Она глупо установилась на меня.
— Не думаешь ли ты, что существует связь между Гарольдом и Кроче!
— Я только пытаюсь предположить. Ведь все возможно.
— Какая глупость, — запротестовала она. — Я думала ты доволен своими выводами относительно Гарольда сделанными сегодня утром. Мы согласились на том, что он неподходящая кандидатура для секретного агента.
— Ты права. Ему бы не доверили вести работу в одиночку. Клянусь в этом. Но это еще не означает, если он не годится для секретного агента, то он не может оказаться его сообщником. Предположим, что Кроче все-таки наш человек, но предположим, что он играет свою роль очень талантливо. Он почти не показывается на нашем пути, не так ли? Вы никогда не видели ранее его лица, поэтому не помните.
Но....
— Это такое лицо, которое вы не забудете, если увидите дважды, даже просто пройдя мимо по улице. И не думай, что Кроче не знает об этом. Лицо — помеха в его деле, также как мой вес — это мой вес. Он всегда ищет путь обойти эту неприятность. Давай предположим, что он использует Муни вместо своих глаз и содержит свою отвратительную, бросающуюся внешность под прикрытием. Муни не годится для любой тяжелой работы. Всякий видит, что это так. Муни следит за вами, разыгрывая романтического любовника. Вот почему он следует за тобой в панике, Не потому, что он боится скандала, а потому, что ему не позволено терять контакт с тобой, а Кроче — свое прикрытие. Его задача — знать о твоем местонахождении. Когда наступает его время, Кроче появляется и совершает убийство.
Оливия нахмурилась. Я полагаю не очень-то приятная идея — подвергнуться неожиданному нападению.
Затем она произнесла нетерпеливо: — Это смешно! У Гарольда нет никаких политических амбиций. Почему ты....
— Неужели Гарольд ведет такую безупречную жизнь, что ты даже не допускаешь, что кто-то может его шантажировать, доктор? Такой ли у него сильный характер, что он может отделаться от шантажиста, обругав его?
Мгновение она молчала, затем быстро произнесла:
— Но Кроче стрелял в него! Разве это не доказывает...
— В руку? — спросил я, маленькая круглая ранка, да и врач поблизости — два врача — если принимать Муни в расчет, неопасная ранка — чуть задета вена. Такое бывало в практике у некоторых людей с более сложными мотивами и сложным менталитетом. Почему Муни утром пришел извиниться? Он не такой тип, чтобы извиняться. Если бы ты не пригласила его в свой номер, то он сам бы напросился на приглашение под каким-нибудь предлогом.
— Чтобы получить пулю? Гарольд никогда бы не согласился на это. Ты видел, как он реагировал впоследствии.
— Он не знал, что может произойти. Он только имел приказ появиться в твоем номере в определенное время. Действие Кроче удивило и рассердило его, так как его появление могло быть только прикрытием. После выстрела Муни не осмелился даже вскрикнуть. — Я перевел дыхание. — Кроче знает, что я его заприметил. Он может также догадаться, что я подозреваю Гарольда, поскольку он мешается здесь повсюду вокруг тебя. Это возможность для Кроче обелить Гарольда и взять все подозрения на себя. Это могло позволить красивому, бледному врачу, романтично выглядевшему с перевязанной рукой вести отслеживание без подозрений. А в это время Кроче ползет в свою нору, где бы она не была, чтобы получать регулярные рапорты от Муни, почистить свой револьвер и ждать дня мести. Возмездия.
Оливия отрицательно покачала головой — Я не верю этому! — последовала пауза. Она рассмеялась — Я не хочу этому верить, Поль. Так плохо думать, что Гарольд находил меня притягательной... только в самом начале. Если он совершает все это только повинуясь приказу, у меня не остается никакой гордости.
— Возможно так, что Кроче узнав об отношениях между тобой и Муни, когда принялся за эту работу, решил воспользоваться такой выгодой.
— Замечательная мысль, — сказала она скорчив гримасу, — Она все ставит на свои места. Теперь я столкнулась с фактом, что Гарольд хотел помочь другому мужчине убить меня, чтобы спасти свою собственную шкуру...
Наш автомобильчик катил по черному шоссе между деревьев, изнемегающего от жары южного соснового леса. Когда вы приезжаете с Запада, то вы невольно думаете, что все пространство к востоку от Миссисипи крепко и солидно застроено, как районы Нью-Йорка, но это неправда. Здесь есть и огромные леса и некоторые лишенные растительности острова еще не превратившийся в Кони-Айленд, его зеркальное отражение.
Я держал в уме тянувшиеся полоски белого песка неподалеку от Пенсаколы, когда сидел за рулем. Я смотрел на них сверху, возвращаясь с авианосца вместе с лейтенантом Брейсуейтом и я говорил о них с Оливией, которая была на этом побережье летом. Она согласилась, что в это время года, довольно прохладного для плавания или пикников, здесь, на досуге, могли бы совершить убийство или любое друге преступление внезапно посетившее ум будущего преступника. Трудность состояла бы в том, что бы найти объект преступления, в особенности, если перед ним стоял другой противник.
Я отметил то, что Оливия покручивала на пальце свое обручальное кольцо, — Как смешно, — произнесла она.
— Что именно?
— Быть замужем таким вот манером. Просто говоря — хладнокровно. Поль?
