Что за черт?
– Смотри перед собой, – снова скомандовал он где-то над моим ухом, а потом рука в черной перчатке возникла поверх моего плеча, заставив замереть при виде пистолета, зажатого между пальцами. – Первое, что ты должна сделать, – принять стойку. – Джош взял мою правую руку, и холодный металл коснулся моей ладони. Пистолет оказался тяжелее, чем я себе представляла, рука дрогнула, но я снова подняла ее выше. – Двумя руками. Левую ногу вперед.
Я приняла стойку и обернула вторую руку вокруг рукоятки, чувствуя тело Джоша за своей спиной.
– Ноги шире. – Его колено скользнуло в пространство между моих расставленных ног, раздвигая их еще на несколько дюймов, а рука, обтянутая кожаной перчаткой, проскользила по бедру, выравнивая корпус. На долю секунды я перепугалась, что она двинется выше и Джош узнает мой маленький темный секрет. – После выстрела ты почувствуешь отдачу, поэтому держи стойку, распредели вес так, чтобы он падал равномерно на обе ноги.
Если честно, твердости в ногах не было даже до того, как он подошел, прижавшись к моей спине, но я не решалась высказать это замечание, наслаждаясь ощущением его твердого тела, прижатого к моему. Вторая рука Джоша, та, на которой не было перчатки, поднялась, чтобы отодвинуть железный рычажок над рукояткой, раздался тихий щелчок.
– Это предохранитель, пока он в таком положении, держи пистолет только по направлению к цели. – Я пыталась сосредоточиться на словах, но его рука, все еще лежащая на моем бедре, не упрощала задачу и, похоже, нарушала передачу сигнала в слуховой центр. – Ты должна сосредоточиться не на мишени, а на своем дыхании, – прошептал Джош, касаясь губами мочки моего уха. – Слушай биение сердца и считай удары, дыши медленно.
Легко сказать, когда голова занята совсем другими вещами, а ноги вот-вот уронят мое тело на пол. Я стала принуждать легкие выталкивать из себя кислород с меньшей скоростью, чем позволяли частые вздохи.
– Расслабься, – проговорил Джош, помогая выровнять ствол так, чтобы он смотрел на мишень, а не болтался в моей дрожащей руке. – Закрой левый глаз и смотри на мушку, она должна быть прямо по центру.
Мой взгляд вильнул туда, где его пальцы провели по моему запястью и предплечью, показывая, в каком положении должен быть локоть. Я никогда не думала, что буду стрелять из пистолета, и уж точно не могла себе представить, что это будет так… эротично и захватывающе. Вся моя паника куда-то ушла, на ее место пришли легкость и чувство безопасности. Тело Джоша, заслоняющее меня от всего, было щитом, а оружие в моей руке могло расправиться с кем угодно. Это придавало уверенности и дарило ощущение свободы.
– Хорошая девочка, – похвалил Джош, хотя я, по сути, ничего и не сделала, просто стояла, позволяя ему лепить из меня фигуру стрелка. – Теперь приготовься, на выдохе задержи дыхание и плавно нажми на курок. Не забудь про отдачу.
Он убрал руки с моего тела и надел на меня наушники, не отходя ни на шаг. Я вдохнула поглубже, потом снова прищурила глаз, проделывая все то, чему учил Джош, затем медленно выпустила из себя воздух и замерла, указательным пальцем спуская курок. Раздался приглушенный хлопок, мое тело покачнулось, наткнувшись на стену из мышц. Пуля пролетела мимо нужного места, ударившись в стену слева от мишени, руки Джоша снова оказались на моих бедрах, сдвигая корпус.
– Хорошо! – крикнул Джош. – Еще раз! – я снова нажала на спуск, попав в край картонного листа в нескольких дюймах от мишени, потом снова и снова, и так до тех пор, пока пистолет в трясущейся руке не начал щелкать, оповещая о том, что патроны закончились. Три из семнадцати пуль попали в силуэт человека, нарисованный на мишени, одна в плечо и две – почти в корпус тела. Я опустила пистолет, чувствуя невероятное покалывание во всем теле, будто кто-то вколол эндорфиновый коктейль прямо мне в вену.
Внезапно рука в перчатке поднялась перед моим лицом, и один за другим выстрелы стали греметь в помещении, а я, разинув рот, смотрела, как каждая пуля летит прямо в лоб цели, все семнадцать, ни единого промаха. И все это левой рукой, в то время как Джош был правшой.
– Черт подери, – выдохнула, стягивая наушники и осознавая, что все это время, оказывается, не дышала. Я повернулась к Джошу, чтобы выдать какой-нибудь восхищенный комплимент, но не успела издать ни звука, кроме какого-то неразборчивого писка, потому что наткнулась на его дикий взгляд, а потом его рот обрушился на мой.
Пистолет с грохотом упал на пол, мои руки каким-то образом оказались зарытыми в темных волосах, а ноги – обвитыми вокруг тела Джоша. Двумя большими шагами он преодолел расстояние до стены, прижимая меня к ней, и все, что я могла сделать, это ответить ему с не меньшей страстью, чтобы выпустить весь адреналин, от которого гудело не только тело, но и вся комната.
