В какой-то момент Ферн скользнул в приоткрытую дверь чужого дома, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Он поднялся по лестнице на самый верх и скрылся за другой дверью, подпертой обломком кирпича.
Я выбежала следом и успела заметить, что мы оказались на открытой террасе… Как вдруг уши заложило, голова резко закружилась, и я едва не растянулась на раскрошившейся от времени плитке, но Ферн успел меня поймать.
– Над обратным обращением надо поработать, – усмехнулся он.
Оглядевшись, я с удивлением поняла, что уже светает.
– Уже рассвет? Так быстро?
Ферн кивнул.
– В теневой форме время ощущается по-другому. Ничего, привыкнешь. Пойдем, пока не пропустили.
Вслед за ним я прошла к краю террасы, где высилась чуть тронутая ржавчиной черная кованая ограда. Здесь как будто сильнее пахло морем, а прямо напротив виднелся мутный щит Квартала. С опаской глянув вниз, на улицу, я торопливо шагнула назад. Ферн слегка потряс ограду и заметил:
– Не бойся, она крепкая, выдержит.
Я нерешительно взялась за прохладные прутья и спросила:
– А что ты хотел показать?
– Смотри, – шепнул он и кивнул в сторону щита.
Сначала ничего не происходило – лишь прибывал свет, – но вскоре небо начало алеть, пошло широкими красно-оранжевыми полосами, и вдруг брызнуло своими лучами солнце.
Затаив дыхание, я следила, как рождается новый день.
Я не заметила, как Ферн зашел мне за спину, – только почувствовала неожиданное тепло, а потом его руки оказались по обе стороны от меня, когда он взялся за прутья решетки. Его оголенные предплечья теперь прижимались к моим рукам, и от этой близости меня бросило в жар.
– Вира… – Ферн произнес мое имя так низко, что у меня на затылке волоски встали дыбом.
Я замерла, боясь шелохнуться, чувствуя, как неистово стучит сердце. Он наклонился ко мне и снова настойчиво выдохнул:
– Вира… – В его голосе звучало неприкрытое желание.
Что есть силы я вцепилась в ограду, ощутив, как слабеют колени – и моя решимость не поворачиваться.
Губы Ферна коснулись моего левого уха:
– Почему ты сомневаешься?
Я промолчала, не в силах связать ни слова, и он медленно отстранился, убрал руки и, помолчав, с чуть слышной горечью спросил:
– Это из-за него? Из-за Кинна?
Не дожидаясь ответа, Ферн отошел. По террасе пробежал ветер, и я задрожала.
Что я могла ответить? Я перестала понимать саму себя.
Когда сердце немного успокоилось, я повернулась: Ферн сидел на старой красной скамье, обхватив голову руками и уперев локти в колени. Его напряженная поза напоминала сжатую пружину, готовую распрямиться в любой миг. В полной растерянности я прикусила губу – не зная, что сказать, и не понимая, стоит ли. Наконец Ферн взъерошил свои и без того растрепанные волосы, выдохнул, откинувшись на спинку, и запрокинул лицо к рассветному небу.
– Ты думала о том, что будет, если мы вырвемся из этого проклятого Квартала?
Сбитая с толку внезапной сменой темы, я лишь молча смотрела на него. На самом деле я перестала заглядывать в будущее, слишком уж неожиданным и бурным оказалось настоящее. Ферн, бросив на меня мимолетный взгляд, продолжил:
– Представь, что мы оказались на свободе, в Альвионе. Что мы все будем делать? Допустим, денежные камни у нас будут – их в Квартале полно осталось, а дальше что? Деньги рано или поздно кончатся, и куда мы денемся? Дара нет ни у кого, кроме Кинна, – ни на одной работе нам не удержаться… И не забывай, что по всему городу идет охота на дремер.
От этих слов меня пробрал озноб, и я сказала:
– Может, уйдем в какую-нибудь деревеньку в окрестностях Альвиона или вообще в Нумм? Говорят, там остались люди.
– Да? Думаешь, они обрадуются, когда узнают, что мы дремеры?
– Та женщина у ворот Альвиона сказала, что Тени Нумму не страшны, может…
– И ты ей веришь? – фыркнул Ферн. – Да много она понимает – как про Квартал!
– А что ты предлагаешь?
Он выпрямился и посмотрел на меня в упор.
– Уйти туда, где никого нет. Такие, как мы, не могут жить рядом с другими людьми. Но вот Кинн… он обычный человек. Он может.
Во рту у меня пересохло.
– К чему это ты ведешь?
– К тому, что у него есть будущее в Альвионе. В отличие от нас.
– У него же татуировка отступника…
– Я слышал про одно местечко в городе – вряд ли оно куда-то делось, – там за хорошие деньги татуировку по-тихому уберут. И потом, – добавил он, прищурившись, – вы же сказали, что у него тут есть родственники, а значит, будет и крыша над головой.
Сжав кулаки, я тихо спросила:
– Зачем ты мне об этом говоришь?
Ферн поднялся со скамейки и медленно подошел ко мне; его взгляд горел решимостью.
– Рано или поздно всем нам приходится выбирать. И иногда правильный выбор – это не лишить выбора кого-то другого.
Он протянул руку, словно хотел коснуться меня, но передумал и отвернулся:
– Пойдем домой.
Обратный путь я совершенно не запомнила – из-за навалившейся усталости и множества мыслей. Едких, тошнотворных, пугающих.
