— Дай знать, если что-то понадобится. — Рив подошел к нему. — Я просто…
Грустно было видеть этого величественного мужчину, известного своими наглостью и высокомерием, таким удрученным.
Трэз был вынужден отмахнуться от сострадания. Иначе оно подкосит его.
— Слушай, тебе не нужно больше ничего говорить. Я бы предпочел, чтобы так и было, честно говоря. Неспроста я должен сосредоточиться на том, что имею в настоящий момент… Селена скоро спустится по этой лестнице, и я не могу позволить себе грузиться этой ночью.
— Понял. Но я хочу обнять тебя.
— Прошу, давай без этого… о, да брось, чувак…
Утонув в мехах, он застыл… чувствуя себя придурком. Ради всего святого, парень просто был искренен, но, черт возьми, Трэз хотел одного — убежать в бильярдную. Может, треснуть себя кием по голове.
Много раз, пока не сломается.
Голова, не кий.
— Вау, она такая мягкая, — сказал он, поглаживая шубу.
Рив сделал шаг назад.
— Я посплю в комнате для гостей. Я с ног валюсь, а Элена весь день провела с Лукасом. Думаю, мы проспим всю ночь.
— Звучит шикарно.
Неловкое. Молчание.
— Ты должен прекратить так на меня смотреть. — Трэз потер лицо. — Она еще не умерла.
— Знаю. Знаю. Прости. Оставлю тебя одного.
Рив хлопнул его по спине, а потом ступил на большую лестницу, поднимаясь с помощью трости. Оставшись на месте, Трэз осознал, что не нашел своего брата, чтобы рассказать обо всем. В обычное время они бы с айЭмом уже десять раз все перетерли… и было всего семь часов вечера.
Но если его напрягло поведение Рива в стиле хорошего мальчика, то Трэз точно не вынесет этого дерьма от родного брата. Он едва держал себя в руках… один взгляд на черные глаза айЭма?
Он боялся, что не сможет собрать все воедино после полного разгрома.
Порой честность была невыносима…
О, да к черту его. Он что, серьезно цитировал Мьюза из семидесятых?
Ходьба, ходьба. Он договорился с Селеной выехать в семь тридцать и планировал проводить ее до машины. Но ему дали от ворот поворот: час назад он поднялся на третий этаж, узнать, как она, но Хекс, перегородив ему проход, заявила, что ему запрещено входить в его же спальню. Потом боец швырнула ему один из его черных костюмов вместе с черной рубашкой, черными лоферами и шелковыми носками, а также черные-пречерные часы «Одемарс Пиге».
И захлопнула дверь перед его носом.
Женщины. Невыносимы.
Но он переоделся. Как пай-мальчик. И спустился сюда, чтобы ждать.
Когда огромная фигура Рива исчезла на лестничной площадке, Трэз достал телефон, проверяя смс. Он ожидал найти сообщения от айЭма. Но парень был верен себе, зная, когда нужно дать ему пространство. Он набрал брату быстрое сообщение с новостями о том, что собирается на свидание с Селеной, и что свяжется с ним, когда они вернутся. Потом он написал Большому Робу и Молчаливому тому, давая указания решать все вопросы по клубам через Хекс… если, конечно, ей удастся вырваться из экстремального марафета, развернувшегося в его комнате. Он уже собирался убрать телефон, когда обнаружил пропущенное сообщение.
От Рейджа.
— Хэй, мы готовы ехать? Где твоя дама?
Голливуд легок на помине. Брат сбежал по главной лестнице, оружие в разнообразной кобуре позвякивало на нем как рождественские колокольчики.
— Только получил твое сообщение, — сказал Трэз. — Прости, что не ответил раньше.
— Все нормально, у тебя голова другим забита.
Они пожали друг другу руки. Обнялись. Хлопнули друг друга по спинам. Отступили на шаг.
— Вы только гляньте на него. — Рейдж обошел его. — Принарядился.
Трэз щелкнул двумя французскими запонками.
— Не могу же я позорить женщину.
— Кажется мне, что она будет рада стоять рядом с тобой. — Рейдж остановился перед ним. — И знаешь, я постоянно говорю это своей Мэри. Она хочет, чтобы я разбавил гардероб цветами… это продолжается уже года два.
Когда парень вздрогнул так, будто шеллан предложила ему надеть женские трусики под кожаные штаны, Трэз рассмеялся.
— Любишь черный, Голливуд? — поинтересовался он.
— Она хочет, чтобы я подбирал одежду под цвет глаз. — Он указал на свои глаза невероятного, зелено-голубого цвета. — Я серьезно. На мне и так полно голубого цвета. К чему излишек.
— Так, в твоем шкафу много цветных вещей?
— Не хочу это обсуждать. Вгоняет в тоску…
Лэсситер высунул голову из бильярдной комнаты.
— Хэй! Дракоша… если хочешь посмотреть «Project Runaway», то он уже начался. Может, подберешь пару ориентиров для своего гардероба.
Рейдж сузил глаза, но демонстративно не смотрел на ангела.
— Тебе разве не надо смотреть марафон «Спасенных звонком»?
— Не срывайся на Зака. Он считай что твой младший братишка, Королева красоты. Лэсситер подошел к ним, золотые украшения создавали вокруг его бело-черной макушки и длинного тела свечение… а, может, он на самом деле светился.
— Так, куда мы едем? В Твой клуб, Тень?
— Нет.
