Ветер принес слабый аромат сирени, кружащий голову, и я закрыл глаза, вдыхая поглубже: мысли об Элси, которые он пробуждал, всегда дарили покой, уравновешивая разум. Она настаивала на том, чтобы отправиться в офис «Стикса» и наблюдать за ситуацией со стороны, но получила мой отказ по двум причинам. Я бы не смог сосредоточиться на работе, зная, что она смотрит, как я убиваю, даже невзирая на все уверения, что ее это не беспокоит. И еще я не мог допустить, чтобы она приблизилась хоть на милю к кому-нибудь из людей со второго уровня, пока мы их не проверим. Так что она была дома, в безопасности, и это все, что я должен был знать перед тем, как приступить к выполнению задания.
Я видел в ее глазах страх, и извращенная часть меня радовалась тому факту, что ей не все равно. На самом деле это было преуменьшением, ведь среди всех испепеляющих молний, сменяющихся ужасом, негодованием и целой вереницей эмоций, я отчетливо мог разглядеть то, что давно уже лежало на поверхности: она любила меня. Может быть, была чертовски упряма, чтобы признаться в этом даже себе самой, но все равно любила, и ради этого можно было свернуть горы, прыгнуть с обрыва и все, что угодно, лишь бы она продолжала смотреть на меня с тем же благоговением, с каким провожала, целуя на пороге.
Она все еще злилась из-за моего решения, но я знал, что это наш шанс покончить с людьми, которые устраивали диверсии. Можно было бы провести сотни допросов или месяцами не спускать глаз с подозреваемых, но кем бы ни были эти крысы, они мастерски натренированы и обучены терпеть пытки, ведь мы сами вырастили большую часть личного состава, поэтому лучший способ заставить их облажаться – сделать вид, что все остается по-прежнему. Ну и создать ситуации, в которых мы с Уэйдом будем более уязвимы, чем обычно, – я почти уверен, что перед таким шансом не устроит даже хорошо замаскированный лжец. Скорее всего, кто-то уже знал, что Роддс жив, иначе зачем покушаться на Элси? Наоми оказалась довольно пронырливой, проведя тщательное исследование и связав каждое нападение воедино, даже к подрыву машины Роддса вели те же ниточки. Жаль, что Дэмиен не оставил больше подсказок, и жаль, что Роддс – трусливый бесхребетный мудак, который прячется в тени. К черту, справимся и без него, теперь мы на шаг впереди и эти ублюдки заплатят за все.
Нао настроила отдельный зашифрованный канал для переписки, но общаться мы должны были по рациям, чтобы все подразделение, включая группы наблюдения, слышало нас как можно четче, обычно это стандартный протокол для тех, кто работает на подхвате, но не сегодня.
Поговаривали, что именинник – тот еще параноик, так что велика была вероятность, что на входе всех мужчин будет обыскивать служба безопасности, пистолет или нож отпадали. Линк добился, чтобы я оказался в списке приглашенных, так что останется дождаться возможности подобраться к Скотту достаточно близко, чтобы немного яда случайно оказалось в его бокале.
Джош: Уэйд, ты как?Написав сообщение, я взглянул на свое отражение в стеклах машины, на которой приехал. На заданиях мы чаще обычного использовали внедорожники из гаража «Стикса» с липовыми номерами. Элси сказала, что было бы захватывающе заняться сексом на капоте такой махины, надеюсь, она не шутила, ведь эта мысль теперь почти не покидала мою голову, хоть я знал, что она просто успокаивала себя нелепой болтовней.
Уэйд: Отсидел задницу, здесь все тихо.В большинстве случаев тишина была не очень хорошим знаком.
Джош: Наоми, не спускай глаз с команды Уэйда.Нао: Для этого я здесь. И чтобы утереть нос ботанику.Уверен, они с Линком поспорили, кто первым вычислит врага.
Уэйд должен был нейтрализовать одного из высокопоставленных чиновников, чей послужной список за последние три года пополнился двумя подпольными борделями, где девушек подсаживали на наркотики перед тем, как отправить работать. Его дело вел другой адвокат, и на удивление успешно, но «Стикс» все равно внес его в свой список дерьма, а у Уэйда были свои счеты с секс-торговцами.
Шум, смех и музыка становились громче по мере того, как я приближался к дому три часа спустя. План состоял в том, чтобы выждать момент, когда большинство гостей будут настолько пьяны, что не смогут отличить собственный бокал от чужого, а охрана достаточно устанет и расслабится после бесцельного расхаживания по территории, где ярчайшее событие – чья-нибудь рвота или семейная ссора из-за столового серебра.
К сожалению, в Бостоне я был хорошо известен, поэтому многие из присутствующих кивали и пожимали мне руку, пытаясь завести разговор о бессмысленной чепухе; одна особо лучезарная дива почти сунула свои сиськи мне в лицо в попытке шепнуть что-то на ухо, и все это с полуобморочным мужем, висящим у нее на руке, как какой-нибудь дорогой аксессуар. Все это время краем глаза я наблюдал за компанией людей, в которой вертелся Леонард Скотт. Он имел огромную залысину на затылке и живот, похожий на тугой баскетбольный мяч, в свои почти сорок, но это не мешало ему получать озорные взгляды местных нимфеток и официанток. Полагаю, каждый присутствующий уже был в курсе, что он станет следующим преемником своего дяди, но не многие догадывались, что с этими ресурсами он расширит другую империю и кровавый бизнес выйдет на новый уровень.
