Элси наконец села ровнее и встретила мой взгляд своим, в нем было все, что я должен был понять: она извинялась без слов, говоря, как ей жаль, но я покачал головой, отвечая, что ни в чем из случившегося нет ее вины. Я бы хотел пообещать, что вытащу ее невредимой, но не имел ни малейшего понятия, что за вещество в шприце, находящемся менее чем в десятой части дюйма от ее кожи.
– Это так увлекательно – наблюдать за твоей агонией. Знаешь, я ведь восхищался тобой, действительно восхищался, но недолго, все вы в итоге уподоблялись ему. – Он кивнул головой в сторону проигрывателя, где пластинка перестала играть, и теперь иголка стучала по виниловой поверхности, издавая царапающий звук. – Сначала Дэмиен, а потом и ты заглядывали полковнику в рот, сходили с ума по его дочери. – Он наклонился к уху Элси, шипя. – Тебе понравилось трахаться с ними, Хармони?
Стиснув зубы, я сделал угрожающий шаг вперед, но игла в его руке почти впилась в нежную кожу шеи Элси.
– Убери от нее свои грязные руки, клянусь, я вырву их и затолкаю тебе в глотку, даже не переломав! – вскипел я, глядя в улыбающееся лицо Клейна.
– Остынь, Холл, если не хочешь увидеть смертельное шоу раньше, чем я закончу. А теперь скажи мне, где Роддс.
– Я понятия не имею.
– Ты лжешь! – выпалил Ирвин, снова дергая Элси, но уже за волосы, выгибая ее шею вперед. – Сукин сын хотел избавиться от меня так же, как избавился от моей матери. Помнишь то маленькое происшествие, когда Каллахан облажался во время наблюдения?
Я отмотал фрагменты памяти, воспроизводя ту картину: женщина со шприцем перед кроватью Элси. Так вот оно что, это была мать Ирвина. Она заслужила свою смерть, но я не мог провоцировать безумца еще сильнее.
– Твоя мать покушалась на жизнь невинного.
– Она лишь хотела привлечь внимание Роддса, подумаешь, немного перестаралась с дозой препарата… – Он говорил так, словно это было неважно, и я мечтал свернуть ему шею, по капле перемещая свое тело ближе.
– Стой где стоишь! – скомандовал Ирвин. – Твой ублюдочный полковник должен был сдохнуть от взрыва! – выкрикнул он, брызжа слюной. – Но я точно знаю, что он жив. И я вытащу его, даже если это будет последним, что я сделаю. Надо всего лишь снова сыграть его любимую мелодию, да, Хармони?
Он все время, как этот дерьмовый заевший проигрыватель, повторял это имя. Темные карие глаза Элси блестели от слез, но в них не было ни страха, ни боли, хотя подбородок дрожал, подсказывая, что она знает, о чем идет речь.
Сколько же у тебя имен, Фиалка?
– Это ты стоял за нападением на Дэмиена и его брата? – внезапно осенило меня.
– Туговато соображаешь для такого умника. После смерти Роддса Каллахан не переставал совать нос не в свое дело. Он первым понял, что полковник мог остаться в живых. Надо сказать, достойный противник, но маловато навыков борьбы. – Он снова выдавил гадкую усмешку.
Движение за окном было мимолетным: если достаточно медленно моргнуть, его можно было бы пропустить или спутать с пролетающей птицей, но я знал, что это нечто другое. Ирвин действовал один, что очевидно, так что я надеялся, что Линк ослушался меня и прислал подкрепление; я готовился к рывку, молясь, чтобы этот человек был достаточно быстрым, чтобы я смог вовремя столкнуть Элси со стула.
Далее все происходило как в замедленной съемке. Окно разбилось, и я бросился вперед, выбивая ножки деревянной опоры из-под Элси и на всякий случай отталкивая Ирвина в противоположную сторону. Раздался грохот падения, я протянул руку, чтобы удержать затылок Элси, пока ее тело падало на пол, и в тот же момент что-то острое впилось мне в бедро; я пнул Ирвина ногой в живот, отползая, вытаскивая пустой шприц и отбрасывая его в сторону.
Темная фигура влетела в окно и принялась бить Клейна в лицо огромными кулаками, мое зрение начало расплываться, я нашарил рукой скотч, закрывающий рот Элси, пока мы лежали на полу под звуки непрекращающихся ударов. Хижина содрогалась, а я как можно аккуратнее снял скотч, пытаясь подняться, чтобы развязать веревку, стягивающую руки Элси.
– Джош, – тихо простонала она, всхлипывая и ерзая на полу. Мои руки онемели, язык стал ватным, я повернул голову, глядя в бездонные карие глаза, кажущиеся почти черными.
– Все в порядке, ты в безопасности. – Даже попытался ободряюще улыбнуться, не сводя глаз с ее прекрасного лица.
– Господи, Джош… – Кто-то развязал веревку, и Элси вскочила, обхватывая мое лицо руками, укладывая мою голову к себе на колени, а потом подняла взгляд и зло прокричала: – Сделай же что-нибудь хоть раз в жизни!
