Ее мать сидела неподвижно, даже не дышала.
Она погрузилась в траурную медитацию.
Хорошие новости.
майкен прошла в угол и бесшумно открыла один из шкафчиков. К лежавшей там еде не прикоснулись. Еще один хороший знак.
Меньше чем через час, верховный жрец, АнсЛаи придет вместе с Главным Астрологом для проведения ритуалов, осколки метеоритов измельчат и поглотят со священными чаями, дабы приобщиться к звездам, которые определяли жизнь Теней. Потом шло кровопускание и ритуальный секс. После которого Королеву снова оставят одну, чтобы она ушла в транс, удаляясь от земли и находя утешение своего горя.
Точнее так называемого «горя».
Сложно поверить, что женщина на самом деле чувствовала хоть что-то к тем, кого произвела на свет.
Убедившись, что ритуал был в самом разгаре, майкен вернулась к двери. Прежде чем выйти, она посмотрела на свою мать. Она видела женщину только на официальных событиях, когда майкен приводили ко двору в благородных одеяниях, как обычно дразнят прекрасной вазой или произведением искусства. Не считая подобных показов, что шло на пользу Территории, она жила в священных покоях, окруженных стражей.
Ее никогда не навещала женщина, которая, сразу после ее рождения, передала ее в руки специально обученного персонала в эти покои, служившие ей тюрьмой.
Такой была жизнь Принцессы с’Хисбэ.
Но она нашла выход.
И с тех самых пор передвигалась по дворцу в личине служанки, низшего жреца, астролога.
майкен выскользнула из помещения и проворно удалилась.
Она обнаружила с’Экса, любимого любовника матери, который назначил встречу с двумя женщинами, которых, очевидно, тайно провел через черный вход. майкен нечаянно узнала его секрет, но выяснила, что высоко в стене была решетка, и если дематериализоваться в нее, то можно путешествовать по системе вентиляции и кондиционирования.
Какое-то время это было для нее лишь игрой, приятным времяпровождением, и она не выяснила ничего полезного из своего шпионства. Но в одну ночь все изменилось, когда она, будучи в форме Тени, заглянула в одну из решеток и в первый и последний раз увидела акт совокупления.
Хотя… там было столько частей тела.
Поэтому она не знала, что именно видела.
Должно быть, она издала какой-то звук, потому что с’Экс застыл и поднял глаза, встречая ее взгляд, а люди продолжали двигаться и тереться о него…
Сразу после всего с’Экс пришел в ее комнату, и они заключили небольшую сделку. В обмен на сохранение увиденного в тайне, и обещание не пользоваться больше системой вентиляции, ей разрешили покидать покои при условии, что она не покинет пределов дворца и будет поддерживать камуфляж.
Неосторожность с’Экса могла стоить ему жизни: Тени верили в святость полового акта. И Королева пришла бы в ярость, узнав, что определенные части ее тела были… соприкасались… с частями тела людей, благодаря подвигам с’Экса.
Этот мужчина должен принадлежать ей и ей одной. Это было известно всем.
А те человеческие женщины? С таким же успехом он мог пустить овцу в свою постель.
майкен шла вперед, лавируя по коридорам, и ее живот начало крутить. С взрослением, ей даровали некую свободу, например, она могла отсылать из комнаты прислугу… и этим вечером она снова воспользовалась этой привилегией: прежде чем проверить, что ее мать действительно была в трауре, она велела своим служанкам покинуть ее покои, поскольку она была вымотана от стресса и желала немного покоя для осуществления своих ритуалов.
Никто не задавал ей вопросов. И никто не вернется до рассвета.
Было очень легко с помощью той решетки выбраться во внешний мир.
На встречу с братом ее Нареченного.
И…
Ну, она не знала, что.
Звезды в вышине, она действительно собиралась сделать это? Она даже не знала точного расположения той хижины, о которой он говорил.
Нет, это было безрассудно. Глупо. Беспечно…
Образ айЭма, стоящего перед ней в своей наготе, оборвал все мысли.
Ее тело начало согреваться изнутри, и она осознала, что, несмотря на все, что твердил ей разум, ее плоть приведет ее к нему.
Она пойдет. Небеса помогите ей… но она пойдет.
И позднее разберется с последствиями, какими бы они ни были.
Глава 50
Трэзу пришлось врать как никогда в жизни: если говорить о парке развлечений, он был хорош только в детских аттракционах. Вроде Чайных чашек, Драконьего хвоста… с едва отрывавшимися от земли горками и ветер почти не дул в лицо… а гребаная карусель с Мьюзаком и жесткими сиденьями, насаженными на кол конями и единорогами, поднимавшимися вверх-вниз.
К слову о колах вверх-вниз…
— Ну что, домой? — спросил он.
Селена посмотрела на него.
— Да. Было так весело.
— Я помню. Лучшая ночь в моей жизни.
Селена подалась к нему, сжимая в объятиях.
— Ты лукавишь. Я думала, что ты с ума сойдешь на американских горках.
Он остановился. Развернул ее. Смахнул волосы с ее лица.
— Я был с тобой. Поэтому все было идеально.
