, и я крепче цеплялась за парня, карабкаясь по нему, как какая-нибудь коала. Один уголок рта Уилла приподнялся в подобии улыбки. Это было ближе, чем когда-либо, все мои прежние ощущения не шли ни в какое сравнение с теми, что я испытывала теперь.
Вопреки здравому смыслу я не встала, чтобы поискать другое место, не столкнула негодяя со стула, а просто сидела и смотрела на его лицо, как будто видела впервые. Мои щеки, судя по температуре под кожей, скорее всего, пылали, и я была благодарна полутьме за то, что она хоть немного это скрывала. Лицо Уилла оставалось практически безучастным, если не считать крохотных вкраплений расчетливого блеска в глазах.
Я бы хотела знать, о чем он думает и что скрыто за маской, но в то же время боялась, что увиденное повергнет меня в шок. Разве могло быть иначе с таким мужчиной, как этот? С первой минуты, как он появился в баре, мой внутренний голос нашептывал, что я в опасности. Но не в той, которая бывает, когда кто-то намеренно направляет холодное дуло пистолета тебе в лицо, а в той, что не сулит ничего хорошего моему сердцу.
Мы едва ли сказали друг другу более десятка слов за все время его пребывания в Уилмингтоне, но я ощущала всеми фибрами, как что-то слишком сильное, чтобы дать этому словесное описание, расползается по конечностям и обвивает мои внутренности, впрыскивая в них свой медленный яд. Оно затягивает в пучину, из которой не выбраться, и пожирает обжигающим инферно, испепеляя.
Дыхание Уилла почти коснулось моих губ, и тогда я осознала, насколько близко придвинулась, загипнотизированная темными зрачками. И снова у меня не было сил, чтобы увеличить расстояние между нашими лицами. Сердце колотилось с такой силой, что, если бы большой палец его руки все еще оставался на точке моего пульса, он бы все понял в ту же секунду. Если бы я не знала, что его глаза синие, как сказала Рин, решила бы, что это и есть тот миг, когда я сгину во власти взгляда идола со слайда профессора, и что моя душа больше не станет прежней, застряв где-то посреди неизведанных земель.
Мне показалось, что вот сейчас он меня поцелует, и тогда я, наплевав на присутствие подруг, полный зал людей и даже крикливые реплики Пегги Франклин, отвечу ему взаимностью. Потом, конечно, буду долго проклинать себя, запершись в женском туалете за амфитеатром, но сперва узнаю, каково это – коснуться его твердых на вид губ своими.
Одна рука Уилла наконец вернулась на мою талию, почти обжигая, а вторая вынырнула из кармана как раз перед тем, как я чуть было не закрыла глаза, подаваясь еще на полдюйма вперед. И тут моих губ коснулось нечто липкое и сладкое, и будь я проклята, потому что узнала бы этот вкус где угодно.
– Это должно помочь с твоей нервозностью, – прошептал Уилл, прежде чем протолкнуть круглую конфету мне в рот. Его большой палец скользнул по моей нижней губе, прослеживая очертания, пока ириска медленно таяла на языке, а мое нижнее белье становилось таким же мокрым, как вязкая слюна, обволакивающая конфету.
Святое дерьмо.
Он солгал, потому что ничто в этом мире не могло помочь мне унять эту нервную дрожь, что пробежала по позвоночнику, когда Уилл убрал палец и прочертил им путь до подбородка. Я молилась лишь о том, чтобы Пегги Франклин собрала свой жалкий талант в охапку и играла роль изо всех сил, чтобы все взгляды были направлены на нее и никто в зале не увидел, что творится на задних рядах.
– Лучше? – спросил Уилл, когда я, как безвольная кукла, стала жевать ириску, не отрывая глаз от его бесстрастного лица.
Каким-то чудом мне удалось кивнуть, и в знак одобрения рука, лежащая на моей талии, сжалась.
– Хорошая девочка, – похвалил Уилл, а затем снова развернул меня к сцене лицом, притягивая ближе к своей твердой груди. – Смотри шоу.
Больше он ничего не сказал, а я тупо пялилась на сцену, не обращая внимания на происходящее на ней. Когда представление закончилось и по залу пронесся оглушительный гул голосов, меня аккуратно сняли с колен и усадили на уже пустое сиденье. Сладкое послевкусие от конфеты и тепло, оставленное телом Уилла на пластиковой поверхности, не шли ни в какое сравнение с тем, какой след остался в моем сознании после этого странного, по всем понятиям, вечера.
– Я поставлю сегодняшнему представлению сто из десяти, – обмахивая себя рукой, проговорила Рин, вставая вместе с остальными зрителями. – Это было самое горячее зрелище после прошлогоднего парада пожарных.
