да, после выяснилось, что он со временем собирался шугануть музейщиков и лично в этом доме поселиться, потому так и старался, но ничего у него не вышло.
— Ладно тебе! — изумился Нифонтов. — Неужто кто-то из сильных мира сего за энтузиастов-подвижников впрягся? Бывают же на свете чудеса!
— Да нет, — хихикнула Женька. — Этого мецената коллеги по бизнесу на исходе века в машине взорвали. Его вдова пыталась отбить здание у музея в качестве одного из наследственных активов, но покойный муженек не успел его перевести на себя, и по бумагам проходил только как спонсор, не более того. Уж и так старалась, и эдак, но все равно ничего у нее не получилось. Вот только в ходе судебных разборок сгорел второй флигель, и без того раздолбанный временем, потому на текущий момент единственной целой постройкой остается только основная усадьба. К слову, и после еще пару раз пытались разные граждане этот дом отжать, но ни у кого ничего не получилось. Его занесли в какой-то исторический реестр, дескать — культурное наследие, все такое.
— История страны через историю дома, — вздохнул Коля. — Но это все лирика. По нашей части что-то есть?
— Да не особо. — Женька снова поводила пальцем по экрану, проглядывая один сайт за другим. — Стандартный набор. Кто-то видел тени в зеркалах при прогулке по экспозиции, кому-то примерещилась женщина в белом, бродящая по парку ночною порой, ну и прочие страшилки из разряда «байки из детской спальни». Чего-то совсем уж оригинального или похожего на правду в сети нет. Хотя там в целом про него не сильно много написано. Маленький областной музей, стоящий в стороне от федеральных трасс и не в городской черте, рекламу они не дают, так откуда там большому количеству посетителей взяться? А если нет посетителей, то и с отзывами будет туго, равно как со слухами и сплетнями.
— Но бабулю-то кто-то до больничной койки довел? — резонно заметил Коля. — Если эта старушка из тех энтузиастов, что превращали данное дворянское гнездо в музей, ее просто так не испугаешь. Сама же говорила — тот еще судебный процесс был, со всеми атрибутами веселых девяностых. Я в те времена еще совсем мальком был, но и то кое-что помню. Нет, Мезенцева, такую бабусю и ломом не убьешь, а тут вон чего вышло.
— Согласна, — неожиданно мирно произнесла Женька, чем невероятно удивила своего коллегу. Чтобы эта рыжая бестия — и признала чью-то правоту? Чудо, да и только! — Жалко только, что поговорить с ней не получится, все же опрос свидетеля — это главное.
— Жалко, — вздохнул Коля. — Но пока мы до больницы доедем, пока то да се — времени уйдет вагон. А мобильника у нее с собой нет, его санитары, что ее из музея забирали, не прихватили. Хорошо еще, что разрешили казенным телефоном воспользоваться.
— А другие сотрудники? Не одна же она там работает.
— Не одна, — подтвердил Коля. — С подругой, такой же подвижницей. Но та неделю как к дочери уехала, что-то вроде отпуска. Еще имеется приходящий бухгалтер, но это совсем уж сторонний человек.
— На самом деле пустое это все, — печально констатировала Женька. — Как эти бабульки помрут, тут и сказочке конец, не останется у усадьбы защитников. Сама она никому особо не нужна, это ясно, а вот земли, на которых данное хозяйство стоит — другое дело. Там же и озеро небольшое имеется, и дубовая роща. Хочешь — отель строй, хочешь элитный поселок на десяток-другой домов. Красота!
— Грустно, — снова согласился с ней Коля. — Сто пудов раньше или позже выведут этот памятник старины из разряда «историческое наследие», по причине внезапного возгорания помещения или какой другой. Но это вопросы не нашего ведомства, потому не будем о печальном. Слушай, вроде дальше пробок нет, может, еще засветло доберемся до места. Хорошо бы территорию осмотреть до того, как солнце зайдет, с фонарями по развалинам бродить удовольствие ниже среднего. Кроме дома надо бы остальные постройки осмотреть, даже если они разрушены.
Так оно, собственно, все и получилось, к великому Колиному удовольствию. Медный солнечный кругляш плавно валился за горизонт, когда отдельская машина остановилась у края дубовой аллеи, за которой начиналась дорожка, посыпанная гравием. Она вела к старому двухэтажному особняку из числа тех, которые так любят показывать киношники в многочисленных псевдоисторических сериалах. Впрочем, в данном случае никакой фальши не чувствовалось совершенно, причем в каждой мелочи, которая окружала молодых людей. Дубы за их спиной были совершенно неохватные, что говорило о крайне почтенном возрасте этих деревьев, дом же выделяла невероятная четкость линий и, если можно так сказать, внутреннее благородство. Ну да, подобный эпитет более применим к человеку, а не к зданию, но уж что есть. Добавлял антуража и закат, окрасивший часть стен и крышу в невероятный малиновый цвет.
— Красиво, — выдохнула Женька.
— Есть такое, — не стал с ней спорить Коля. — Понимаю спонсорову жену, за такой актив стоило побороться. А вон там, судя по всему, флигеля стояли.
— Только смотреть там не на что. — Женька приложила ладонь ко лбу. — Это даже не развалины, это, считай, пустое место.