Ферн был прав.
У Кинна есть будущее в Альвионе, а у меня нет и быть не может. Но лишить его спокойной, нормальной жизни на родине отца и обречь на вечное изгнание будет преступлением. А значит, если мы выберемся из Квартала, наши пути должны разойтись.
Я очнулась, только когда мы поднялись по полутемной лестнице черного хода и Ферн остановился перед дверью. Из-за нее доносились приглушенные голоса Нейта и Кьяры. Меня пронзило дурное предчувствие, но в эту секунду Ферн толкнул дверь, и кто-то вскрикнул.
– Ферн! А Вира?.. – резко спросил Нейт под скрип отодвигаемых стульев.
Я шагнула вслед за Ферном внутрь. У стола ближе к нам стояла Кьяра, а напротив – Нейт. И Кинн.
Почувствовав их взгляды, я тут же опустила голову, не в силах смотреть никому в глаза.
Когда Нейт снова заговорил, его голос звенел от злости:
– О чем ты только думал? Ты хоть представляешь, что тут было, когда мы вечером обнаружили, что вы с Вирой исчезли – и ни записки, ни предупреждения?
Мое сердце упало. Вечером? Они же не ждали нас всю ночь?..
Ферн с вызовом ответил:
– Мы вам не малышня, чтобы отчитываться, это во-первых. Хочешь командовать – вали к Глерру, может, он примет тебя обратно. А во-вторых, Вира потренировалась принимать теневую форму – никому из вас не пришло в голову, что это полезное умение?
– Ты же сам сказал, что Вире надо отдыхать, и потащил ее тренироваться? – сквозь зубы процедил Нейт.
– Никого я не тащил – Вире надо было подышать воздухом, прийти в себя. А если хочешь знать почему, – Ферн повысил голос, – спроси ее сестрицу, что за задушевный разговор у них состоялся.
На секунду в кухне повисла тишина.
– Наш разговор с Вирой никого не касается, – холодно ответила Кьяра.
Ферн усмехнулся.
– Как и наша с ней прогулка.
Но Кьяра не собиралась уступать и с еще большим напором сказала:
– Мы решили, что сегодня днем пойдем на площадь, попробуем подобраться к телегам. А вы? Вы хоть в состоянии куда-то идти?
Я чувствовала, что с каждой фразой меня всё больше захлестывают волны стыда, возмущения и злости. Почему они все говорят так, будто меня здесь нет?..
Ферн снова что-то объяснял, но я его не слушала, поскольку только сейчас осознала, что кое-кто до сих пор не проронил ни слова.
Почему Кинн молчит?.. Я не смотрела на него, но его молчание прожигало меня до костей. Не выдержав, я шагнула вперед и вскинула взгляд на Нейта, в чьих глазах плескалось беспокойство:
– Спасибо за заботу, я в порядке. Сейчас немного отдохну, и можем идти на площадь.
Не дожидаясь ни от кого ответа, я направилась к выходу. У самых дверей Кинн шагнул ко мне и протянул руку, словно намереваясь меня задержать. Мое сердце до боли сжалось, но я сделала вид, что ничего не заметила, и прошла мимо.
Позади возобновился спор, но я поспешила прочь, со страхом ожидая, что за спиной вот-вот послышатся шаги.
Однако за мной так никто и не последовал.
При свете дня рыночная площадь выглядела мирно: где-то, скрытые от глаз, сонно ворковали голуби, недвижный воздух будто дремал. И даже обтянутые холстиной телеги с клетками уже не наводили такой дрожи, как в первый раз, а казались товарами, укрытыми от солнца заботливыми торговцами.
Нейт с Ферном быстро проверили открытые галереи и, убедившись, что там никого нет, подали нам знак. Кинн первым прошел между телегами и уже готовился поднырнуть под холщовую ткань, когда сонную тишину площади прорезал стук распахнувшегося окна и сверху раздался холодный голос Сая:
– А мы вас уже заждались.
Как по команде, из галереи справа к нам вышли пятеро дремер во главе с Риссой – она по-прежнему была в сапогах и бриджах, только вместо жакета на ней красовалась алая блузка с высоким горлом.
Сай – несмотря на жару, снова весь в черном – с легкостью спрыгнул из окна второго этажа на черепичную крышу правой галереи и, засунув руки в карманы, поглядел на нас сверху вниз.
– Я-то думал, вы сразу прибежите сюда, как только поймете, что та тележка вам не по зубам. Но, видимо, у вас нашлись занятия поинтересней.
Он ухмыльнулся и подошел к самому краю покатой крыши – от испуга мое сердце пропустило удар.
Ферн поднял голову и с поразительным спокойствием произнес:
– Если бы мы знали, что ты так по нам соскучился, – пришли бы раньше, не сомневайся.
Приятели Сая возмущенно зашептались, но улыбка самого юноши стала только шире.
– Соскучился? Нет. Умираю со скуки? О да! Столько новеньких, да еще и не какая-нибудь мелочь… – Он медленно перевел хищный взгляд с Кьяры на меня, а потом – на Кинна, который теперь стоял рядом с Ферном. – Разве нам всем не стоит познакомиться поближе?
Нейт заметно напрягся, но голос его прозвучал ровно:
– Не томи, Сай. Что ты предлагаешь?
Тот вытащил руки из карманов и, по-кошачьи лениво потянувшись, сказал: