– Просто посмотри сама, – сокрушенно вздохнула Нао, отступая в сторону. Я подошла к двери и распахнула ее.
Уэйд стоял в коридоре, прислонившись к стене, одетый в сшитый на заказ костюм и рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами. Уже неплохо! Но как только мой взгляд достиг его лица, все восхищение смыло волной ужаса.
– Господи, Уэйд! Что стряслось с твоим лицом?
– Я в полном порядке, Вайолет. Ты ведь любишь фиолетовый, решил внести акценты, – беззаботно улыбнулся он, как будто вся левая сторона его лица не была одним сплошным синяком.
– Мы можем попросить Линка отвести меня или пойду одна, если хочешь, – предложила, чтобы не ставить его в неловкое положение перед немногочисленными гостями.
Взгляд Уэйда моментально помрачнел.
– Черта с два кто-то другой выдаст тебя за этого идиота. Если у меня останется одна нога, я просто поползу с тобой рядом, но это буду я и никто другой! – Он оттолкнулся от стены. – И ты выглядишь прекрасно, просто к сведению.
– Спасибо, – застенчиво улыбнулась, поправляя волосы. Они стремительно отрастали, и мы со стилистом решили вернуть мой натуральный цвет, оставив немного сиреневых прядей, что так подходило к простому шелковому вечернему платью бледно-лилового оттенка. – Ты тоже, несмотря на… – Я указала пальцем на его пострадавшую скулу.
– Мисс Грин, ваш выход через пять минут, – оповестила организатор, и мое сердце, совершив кувырок, рухнуло прямо в пустой желудок. С самого утра, несмотря на занятость, я испытывала волнение.
– Эй, все в порядке, Вайолет. Если ты не хочешь выходить за придурка, просто скажи и я попрошу Наоми снова спрятать тебя. – Я знала, что Уэйд шутил, но его лицо было слишком серьезным для этого абсурдного заявления.
– Ты самый лучший друг невесты из всех возможных. – Я обернула руки вокруг могучего тела Уэйда, чувствуя легкие похлопывания у себя на лопатках. – И самый никудышный шафер, – дополнила свою речь, заработав глухой смешок. – Идем!
Джош
Гости заполнили маленькую старинную часовню, и чувство предвкушения внутри сменилось легкой паникой. Смогу ли я сделать Элси счастливой? Что, если в какой-то момент нашего брака она вдруг решит, что все это – слишком, и захочет уйти? Смогу ли я тогда отпустить ее? Я знал, что это не более чем типичные предсвадебные мысли, которые рассеются, как только я надену кольцо на палец своей невесты.
Моей невесты.
Если бы несколько месяцев назад кто-то показал мне картину того, как я стою у алтаря, дожидаясь Элси Грин, я бы не поверил. Сегодня же все происходящее казалось таким же естественным, как восход солнца над бескрайним горизонтом.
Мое внимание привлек мужчина в темно-сером смокинге, который одиноко уселся на самый последний ряд, – Каллум Роддс. Надо отдать ему должное, он не давил на Элси, не навязывался и вообще держался в стороне, изредка появляясь в офисе «Стикса», в основном именно в дни ее визитов, будто точно знал, что она будет там. Моя Фиалка держалась стойко, но я видел, как рушилась ее броня всякий раз, когда присутствие полковника заполняло помещение. Именно она настояла на том, чтобы пригласить его на нашу свадьбу, что само по себе было огромным шагом навстречу, даже если опустить тот факт, что она просто сунула мне в руки приглашение, заставив солгать Роддсу, что это полностью моя инициатива.
Вступительные ноты мелодии проникали в часовню через небольшие колонки, установленные вдоль стен, и я узнал мотив Enjune Lost In The Woods. Улыбку, что рвалась наружу, было слишком сложно сдерживать, ведь только Элси могла выбрать что-то настолько похожее на нас. Там пелось о человеке, потерявшем свой путь в дремучих лесах и умоляющем кого-то другого стать ответственным за его жизнь, всего-то и нужно – отметить на карте точку и провести до нее цветные линии, по которым сердце отыщет свой путь. История одновременно грустная и полная надежды, и в ней не говорилось ни слова о том, смог ли бедняга выбраться из леса.
Я надеялся, что смогу.
Двери медленно открылись, и я бы не смог дышать, даже если бы захотел, потому что с ее первым шагом воздух из помещения будто высосали, и все, что я мог делать, – это смотреть в сверкающие карие глаза, ослепленный, абсолютно завороженный и впервые в жизни обезоруженный человеком, не использовавшим ни единого силового приема. Она улыбалась мне так, словно вокруг больше не было людей, и я чуть не прокричал вслух, как сильно ее люблю.
И, черт возьми, это платье, облегающее ее фигуру и струящееся по ногам при каждом движении… Я бы не мог представить ничего совершенней, даже перелистав два десятка журналов свадебной моды. Я чертовски везучий ублюдок, потому что самая красивая невеста шла ко мне, удерживая букет в одной руке, а другой изящно опираясь на изгиб локтя Уэйда, который выглядел как побитая собака после вчерашней стычки со своим мотоциклистом. Я обязательно узнаю детали, но сейчас было не время и не место, все мои мысли вращались только вокруг одного человека – моей будущей жены.