– Джош! Какими судьбами, приятель? – Я повернул голову на звук знакомого голоса и встретился взглядом с Патриком Спенсером. Ублюдок схватил второй бокал с подноса проходящего мимо официанта, протягивая его мне, как будто мы были лучшими, мать его, друзьями. – Выпей со мной! За нашу победу в суде!
Кипя от злости, я мысленно взвешивал содержимое капсулы с ядом, спрятанной в моей левой запонке, по отношению к пропорциям Спенсера, стараясь разделить ее на две порции и рассчитать все так, чтобы сегодня вечером погибло сразу две цели.
– Я не пью, Патрик. – Тыльной стороной ладони я отвел все еще протянутый бокал в сторону, поддерживая зрительный контакт, пока пузырьки в бокале шипели чуть сильнее, чем обычно, растворяя мой маленький сюрприз. – Почему бы тебе не угостить именинника? Это отличная возможность обсудить дела. Слышал, он обожает лесть и игристые напитки. – Я подмигнул, испытывая отвращение.
– А ты разбираешься в людях! – с восторгом в голосе слизняк закивал головой; несмотря на недавно начавшийся праздник, он уже был пьян и слабо соображал. – Ну, тогда еще увидимся!
Ты даже не представляешь, как скоро.
Если люди Скотта этим вечером оставят Патрика в живых, я вернусь за его задницей позже. Спенсер на заплетающихся ногах поплелся в сторону небольшой толпы, собравшейся вокруг именинника, а я продолжил смотреть на Леонарда Скотта, который стоял немного в стороне от скорой заварушки, лениво потягивая виски. Поговаривали, он ненавидел своего деда, потому что тот как мог пытался сохранить бизнес чистым, связывая руки внуку. Мне слабо верилось в альтруизм восьмидесятилетнего старика, поэтому с моей легкой руки Спенсер шумно ввалился в сборище людей и, громко смеясь, произнес какую-то второсортную шутку, а потом сунул отравленное шампанское в руку именинника, разражаясь еще большим хохотом. Они звонко чокнулись, и яд с одним большим глотком просочился в горло уходящего в отставку контрабандиста.
Избегая явного взгляда на часы, я принялся считать Миссисипи, и примерно на пятнадцатом повторе громкий женский крик пронзил воздух, а вслед за ним несколько охранников бросились туда, где на ухоженном газоне в окружении людей с пеной у рта лежал сопутствующий ущерб, необходимый мне для отвлечения внимания. Пока все сосредоточились на главном событии вечера, игнорируя просьбы охранников освободить место, я схватил с ближайшего столика серебристую рассадочную карточку и провел ею по краю запонки, где все еще оставалось немного яда. А затем прибавил скорости, натягивая на лицо маску шока, проносясь мимо своей цели в направлении хаоса, резко оцарапав тыльную сторону его ладони чуть ниже манжеты рубашки.
– Извините, я… вот черт. Что с ним? – я отодвинул Леонарда в сторону, виновато подняв руки вверх. – Кто-нибудь вызвал помощь?
Отвлекшись на мои слова, Скотт схватился за неглубокую рану, больше похожую на царапину, и я протянул ему салфетку, с поддельным ужасом глядя на шумиху вокруг.
– Никогда не любил этого ублюдка, – все еще отстраненно поглядывая в сторону трупа, зачем-то сказал Леонард. – Надеюсь, у него очередной сердечный приступ. – Бессердечный придурок даже не заметил признаков отравления, потому что не смотрел в сторону деда.
В первые годы моего обучения в «Стиксе» гуляла легенда о том, что самые изощренные из устранителей могли убить человека листком бумаги. Я все время задавался вопросом, как такое возможно, пока однажды в классе не порезался до крови, тогда-то ответ и был найден, но я всегда представлял себе рассеченные вены или что-то подобное, и только сегодня понял, насколько удобен в применении данный способ в местах, где к оружию не было доступа. Яд, который я использовал, обладал высокой степенью токсичности, даже вдыхание его паров или пыль, осевшая на поверхность кожи, вызывали язвы и сильнейшую аллергию, которая в долгосрочной перспективе могла бы стать летальной. Никто из присутствующих не обращал внимания на человека в кожаных перчатках, все в панике рассматривали тело покойного, тыкали пальцем в судьбоносный бокал и человека, которого теперь скрутила служба безопасности. На праздники, подобные этому, в качестве охраны нанимали сторонние компании, поэтому никому и в голову не пришло перекрыть выходы, включить стандартный протокол, необходимый в похожих случаях.
Вершиной дерьмовой слаженности организаторов стал салют, залпы которого начали взрываться неожиданно громко. Жена покойного принялась истерично кричать, чтобы это прекратилось, и что-то еще про оскорбление чести ее супруга. Леонард допил виски, вытерев рот тыльной стороной ладони, той самой, где крохотная порция яда незаметно разъедала кожу.