Я понимала, что она вовсе не о постановке, устроенной городом, но не стала ничего комментировать, вставая со стула. Меня определенно, стопроцентно влекло к Уиллу, и теперь я осознавала почему. Впервые в жизни, и я говорю это, учитывая также время, проведенное с Дэмиеном, я ощущала себя живой.
Глава 13
Джош
У меня были огромные, просто необъятные, гигантские проблемы с самоконтролем. Я понял это, как только поврежденный, по-видимому, отдел мозга подал сигнал моей руке взять Элси и усадить ее к себе на колени. Не знаю, с чего вдруг я решил, что это будет прекрасная идея. Потому что это была абсолютная катастрофа с той самой секунды, как ее пышная попка оказалась в опасной близости от моего паха. Чертов стул должен был вспыхнуть от сдерживаемой энергии, но я, как полный придурок, продолжал изводить себя до тех пор, пока желание поцеловать ее не стало настолько невыносимым, что мне пришлось уйти.
Игра в пинг-понг, где вместо мячика фигурировал сгусток либидо, уже порядком надоедала. Но разговоры не клеились, я просто не мог связать пары слов, оказываясь в поле зрения этих чертовых глаз. Элси тоже не преуспела в общении, и, если бы я знал ее недостаточно хорошо, решил бы, что это потому, что я ей неинтересен. Но за годы наблюдения и почти месяц пребывания в Уилмингтоне я твердо убедился, что реакции ее тела – не плод моих больных фантазий, а едкие замечания – всего лишь защитная реакция. Она боялась опустить свои стены, что было в общем-то понятно, только вот я задолбался ждать, когда они падут сами собой, поэтому решил заложить бомбу в основание фундамента.
И так уж совпало, что утром я получил тревожное сообщение от Линка, чьи радары засекли подозрительную активность пары нежелательных личностей в Северной Каролине, это требовало тщательной проверки и некоторых дополнительных мер предосторожности. Поэтому я не спускал глаз с Элси и ее дома днем и ночью, пока «Стикс» не поручил мне срочную работу в другом штате. Как я мог уехать, зная, что за ней, возможно, идет очередная охота? Тогда в голове созрел самый ублюдочный план из всех возможных – он же и блестящая возможность.
Вечером вторника, когда смена Элси была в самом разгаре, я, как обычно, направился в бар, только на этот раз прихватил с собой ноутбук, в котором помимо работы и зашифрованных скрытых файлов было кое-что, что могло подтолкнуть эту девушку, мою одержимость, к разговору. Было чертовски трудно прикидываться незаинтересованным и занятым, но я пытался изо всех сил.
Элси же скрывала свой интерес так же плохо, как Линдси Лохан маскировала годы пагубных привычек. Откуда я знал это имя? Просто обе мои работы подразумевали широту кругозора и некоторую культурную осведомленность, выходящую за рамки подсчета траектории полета пули. Ну и, может быть, однажды мне пришлось три недели наблюдать за обозревателем светских новостей, прослушивая его телефон.
Несколько раз Элси как бы случайно проходила мимо, один раз вскользь поздоровавшись, потом, по всей видимости, ей надоело гадать, чем же я занимаюсь, и она почти неприкрыто промаршировала рядом и остановилась у меня за спиной, заглядывая в экран, простояла так несколько секунд и вернулась к работе. Но с тех пор ее взгляд практически не отлипал от моего ноутбука, она нервно покусывала губу, теребила подол своего сиреневого сарафана и просто иногда останавливалась, как будто решая, стоит ли заговорить.
Попалась!
Я провел рукой по лицу и взъерошил волосы, ловя на себе любопытный взгляд. Для пущей убедительности набрал побольше воздуха в легкие и издал страдальческий вздох, задрав голову к потолку.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила она, и я поборол желание победно вскинуть кулак.
– Я в полной жопе, – все еще не глядя на нее, пробубнил как можно более расстроенным голосом.
– Принести пистолет?
От ее вопроса стул подо мной покачнулся, но я поймал равновесие и недоверчиво взглянул на Элси.
– У тебя есть пистолет?
Ради бога, пусть она скажет, что нет. Я бы заметил оружие, носи она его с собой.
– Нет, просто ты выглядишь так, будто мечтаешь сунуть ствол себе в горло. – Она пожала плечом, ставя поднос на столик передо мной. – Могу я помочь?
О да!
– Не думаю, – ответил я вместо этого, мысленно умоляя ее продолжить допрос.
– Ладно, если тебе что-то понадобится, просто дай знать. – Она снова бросила взгляд на ноутбук, все еще оставаясь на месте.