Краем сознания я слышал хрипы умирающего Клейна, жалея, что не сам выбил из него жизнь. Меня подхватили и куда-то понесли, все расплывалось, тело будто парило по воздуху весь путь до машины, перед глазами все плыло. Я видел небо, но звезды теперь сливались с темной пеленой, они больше не сияли. Может быть, они сделали свою работу по спасению Элси и теперь ушли, исчезли. Исчезну ли я точно так же? Я никогда не думал о том, что бывает за чертой. Хоть бы не пустота, ее было достаточно в моей жизни. Если бы рай существовал, он бы пах яблоками и сиренью, там звучал бы ее смех…
Моя голова коснулась чего-то мягкого, хлопнула дверь, а маленькие пальцы вплелись в мои волосы; я видел, как ее слезы капают мне на лицо, но не чувствовал их тепла. Она что-то бормотала дрожащими губами, но звук тоже куда-то исчез, а я так хотел слышать ее голос.
– Я… я так и не сводил тебя на… свидание, Фиалка. Мне жаль, – последнее, что смог произнести, падая в черную пропасть.
Глава 32
Элси
Мы с Джошем сидим в уютном ресторанчике с видом на город, дневной свет падает на его лицо, и клянусь, что вижу, как радужки улыбающихся глаз переливаются нефритово-зеленым. Раньше я никогда не видела цветов даже во сне, но он прекрасен и так подходит его чертам. Джош смеется, рассказывая какую-то шутку, но все мое внимание приковано к этим глазам, я подпираю ладонью голову и делаю вид, что внимательно слушаю, бесстыдно разглядывая его. Букетик сирени немного заслоняет обзор, но это ничего, я привыкла, что весь наш дом уставлен цветами.
– Ты опять почти ничего не съела, – мягко говорит он, протягивая руку и накрывая ею мою. Тепло его прикосновения ласкает кожу, как шелк, и мурашки пробегают от предплечья до самой шеи.
– Я не голодна, – пожимаю плечами, улыбаясь. – Как ты думаешь, если я попрошу у повара рецепт пирожного, он не рассердится?
– Пусть рискнет, – Джош сверкает взглядом в сторону кухни, поглаживая тыльную сторону моей ладони большим пальцем. – У меня есть несколько способов выбить из него информацию.
В панике округляю глаза, наклоняясь ближе и шепча:
– Эй! Ты не можешь говорить о таких вещах на нашем первом свидании.
Подходит официант, прерывая мое возмущение и наливая красную жидкость в бокал Джоша. Свободной рукой Джош хватается за ножку и делает глоток, а я открываю рот, чтобы напомнить, что вообще-то он не пьет алкоголь, но вместо слов изо рта у меня вырывается тихий всхлип. Рука Джоша на моей холодеет и застывает, но он продолжает пить из бокала, пока жидкость не начинает литься мимо, пачкая рубашку и стол, она течет не переставая, достигая наших сцепленных рук, и я вижу, как красный цвет отпечатывается на моей коже. Поднимаю обе руки, осматривая ладони. Этого не может быть, я не различаю цвета. Перевожу взгляд на официанта, и мое лицо немеет от ужаса. Человек, что похитил меня, прищуривает серые глаза, а потом подмигивает, улыбаясь.
– Приятного вечера. – Он разворачивается и уходит, а я не могу встать, сквозь окровавленные пальцы наблюдая, как лицо Джоша на другом конце стола становится бледным, прекрасные зеленые глаза тускнеют, окрашиваясь в серый оттенок.
– Нет, нет, нет, – шепчу.
Обычно в мои кошмары врывается глубокий успокаивающий голос, который заверяет меня, что это просто сон и бояться нечего, но сегодня его нет, и потому картина перед глазами никак не рассеется. Я не могу закричать, не могу проснуться, не могу даже заплакать…
– Вайолет… – раздается откуда-то издалека. – ВАЙОЛЕТ! Очнись! – Кто-то потряс меня за плечи, и я открыла глаза, всхлипывая уже вслух. Лицо Уэйда материализовалось передо мной, он выглядел уставшим и потрепанным, вместо кожаной куртки на нем была порванная футболка с изображением черепа, а лицо перепачкано черными пятнами, запах гари, исходящий от его тела, подсказал, что это сажа. – Долгая история, – сказал он, видя мое удивление и протягивая бутылку воды.
Мы находились в той же клинике, в которую однажды меня привезли в бессознательном состоянии. Соседка сказала, что я упала в обморок, но теперь правда всплыла наружу. Это было покушение на мою жизнь, спланированное матерью чокнутого человека, решившего поиграть в бога, а Джош был тем, кто спас меня от гибели. Как и сегодня.
От мысли, что он где-то в реанимации борется за свою жизнь, тошнота подкатила к горлу, а подбородок начал неконтролируемо дрожать. Я не смогла открутить крышку на бутылке, просто смотрела, как этикетка расплывается за пеленой слез.
– Иди сюда, – вздохнул Уэйд, присаживаясь на соседний со мной стул и притягивая меня в объятия. Запах дыма и гари стал еще сильнее, но мне было все равно, я прижалась к его груди, рыдая в грязную футболку, стискивая ткань одной рукой. – Он намного сильней, чем ты думаешь, он выкарабкается. – Уверенность в голосе Уэйда должна была действовать успокаивающе, но я только разрыдалась сильней.
– Он обещал, что не станет делать глупостей из-за меня, – говорила я, вытирая слезы.
– Джош – адвокат, лгать – это его работа, – ответил Уэйд, перебирая мои волосы. – На хрена ты красишь волосы в этот дурацкий цвет? – спросил он. Я подняла взгляд на его прическу, сегодня она была немного другого оттенка, чуть темнее моего, скорее всего, фиолетовой.
Смех вырвался сквозь слезы.
– Когда ты успел их перекрасить? – Я коснулась рукой растрепанных слипшихся прядей.