– Но зачем камень дремерам? – спросил Кинн. – Ведь вы и так защищены от Теней.
Ферн вскинул брови и холодно произнес:
– Если бы ты хоть раз в жизни услышал их крики, тебе бы не пришел в голову такой дурацкий вопрос.
Кинн, сжав губы, промолчал, я же спросила у Нейта:
– А в теневой форме вы всё равно их слышите?
Он кивнул.
– Да, хотя не так громко и отчетливо. Должен признать, ради тишины можно пойти на многое. Но дело даже не в этом. Этот камень дает огромную власть – власть над вами. Стоит ему попасть не в те руки, и ваши жизни будут зависеть от нового владельца. – Лицо Нейта помрачнело, а меня вдруг охватил озноб. – Поэтому, – продолжил он, словно очнувшись, – нельзя, чтобы другие узнали о камне-сердце. Они не должны знать, что вы не умеете перевоплощаться и особенно что ты, – Нейт посмотрел Кинну прямо в глаза, – не дремер.
Нервно сглотнув, я посмотрела за окно, где стремительно сгущались сумерки.
Мне казалось, что ложь осталась позади, а теперь мне вновь придется притворяться кем-то, кем я не являюсь. Но сейчас на кону не просто дядина благосклонность, а наши с Кинном жизни.
Глава 4
Рассвет выдался зябким, и, чтобы согреться, я ускорила шаг, догоняя Кинна и дремер, которые направлялись к тележке с едой. Я шла и скользила рассеянным взглядом по разноцветным домам, стоявшим на улице вдоль щита. Их вид уже приелся, а от недосыпа казалось, будто я двигаюсь под водой, – всё вокруг было так же замедленно и размыто.
Вчера мы допоздна просидели в музыкальной гостиной, отвечая на вопросы о жизни в Зенноне и расспрашивая об Альвионе. Вконец охрипнув, я умолкла и позволила Кинну описать нашу школу. Глядя на то, как жадно наши новые знакомые внимают даже незначительным мелочам, я вдруг почувствовала, что в уголках глаз защипало. Девять лет… Девять лет, проведенных в изоляции от остального мира… Как же они до сих пор не сошли здесь с ума?
Возможно, именно эти мысли и породили ночью очередной кошмар: лабиринт тесных коридоров, откуда я тщетно пыталась найти выход, а потом – снова Хейрон, который настиг меня со словами «Ты моя!». Проснувшись в испарине, я долго не могла прийти в себя, пока не умылась.
При свете дня дурной сон истаял и стерся, но в глубине души засквозил противный холодок: неужели кошмары теперь будут являться каждую ночь?..
Из размышлений меня выдернул недовольный голос Ферна:
– Глерр на это не купится! «Пришли проведать»… Что за бред, даже мелкие поймут, что это полная чушь.
– Ну а ты что предлагаешь?
Ферн провел свободной рукой по растрепанным волосам; в другой он нес пустой деревянный ящик, который надо было вернуть на тележку с едой.
– Надо придумать какое-нибудь дело, которое бы не вызвало подозрений…
Скользнув по нам взглядом, юноша уставился на мою оборванную куртку.
– Склад… Ключ от склада – скажем, мы пришли за ним.
Нейт внимательно осмотрел нас с Кинном.
– А это дельная мысль, тем более что попасть на склад нам не помешает. Значит, решено.
К этому времени мы добрались до восточной части Квартала, где раньше, судя по каменным обломкам, был еще один мост через канал. Теперь над водой протянулись деревянные мостки, а посреди въезда блестела металлическая тележка, за которой, исчезая в мутной поверхности щита, тянулось несколько тросов, тоже металлических. На тележке были составлены пустые ящики, а рядом на постаментах с фонарями высились ящики с провизией. Не успела я спросить, кто их туда переставил, как Нейт заметил:
– Так, Глерр здесь уже побывал. Надо оставить немного для Сая.
Ферн небрежно забросил ящик на тележку, отчего остальные сдвинулись.
– Ты правда думаешь, что Сай сюда припрется? Ты же их видел – когда они в последний раз нормальную еду ели? Лучше сами заберем, раз уж у нас прибавление.
Нейт хотел возразить, но в эту минуту Кинн шагнул к тележке и, нахмурившись, провел ладонью по металлическому борту.
– Вы говорили про отсек, где он?
– Снизу, ближе к тросам.
Кинн опустился на колени и, наклонившись, ощупал руками дно, а потом поднял голову и с досадой произнес:
– Как я и думал, арганит… Это плохо.
– Почему? – спросил Нейт.
Поймав взгляд Кинна, я согласно кивнула. Да, арганит – это известная проблема. А Кинн, поднявшись, пояснил:
– Металл, как и дерево, хорошо сопрягается с большинством камней, но в отличие от дерева некоторые металлы способны скрывать их силу. Арганит именно такой – из-за него я не вижу, что здесь за камни. Мне нужен прямой доступ.
Нейт расстегнул взятую на этот случай сумку с инструментами, достал отвертку и занялся тележкой. Я же тихонько спросила у Кьяры:
– А зачем ящики сгружают с тележки?
Она перевела взгляд с юношей на меня.
– Здесь так заведено на случай, если кто-то опоздает: приходящий первым выгружает все ящики, чтобы их не забрали обратно.
– А почему они на постаментах?