— Значит, балл для мумий. Во всем черном тебе впору заняться похоронными…
Рейдж двигался так быстро, что было невозможно уследить за ним. В одно мгновение он стоял, стиснув зубы, рядом с Трэзом, а в следующее оказался нос-к-носу с ангелом, сомкнув руку на его шее.
Слова были сказаны настолько тихо, Трэз ничего не расслышал, но спустя мгновение лицо и поведение Лэсситера перестали быть заносчивым.
Рейдж разжал клешню и отступил назад.
— Это все-таки случилось, — пробормотал он, вернувшись на место, и начал застегиваться. — Тебе бы тоже не помешало оружие. Сегодня я еду с Манелло.
— А, да. — Трэз сделал глубокий вдох. — Ну, спасибо за…
— Только потому, что он обещал мне стейк.
Трэз выгнул бровь.
— Что?
— Стейк? Ну, говядина там. Мясо? Рай на тарелке? Уверен, ты такое пробовал.
— Я знаком с этим блюдом, да. Но ты же едешь, чтобы помочь…
— С поеданием стейков. Вот почему я еду.
Повисло неловкое молчание. В течение которого Рейдж просто смотрел на него, всем своим видом заявляя, что он не собирается вступать в кружок драмы.
И, Господи, наверное, лучшего Брат и сделать не мог. Словно спасительная веревка из трясины, и Трэз ухватился за нее.
— Стейк, говоришь? Собираешься заказать на вынос в «Вокруг света»?
Рейдж отшатнулся, словно от пощечины.
— Так, очевидно ты не в курсе — непростительный пробел в твоем образовании — что лучший стейк-хаус в Колди прямо через дорогу от небоскреба с твоим рестораном. Каков мой план? Пока ты со своей девочкой наслаждаешься на своей высоте, я буду на земле уплетать, хм, филе миньён, ростбиф, бифбургер Кобэ и Нью-Йорк стрип стэйк.
— Звучит неплохо. Уже выбрал, что закажешь из этого?
Рейдж нахмурился.
— Все. С тремя порциями картофельного пюре. Понимаешь, самое главное правильно соблюсти пропорции с картошкой и мясом. А какие там булочки. Я закажу три корзины на вынос.
Трэз поднял палец вверх.
— Знаешь, что тебе нужно? Отужинать в «Сале». Ты должен побывать у моего брата.
— Ресторан итальянский?
— Ага. Лучший в городе…
— Черт. Почему я еще не был…
— Срань… господня…
Когда Лэсситер зычно выругался, Трэз с Рейджем обернулись в сторону ангела. Мистер Геморрой их не заметил, его необычного цвета глаза уставились вперед, словно на вершине лестнице он наблюдал Второе Пришествие.
Но потом характерный запах достиг носа Трэза, попадая прямо в кровь, от удара он повернул голову и все тело…
Он лишился всех мыслей. Дыхания. Своей души.
Наверху, у накрытых кроваво-красным ковром ступенек стояла Селена, ее рука покоилась на позолоченной балюстраде, она держалась напряженно, словно неуверенно чувствовала себя в туфлях или в своем платьем, а может, даже с такой прической.
Беспокоиться было не о чем.
Только если Селене была не по нраву роль атомной бомбы.
Ее длинные волосы спускались на плечи, падая до поясницы. Закрученные от корней до кончиков, они были воплощением женственности, настолько сногсшибательные в своей густоте и блеске, что Трэзу пришлось сжать руки в кулаки — так сильно он хотел прикоснуться к ним, погладить, понюхать. Но это было далеко не все. Ее лицо, наверное, единственное, с чем не могли сравниться волосы, ее кожа светилась, глаза сияли, полные губы были красны, как кровь.
А еще гребаное платье.
Черное. Простого кроя. Корсаж с глубоким декольте, юбка, заканчивающаяся выше середины бедра.
Намного выше. Середины бедра.
Селена выставила ступню в изящной туфельке, на высоком каблуке, которая переходила в тонкую щиколотку и идеальную икру, при виде которых ему каждый раз сводило челюсть.
Он сглотнул ком, когда она начала медленно спускаться, каждый шаг приближал тот миг, когда он сможет прикоснуться к ней, поцеловать ее… взять ее.
Блин, это платье сводило с ума, всего лишь оболочка, облегавшая контуры ее бедер, талии, груди, присборенное с одной стороны у талии и с другой — на плече. На ней не было украшений, но к чему они? Ни один бриллиант, рубин, изумруд или сапфир не сравнится с ее опустошительным совершенством.
Спустившись вниз, она помедлила, посмотрев направо и налево — скорее всего на Рэйджа с Лэсситером — они все еще в фойе вместе с ним? Кто знает. Кого, черт подери, это волнует?
Селена пригладила… Это шелк? Шерсть? Тафта?
Фольга? Бумажный пакет?
Она прикоснулась к волосам. Потом поморщилась.
— Тебе не нравится, да? Я могу переодеться. Я собиралась надеть…
Кто-то пихнул его в бок.
… традиционное платье. Но девочки подумали… — она посмотрела через плечо на женщин, собравшихся на вершине лестницы. — Я могу переодеться…
Лэсситер выругался.
— Черт, да ни за что, даже не думай. Ты выглядишь…
Трэз оскалился. Показывая клыки. Потом, повернувшись к ангелу, щелкнул челюстью, как Герман Шепард. Или акула, которая, решила попробовать кусочек перед тем, как разъяренно накинуться на жертву.