Уэйд, не переставая странно и угрожающе смотреть на меня, передал руку Элси в мою, и это прикосновение к ее коже, первое за целые сутки, было подобно чувству, когда сидишь перед камином, глядя через окно на бурю, бушующую в морозном зимнем Бостоне, – и если одна мысль о теплее ее пальцев согревала, то что уж говорить о прикосновении…
– Обидишь мою сестренку, и ты труп, – без тени юмора сказал Уэйд. Брови Элси взмыли вверх, но ее самопровозглашенный брат уже шагал в сторону своего места, пока она провожала его высокую фигуру с разинутым ртом.
– Это было довольно… я даже не могу подобрать подходящее слово… – Она сморгнула шок, повернувшись ко мне. – Привет. – Щеки Элси окрасились в алый.
– Привет, – ответил я, притягивая ее ближе. – Ты прочитала мои сообщения?
Кожа на ее лице приобрела еще более глубокий оттенок пунцового.
– Даже те, о которых не принято говорить в церкви.
Я широко улыбнулся.
– Хорошая девочка. Готова?
Сделав глубокий выдох, она бодро кивнула.
И священник начал свою речь, пока мы неотрывно смотрели друг на друга, держась за руки, и произносили свои клятвы, вкладывая в каждое слово гораздо больше, чем звучало вслух. По правде говоря, нам и не нужны были длинные речи и обещания, мы пережили немало событий, которые научили нас ценить друг друга и каждую секунду, проведенную вместе. Я так и не дождался слов «Вы можете поцеловать невесту», они прозвучали уже где-то за пределами моего слухового восприятия, потому что, как только Элси сказала свое «да», а кольцо скользнуло на ее палец, я впился своими губами в ее, не обращая внимания на торжествующие вопли и свист собравшихся гостей.
Она была моей, а я был ее, и этого уже ничто не могло изменить.
Стоило мне подумать об этом, оказавшись на крыльце часовни и держа за руку свою жену под крики и россыпь рисовых зерен, как на лацкан моего пиджака приземлилась клякса птичьего помета. Медленно моргнув, я оторвал взгляд от дорогой ткани и поднял вверх безымянный палец левой руки.
– Пошел ты! Теперь она моя! – смеясь, крикнул я в небо, показывая Дэмиену доказательство непреклонности моих слов.
– Бога ради, Джош! – шикнула Элси, пихая меня локтем в бок, на что я лишь притянул ее еще ближе, целуя в висок. – Я всегда была твоей. – Она выудила влажную салфетку из маленькой сумочки и принялась оттирать пятно, а я все не мог оторвать глаз от ее лица.
– Я чертовски сильно люблю тебя, миссис Холл. – Элси на секунду замерла, а потом вернулась к своему занятию, ямочки не ее щеках стали глубже, когда она улыбнулась.
– Мне нравится, как это звучит, – она подняла глаза. – Я тоже люблю тебя, Защитник.
Полгода спустя…
Промозглый ветер дул прямо в лицо, путая волосы, что выбивались из-под шапки, я плотнее закуталась в пальто, наступая на сгнившие листья, торчащие из-под снега. Сегодня было особенно холодно, но меня грела мысль о том, что новость, которой я собираюсь поделиться, особенная, наполненная трепетом и новой надеждой.
Ворота старого кладбища скрипнули, видно, их давно не смазывали, да и вообще это место было немного запущенным, нужно будет не забыть оставить смотрителю чаевые, чтобы он продолжал присматривать за могилой моей матери. Несколько надгробий выглядели так, будто с момента их установки прошло не менее трех сотен лет, они утопали в земле, скрытые под снегом почти до верхушки.
Я повернула на тропинку, огибающую чей-то склеп, и вышла к месту захоронения мамы, остановившись в нескольких шагах от него и хмуро уставившись на мужчину, сидящего на корточках на снегу. Рядом с ним прямо на земле стоял старый проигрыватель, и мужчина ругался, потому что пластинку заело, пытался починить все на ходу, потемневшими от холода пальцами поправляя иглу.
– Сейчас, милая, почти готово. Ооо, ты будешь в восторге, когда услышишь. Помнишь, как ты играла ее тогда, на фестивале в Медфилде? Я не мог оторвать от тебя глаз, ты блистала как самая яркая звездочка, – бормотал он, не обращая внимания на то, что штанины его брюк намокают, пропитываясь талым снегом. – Она тоже блистает, Дженни. Ты бы видела! Наша девочка такая талантливая. Я слушал ее доклад и не мог поверить, что кто-то такой бестолковый, как я, мог создать это чудо. Ты знала, что в Канзасе, рядом с Андовером, где родился ее муж, есть городок под названием Эль Дорадо? Ох, надо было видеть лицо ее профессора, когда она произнесла это с трибуны, я хохотал до слез…
– Ты был на моей защите? – не удержавшись, спросила я, подходя ближе. Отец шлепнулся на зад, но поправил протез и поднялся, встречаясь со мной взглядом. Груда пластинок выпала из его рук, оставшись лежать на снегу.
– Я просто хотел послушать, о чем будет твой доклад. Ты против?
Я покачала головой, а потом перевела взгляд с его растерянного лица на надгробие.
– Часто сюда приходишь? – Почему-то мне было важно знать. Все это время с момента нападения и до сих пор мы почти не разговаривали, но я знала, что он спрашивает Джоша или Уэйда обо мне, и если последний молчал из солидарности, то мой муж подрабатывал почтовой совой с моего разрешения. Было чертовски трудно игнорировать присутствие отца, даже в своей голове я перестала называть его по фамилии.