Поцелуй должен был подтвердить его слова. Но Трэз хотел заниматься с ней сексом всю ночь напролет, и прежде чем осознал, он прижал ее к себе, вдавливая ее груди в свой торс, сминая бедра ладонями, лаская ее язык своим.
— Хочешь выбраться отсюда? — снова протянул он.
— Да, — Селена выдохнула ему в губы.
В любом случае, наверное, пришло время, подумал он, глянув на часы… да, одиннадцать пятнадцать.
Хотя его член рвался в бой, Трэз не хотел упустить обратную прогулку до машины. Он положил руку ей на плечи, и, шагая нога в ногу, они шли по дорожкам мимо разных аттракционов, на которых катались, мимо синего стола для пикника, за которым уплели хот-дог и бургер, мимо прилавка с сахарной ватой, где им выдали огромный конус, напоминающий волосы Мардж Симпсон, и они кусочек за кусочком накормили им друг друга.
— Я еще не достал тебе плюшевую игрушку, — сказал он.
— Купить? О, не нужно…
— Нет. Выиграть. Например, в тире.
Она кинула ему взгляд из-под приспущенных век.
— Я знаю, как ты можешь загладить свою вину. Помнишь, как мы ели сладкую вату?
— Да…
— Твой язык был просто бесподобен.
Когда те еще образы ее обнаженной, с широко раздвинутыми ногами, заполонили его мозг, он начал вспоминать, нет ли по пути домой гостиницы.
— Боже, жаль, что сейчас не лето, — простонал он.
— Да?
— Я бы затащил тебя в темный угол и спустил твои штаны.
— Знаешь, ты можешь сделать это и сейчас.
Он замер.
— Слишком холодно.
— Разве? — Взяв его за руки, она потянула его. — Посмотри туда. Там нет освещения. Там можно укрыться.
И да, в центре для посетителей, здании в форме звезды, с несколькими входами в основную часть здания, были выключены огни — ведь в парке никого не было — создавая тем самым сгусток тьмы.
— Нас никто не увидит, — прошептала она ему в шею.
Без внешнего освещения в углу, в который она потянула его, стояла кромешная тьма, и его член нажал на газ раньше мозга. Повернув ее лицо к себе, он крепко поцеловал Селену, прижимая ее спиной к окрашенному сайдингу, руки скользнули под ее парку, находя груди. Ее соски были твердыми, и он ущипнул горошинки через бюстгальтер и блузку, стискивая, а потом приглаживая подушечками пальцев. Коленом он раздвинул ее бедра.
— Дерьмо, я всю ночь хотел этого, — прошептал он прежде, чем снова накрыть ее рот своим.
Она была горячей и податливой под его руками и телом и готовой, чертовски готовой, с ним, здесь и сейчас. Он хотел раздеть ее целиком… было что-то чертовски возбуждающее в том, что ей нравилось это, и в том, что он был полностью одет; к тому же, тогда он сможет добраться до сосков своими губами. Но для подобных действий было чересчур холодно, и, к тому же, он всеми руками за быстрый секс в укромном месте, но ему совсем не нравилась идея, что кто-то увидит Селену в таком виде, роскошную и распущенную, чертовски горячую.
Связанный мужчина в нем мог клыками разорвать на части бедного человеческого самаритянина.
Не к такому романтическому завершению вечера он стремился.
Его руки опустились на пояс ее брюк, расстегивая пуговицу и замок, а потом спуская ткань вниз. Они были прямого кроя, слава яйцам, и штанина без проблем скользнула по обуви.
— Хочешь, чтобы я сняла трусики? — спросила она, задыхаясь.
— Нет, я трахну тебя с ними.
Так он и сделал. Он обхватил ее идеальную попку и оторвал Селену от земли, заставляя обвить его талию ногами. Закинув руку за спину, он погладил ее плоть, чувствуя ее готовность, жар, отчаяние.
Он хотел провести здесь всю ночь. Но вместо этого он отодвинул шелк в сторону и…
— О, Боже, Селена, — прошипел Трэз.
Влажное и горячее, тесное, живое, проникновение унесло его и одновременно позволило сохранить равновесие. Он начал двигаться, придерживая ее попку и насаживая ее на себя. Он запутался в ее волосах; ее запах наполнил его нос; она была ошеломительной волной, в которой он хотел утонуть.
Быстрее. Жестче.
Она кончила первой, и ему это нравилось, ритмичные сокращения подстегивали его только сильнее. А потом он запрыгнул на американские горки, на которых был готов провести вечность, его член содрогался внутри нее, оргазм сблизил их души.
Когда все кончилось, он обрушился на нее телом, но испугался, что придавил ее.
— Прости, я…
— М-м. — Она потянулась к его рту, втягивая его нижнюю губу, посасывая. — Еще.
Он мгновенно приготовился ко второму раунду, но когда его бедра начали двигаться, он вынужденно остановил себя.
— Домой, — прохрипел он. — Нужно сделать это дома.
— Все еще беспокоишься о холоде? — протянула она, проводя клыком от подбородка до его яремной вены. — А я вся горю.
Трэз застонал, закачавшись на пятках.
— Я жаден. Я хочу большего доступа к тебе, чем могу получить здесь.
Ее смех лаской прошелся по его обнаженной плоти.