— Что?
Она не смотрела на меня. — Пожалуйста запомни, что несмотря на прошлую ночь, все это чисто деловые отношения.
Я произнес окоченело, — Если вам угодно, я не буду настаивать на супружеских отношениях...
— Нет, не это я имела ввиду, — быстро сказала она. Даже не то, если бы мы были влюблены один в другого, или доверяли друг другу, в самом деле. И не то, если бы на самом деле хорошо знали друг друга и решили бы провести оставшуюся жизнь вместе.
— Что ты хочешь мне сказать, доктор?
И опять она не смотрела на меня, — Просто я не такая уж очень хорошая женщина. Как я привыкла думать. Хорошая-прехорошая. Ангел просто. Глубоко патриотичный и высокоморальный гражданин. Совсем нет, клянусь тебе в этом. Последние несколько дней, последние несколько недель показали мне саму себя в пугающем свете. Но вы женились на мне не из-за моего характера или качества личности, не из-за моей внешности, денег, или прошлого, или чего-то еще в таком же роде, не так ли? Ты выбрал меня для этой работы, или твой шеф? Это совсем не моя идея. Пожалуйста запомни это. И если однажды ты что-то узнаешь обо мне, что-то не очень приятное, тебе не следует жаловаться что я обманула или разочаровала тебя. Согласен?
— Это видно одна из твоих незначительных идей о которых ты отказывалась говорить со мной? Последнее заявление нанесло мне удар прямо в челюсть, насколько я понимаю. Я надеюсь, что у тебя больше не найдется друзей детства толкающихся поблизости?
— Нет, сказала она, — это совсем другое. Это.... Нет, больше ничего не скажу. Это не мой секрет.
На этот раз я смотрел на нее мгновение дольше, потом стал смотреть вперед. На полном ходу я прижал машину к самому краю мостовой. По какой-то причине я вспомнил, что Мариасси — венгерское имя и что Эмиль Тоссиг провел огромную работу расстрелов в Будапеште или пытался провести. Было бы дьявольское совпадение, если бы тут оказалась какая-нибудь связь. Но если она только была, я не знаю что бы было, но что-то мне было не по себе.
— Ты выбрала неурочное время, неподходящее, чтобы углубиться в свои загадочно-женские порывы, — сказал я рассерженно. — Секретная жизнь Оливии Мариасси! Замечательно!
— Мне не следовало бы ничего говорить. Я пыталась сохранить свою репутацию незапятнанной, для спасения своей совести. Что, вообще-то, к делу не имеет никакого отношения.
— Хорошо, — сказал я. — Вот ты говорила о Муни, если это не твой секрет, тогда чей? — Я снова посмотрел на нее. Она опустила голову и ничего не отвечала. Я сказал: — Послушай, доктор, если бы ты слышала так же часто, как я, это "дорогой-никогда-не-доверяй-мне"...
— И всегда из уст прекрасной женщины-агента, — голос Оливии был сух, — и обычно всегда в кровати. Какой бы чарующей стала жизнь.
— У тебя будет возможность судить об этом через минуту, — сказал я. — Я собираюсь предоставить такую возможность прямо на дороге. Если кто-то следит за нами и очевидно не собирается дать нам возможность взглянуть на него. Я думаю нам следует исчезнуть с шоссе на время. Дать возможность этому парню поволноваться, потеряв нас из виду, если конечно это парень и может быть он появится пока мы будем бежать углубляясь в лес. Он может даже последовать за нами, если это ему удастся.
Она взглянула на меня, провела языком по губам, — А если удастся?
— Если он последует за нами, у нас есть приказ схватить его.
— Прямо сейчас? Прямо здесь? Я помню ты говорил, что подождешь его, и заманишь на один из пляжей....
— Пляж мы оставим в резерве, — сказал я. — Этот сосновый лес выглядит ничуть не хуже. Я в лесу ощущаю себя гораздо лучше, если мне позволено высказать свое личное мнение.
Оливия слегка вздрогнула.
— Хорошо, — едва произнесла она. — Хорошо. А ты не думаешь, что я могу испугаться? Но будет все великолепно, если все это закончится, если ловушка сработает. А если кто-то появится. — Она заколебалась. — Ты скажешь что мне делать.
Я сказал.
Глава 14
Дорога, на которую я свернул, являла собой две колеи проложенных среди деревьев. Дорога вела в рощицу строевого леса, обещавшего адекватное прикрытие. Я отъехал с шоссе на достаточное расстояние, но не так далеко, чтобы не заметить "Рено", человеку с острым зрением, проезжавшему по шоссе.
Остановившись, я обнял Оливию. С большого расстояния это могло выглядеть, как страсть — ведь мы только что поженились и короткое объятие вполне допускалось — но французы, со всей их огромной сексуальной репутацией не могут долго этим увлекаться, если не включить тормоза и не перевести рукоятку скоростей на положенное место.
Это было не такое уж сложное дело. Я считаю, что все мы люди и мы провели какое-то время в одной кровати, всю предыдущую ночь. Она знала откуда доносится шум. Я слышал движение машин на шоссе, но я не могу претендовать, что вел аккуратный счет каждого проезжающего автомобиля. Мы оба уже были без дыхания, когда наступило время нам расцепиться.