Это было похоже на дежавю, только в несколько раз интенсивнее и мощнее, рот Джоша спускался по моей шее в сторону декольте, одна его рука нырнула в пространство между нами, пока не оказалась в том месте, где скопление жара требовало, чтобы его выпустили наружу.
– Я получил твой подарок, – прошептал Джош, снова поднимаясь к моему уху, надавливая на мою уже влажную сердцевину большим пальцем. – И пришел с ответным, – сбросив перчатку, он прикусил кожу над ключицей, как сделал это в прошлый раз, и вместе с криком боли из меня вырвался протяжный стон, когда его пальцы без предупреждения скользнули в меня. Отяжелевшая голова откинулась на стену, и я не смела открыть глаза, сосредоточившись на ощущениях. Его свободная рука сжимала мою ягодицу, вызывая странный контраст прикосновений и усиливая потребность в разрядке, я качнула бедрами навстречу его ритмичным толчкам, и вибрация воздуха материализовалась в рычание. – Этого недостаточно, – прохрипел Джош, вынимая пальцы и ставя меня на ноги у стены, от чего я издала разочарованное хныканье.
Он не отступил, просто просунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил из него презерватив. Не желая медлить ни секунды, я потянулась к ремню его брюк, расстегивая застежку и пуговицу, пока Джош разрывал упаковку зубами. Все это время мы не произносили ни слова, тяжело дыша, неотрывно ведя диалог лишь глазами. Он убеждался в моей уверенности, а я заверяла, что хочу этого не меньше.
Твердая длина под моими пальцами была похожа на бархат. Я погладила член Джоша по всей длине и взяла презерватив из его рук, натягивая с большей решимостью, чем та, с которой держала заряженный пистолет. Джош снова подхватил меня на руки и, не прерывая зрительного контакта, вошел в меня одним медленным движением до самого основания. Это было головокружительно и опьяняюще, но я не смела прикрыть глаза даже на короткий миг, не сводя их с лица мужчины, что смотрел на меня с неподдельным обожанием. Его взгляд, большую часть времени холодный, теперь был похож на прикосновение лучей солнца к замерзшей коже, он согревал и вызывал желание расплакаться от такой интенсивности. И я не хотела даже моргать, чтобы не потерять этот свет. Я чувствовала приближение оргазма и не хотела, чтобы он наступал, стараясь продлить это время, разделенное между нами.
Толчки Джоша становились все яростней и быстрее, должно быть, каждый человек за дверью слышал нас, но я забыла о чувстве стыда, сфокусировав мысли и чувства на ощущении его во мне и этих манящих глазах. Вот тогда, за секунду до того, как мое тело начало содрогаться в приступе неминуемого наивысшего удовольствия, я и осознала, что окончательно и без каких либо сомнений влюбилась в Джоша Холла, случайного парня из бара в Уилмингтоне и моего Защитника.
Глава 24
Джош
Я был абсолютно заворожен, лишен слов и обезоружен еще до того, как пистолет оказался на полу, а теперь и вовсе не мог отвести взгляд от сияющего лица Элси. Человеческие эмоции всегда вызывали у меня смятение и желание изучить их природу. В детстве, до похищения, я испытывал большинство из них и не представлял, что однажды перестану. Но в какой-то момент они снова начали вспыхивать, постепенно становясь частью нового меня, и виной тому была Элси и ее бездонные глаза, что не давали покоя ни днем, ни ночью. Больше не нужно было имитировать улыбки и притворяться, мой мозг будто сам находил нужные реакции задолго до момента, как я успевал осознать, что именно чувствую.
Всепоглощающая страсть, радость, нежность, боль, безумие, восторг, смятение, страх, притяжение, гнев, отчаяние, похоть, счастье… Все это было заново обретено и будто бы ново, но среди всех моих чувств было одно, которое жило внутри всегда, пробивалось из подсознания месяцы, годы. У него не было названия, но оно было там, сковывая дыхание, распаляя тело, волнуя разум.
Глядя на Элси, рассыпающуюся на осколки на моем члене, прижатую к стене и смотрящую на меня с бескрайней преданностью, я собирал буквы на кончике языка, чтобы озвучить вслух, что именно чувствую. Мы закончили, но я все еще не мог отстраниться, целуя ее полуприкрытые веки. Ее руки нашли свой дом в моих волосах, и я не хотел разрывать контакт, почти забыв, как ненавидел, когда кто-то к ним прикасается. Кроме нее.
– Ты сказал, что скоро придет учебная группа, – тихо проговорила она, пряча расслабленную улыбку в основании моей шеи, не отпуская.
– Пусть только попробуют войти, – с угрозой в голосе ответил я, запечатлевая последний поцелуй на ее волосах. Корни немного отросли, и светлый оттенок пробивался сквозь краску; интересно, оставит ли она этот цвет или продолжит отращивать свой. Мне нравились оба, но будто бы эта Элси с тонной сиреневой одежды и такими же волосами была по-настоящему моей, в отличие от блондинки, оставшейся там, в прошлом.
Я вышел из Элси, сразу же проклиная ощущение потери ее тепла, сжимающего мой член, и она издала разочарованный вздох, солидарный со мной, на что я лишь усмехнулся, снимая презерватив и бросая его в урну под столом. Затем вытащил трусики, лежащие в кармане пиджака, и опустился на колени перед Элси, поднимая на нее взгляд.