Вместо Кьяры ответил подошедший к нам Ферн:
– Чтоб мыши не добрались. С крысами мы в свое время разобрались, а мышей оставили котам на закуску.
– Котам? – Я вдруг вспомнила того зверя, который нас едва не расцарапал, и сказала: – С одним, ободранным, мы повстречались. Еле от него сбежали.
– Вилли Вислоухий, опасный тип, – усмехнулся Ферн.
Я удивленно вскинула брови:
– Ты знаешь по именам всех местных котов?
Зеленые глаза юноши задержались на мне чуть дольше, чем следовало, и мое дыхание на секунду перехватило. Я поспешила отвести взгляд, а Ферн как ни в чем не бывало проговорил:
– Вилли все тут знают. Он был жалким заморышем, уродцем. Мы думали, не выживет, но его выходили. Он отожрался на мышах, залоснился, стал вполне себе нормальным котом. А потом его кто-то прибил, едва не насмерть.
Мы с Кьярой одновременно воскликнули:
– Кто?
Ферн пожал плечами, глядя на Нейта с Кинном, которые с хмурым видом что-то обсуждали.
– Говорят, это был отступник. Хотя тогда в Квартале не было ни одного… – Его лицо на миг застыло. – Но с тех самых пор Вилли ненавидит людей и держится от нас подальше. Не могу его в этом винить.
Тут, перебив юношу, с глухим резонирующим стуком упала отвертка.
– Да что ж такое!.. – прошипел Нейт.
– Чего ты там возишься? – спросил у него Ферн.
Нейт поднял голову – в темно-карих глазах горело раздражение:
– Они что-то сделали – теперь не получается открыть.
А Кинн добавил:
– Скорее всего, закрепили винты… Вы говорите, вскрывали отсек? Они, наверное, заметили и решили перестраховаться. Если б только тележка была деревянной… – он вздохнул.
– Она и была. Сначала, – сказал Ферн.
– Тогда почему?..
– Потому что мы перерубили оглобли тех деревянных телег, на которых стояли клетки для изгнанных. Надеялись, дураки, что больше никого не станут отправлять в Квартал. – Он фыркнул и покачал головой. – В клетках и вправду перестали привозить. Стали заталкивать прямо так. А здесь появилось это металлическое чудище.
Кинн встретился со мной взглядом, и мне стало ясно, что мы думаем об одном и том же. Я осторожно спросила:
– А телеги там, на площади… это те самые?..
Нейт, нахмурившись, переспросил:
– На площади?.. А, позавчера! По правде говоря, я не обратил на них внимания – не до того было. Мы их уже столько лет не видели… Но ты права, это они.
На лице его вспыхнуло озарение, но он не успел ничего добавить, поскольку металлические тросы вдруг натянулись и тележка, заскрипев, резко тронулась с места. Нейт с Кинном едва успели откатиться в разные стороны. Когда тележка скрылась за щитом, а они встали и отряхнулись, дремер проговорил:
– Нам эти клетки были так ненавистны, что мы их вместе с телегами затолкали подальше, а про камни и не подумали. Потом, конечно, спохватились, но клетки пропали – видимо, тогда-то Сай и прибрал их к рукам. Нужно как-то к ним подобраться.
Ферн покачал головой:
– Сай не идиот. Если он снова застукает нас на… как он там сказал?.. «своей территории», у него появятся вопросы. И уж тем более если он решит, что нам зачем-то понадобились его клетки. Так что мой совет – сначала попробовать разобраться с этим, – он кивнул в сторону скрывшейся тележки, – вдруг повезет. Хотя, – юноша улыбнулся, но глаза его при этом оставались холодными, – раз мы вообще здесь оказались, удача явно не на нашей стороне.
Днем мы отправились в Оранжерею, и я остро пожалела, что мы не взяли с собой воды: солнце припекало, от нагретого лассника поднимался жар. К тому же за домами, вдали от канала, ветер почти не ощущался.
Размякнув от зноя, все молчали.
Нейт с Ферном шли впереди, друг за другом, и даже со спины было заметно, что чем дальше, тем мрачнее они оба становились, словно над их головами сгущались невидимые тучи.
Кинн и я обменялись взглядами с Кьярой, но она только пожала плечами.
Оранжерея оказалась огромным особняком в западной части Квартала. За арганитовой оградой высился четырехэтажный дом, небесно-лазурный цвет которого неприятно напомнил мне миниатюрную девушку с площади. Перед зданием зеленела высокая трава, росли давно утратившие свою форму кусты и деревья, в ветвях которых щебетали птицы, а на крыше под лучами солнца сверкала стеклянная оранжерея.
Нейт с тяжким вздохом дернул калитку в главных воротах, она подалась, и мы прошли по подъездной дорожке к дому. Вблизи стало видно, что фасад был украшен морским орнаментом из белой лепнины: морскими звездами, ракушками и неморами. Но время подпортило эту красоту: стены покрывала сеть мелких трещин, краска кое-где выцвела, а местами облупилась.
Нейт не стал стучать или звонить в звонок, а просто открыл дверь и впустил нас внутрь. Мы оказались в просторном холле, выложенном бледно-голубой плиткой, с застоявшимся запахом плесени и отсыревшей ткани. Никто не вышел нам навстречу, но наших спутников, похоже, это не смутило – они сразу направились к широкой лестнице, ведущей на верхние этажи. Шаги гулко отдавались в общем безмолвии, и я, чувствуя себя неуютно, постаралась держаться поближе к Кинну.