Эти слова были невероятно близки к правде. От первого флигеля даже и следа, похоже, не осталось, второй из себя представлял остатки фундамента, торчащие из крапивных зарослей. Похоже, что здесь окашивалась только та часть территории, что прилегала к музею, остальная же представляла собой буйство разнотравья.
— Так и хорошо. — Коля заложил пальцы за пояс ремня. — Время сэкономим. Ага, а озеро вон там, за домом.
— Почти рай на земле, — вздохнула Женька. — Тишина, безлюдье, свежий воздух, деревья, озеро… Я бы тут неделю пожила, честное слово. Слушай, может с бабулей-музейщицей договориться о том, что я до ее возвращения дом постерегу? Бесплатно, вроде как на общественных началах. Вот только не знаю, даст мне Ровнин отпуск или нет? Так-то я вроде полгода уже отработала.
— Шиш тебе в карман, а не отпуск, — хмыкнул Нифонтов. — Я полтора отпахал, и о нем даже речь не идет. Да я вообще ни разу не видел, чтобы кто-то из наших туда ходил. И не слышал о таком.
— Они фанатики, ты тоже им становишься, — помахала ладошкой у носа Женя, отгоняя комара. — Меня этот вирус пока не заразил, потому попробовать выпросить недельку стоит. Сюда я, конечно, не поеду, но вот в Турцию какую-нибудь слетала бы. Море, солнце, огромный выбор еды, и никаких ворчливых призраков, трясущихся над пыльными архивными папками. Ну разве не счастье?
— Не знаю, — почесал затылок Коля. — Может быть. Я над этим не думал. Мне наша работа нравится, понимаешь? Отдыхать хочется тогда, когда устаешь от одного и того же, а у нас каждый день что-то новенькое.
— Ты идеалист, — подытожила Мезенцева и глянула на экран смартфона. — О, а сигнала-то тут и нет. Вот не думала, что в Подмосковье такие места встречаются.
— Вышка небось далеко отсюда, вот и нет, — предположил Коля. — Да и ладно. Кому тебе звонить?
— Нет, просто странно, — наморщила лоб Женя. — Как тогда бабуля «скорую» вызвала? Ты же сам про это говорил.
— Ну да. — Нифонтов достал свой смартфон и убедился в том, что и его аппарат сигнал не принимает. — Может, дело в операторе?
— Так пошли глянем, — предложила Женька. — И дом осмотрим, пока не стемнело.
— Плюс надо приглядеть местечко, где на ночь устроимся, — добавил Нифонтов. — Так, вот тебе бумажка, крестиком отмечено место, где ключ лежит. Чего ты ржешь? Что значит «остров сокровищ»? Это историческое место, не пластиковой же картой дверь открывать? Сигнализации вон и той нет, что, конечно, непорядок. Хотя, может, так и задумано — погружение в эпоху, все такое. А я пока пойду, машину вон туда отгоню с аллеи, мало ли кого в ночи здесь носит? Угнать не угонят, конечно, но колеса пробьют запросто. Просто так, от всей души.
Внутри дом оказался не менее величественным, чем снаружи. Правда, вечер уже вступил в большинстве помещений в свои права, и потому в иных коридорах молодых людей встретила темень, пусть не непроглядная, но все же очень и очень густая. Но ряд комнат все же был залит неярким солнцем, уходящим от Коли и Женьки до завтрашнего утра, и они смогли полюбоваться потолочными мозаиками, хитроумными узорами паркетных полов и искусно выложенной печной голландской плиткой. Судя по всему, именно эти изыски и являлись главными ценностями музея, поскольку других экспонатов, вроде картин, сервизов и прочих предметов роскоши, вокруг не наблюдалось. Нет, на стенах висели какие-то пейзажи и портреты, а под стеклом поблескивали несколько табакерок и часы с навеки остановившимися стрелками, но при виде этих экспонатов сразу становилось понятно — они лишь крохи былого величия, исчезнувшего в круговерти революции старинного рода. И еще неясно, подлинные это раритеты или же нет.
Особенно впечатлила Женьку бальная зала, идеально круглая, просторная, и при этом крайне уютная. А еще тут имелся небольшой балкончик, на котором когда-то оркестр наяривал галопы, лансье и котильоны. Несмотря на мальчишескую прическу, и то, что в юбке ее никто никогда в отделе не видел, она все же оставалась девушкой, потому в ее воображении мигом нарисовалась картина, на которой красавец-поручик с тоненькими усиками и широкими плечами кружит в вальсе юную рыжеволосую и зеленоглазую дебютантку в великолепном платье.
— Прикольно. — Мезенцева несколько раз повернулась на пятках, паркет под ее ногами скрипнул. — Нет, серьезно. Балы и все такое… Менуэты там, полонезы.
— Вот и протанцевали державу, — скептически хмыкнул Нифонтов. — А мои прадеды после эту публику в бараний рог скрутили со всеми их полонезами. Нифонтовы не из дворян, скрывать не стану. И вообще — пошли уже. Я там у лестницы, ведущей на второй этаж, закуток один приметил, для нас самое то. Все двери более-менее под присмотром, слышимость хорошая и луна, если что, через стекла лестницу подсветит.
Электрический свет ребята решили не включать, чтобы не спугнуть вероятных противников. Хотя, походив по залам, Коля пришел к выводу, что ворам тут делать точно нечего. Трудно украсть что-то там, где ничего нет.