Мысленно скривившись, парень начал думать, как он может выбраться из этой ситуации и тут он внезапно вспомнил, что в сумке за поясом у него еще оставалась парочка дымовых бомб темных эльфов. И в ту же секунду ухмылка парня превратилась из насквозь лживой во абсолютно честную.
— Пора отрезать пару эльфийских ушей! — Громко взревев, уроженец Западного Края фарольского королевства бросился на эльфийку широко расставив руки, дабы сделать вид эдакого туповатого и самоуверенного в себе громилы. — Из твоих тощих хрящей выйдет отличное ожерелье!
Ожидая свирепой и безрассудной атаки, Улиэль встала в какую-то фехтовальную стойку и приготовилась встречать яростный натиск носителя демона, но когда до девушки оставалась буквально пара шагов, одноглазый наемник вытащил из сумки дымовую бомбу и с хохотом разбил её об стену.
Черный, непроглядный дым мгновенно заполнил собой добрый десяток метров подземного туннеля (в котором и без того сложно что-то разобрать), напрочь лишая беловолосую эльфийку хоть какого-то обзора. Ну а дальше «набивший руку» в подобных драках парень пригнулся, пропуская над собой клинок, удар которого должен был перерубить фарольцу шею и протаранив хрупкую девушку своим весом, повалил её на землю.
Когда они тренировались с Даракасом у одной рогатой особы, то опальный командир боевого эльфийского Копья посоветовал Мизару в случае схватки с эльфийскими воинами первым делом беречь голову. В большей части фехтовальных школ Великого Княжества действовало своеобразное правило при встрече с носителями демонов: Бить нужно было первым и в шею — другие виды ранений не могли с гарантией упокоить того, в ком была частица потусторонней твари и даже находясь в шаге от Чертогов Жнеца одержимые часто успевали перебить множество врагов.
Также Даракас сказал тогда еще не одноглазому фарольцу, что борьба у остроухих жителей Великого Леса особым почетом не пользуется и при «тесном контакте» у Мизара будут наибольшие шансы на победу.
И как показали дальнейшие действия — опальный командир оказался целиком и полностью прав: упав на землю, Улиэль попыталась ударить наотмашь своим клинком, но навалившийся на неё парень просто схватил руку девушки своей демонической лапой и начал медленно её выворачивать, чтобы остроухая выронила свое оружие.
Магическая защита (А ничем иным едва заметная пленка, что окружала девушку и по прочности не уступала латному доспеху, быть просто не могла), которой пользовалась беловолосая эльфийка, не давала бывшему рыбаку просто раздавить конечность ошарашенной таким напором противницы, но вот вывихнуть её Мизар мог запросто, потому как несмотря на невероятную прочность, сила у Улиэль осталась прежняя.
— Мерзкое животное! — Отбросив длинный клинок в сторону, беловолосая эльфийка выхватила из-за пояса короткий нож и вонзила его одноглазому фарольцу в плечо. Хотя изначально девушка целилась в горло, но бывший рыбак вовремя подставил под удар менее ценную часть тела и спустя мгновение взвыл белугой — оружие эльфийки оказалось больше похожим на приличных размеров стилет и пробило руку парня насквозь.
— Тварь остроухая! — Кулак демонической лапы с силой ударил по магической защите Улиэль и так с хрустальным звоном исчезла, но еще одного удара Мизар нанести не успел — беловолосая ставленница Великого Князя быстро пробормотала что-то на непонятном наречии и конечность Повелителя Пустошей просто отнялась — провалившись вперед, одноглазый наемник рухнул прямо на крякнувшую от такой нагрузки остроухую. За последнее время бывший рыбак успел неплохо так отъесться и весил он довольно порядочно, а беловолосая эльфийка была ни разу не здоровенным громилой.
— Да слезь ты уже с меня, туша! — Пока одноглазый наемник пытался подняться на ноги, Улиэль кое-как смогла отдышаться и в следующий миг её колено ударило бывшего рыбака туда, куда любой мужчина ударов получать ну никак не хочет.
— Тв-варь! — С тихим стоном, парень попытался согнуться в поясе, но так как он лежал прямо на беловолосой эльфийке — Улиэль получила от молодого фарольца сокрушительный удар лбом в переносицу и под хруст ломающегося носа вновь растянулась на земле.
Из носа девушки потекли две струйки крови, взор её затуманился, а сама она слегка «поплыла».
Долго такое состояние Улиэль не продлилось и уже через десяток секунд беловолосая эльфийка пришла в себя, но этого времени оказалось достаточно, чтобы бывший рыбак успел вытащить из сапога примитивный нож и приставить его к горлу ставленницы Великого Князя.
— Ну что остроухая, допрыгалась? — Хрипло дыша, спросил у поверженной эльфийки одноглазый наемник, судорожно раздумывая, что ему делать дальше.
С одной стороны: Улиэль надо было кончать прямо здесь и сейчас, потому как живой враг, да еще и настолько упорный, самым негативным образом сказывался на самочувствии и здоровье самого Мизара. Остроухая чем-то напоминала парню Инариль, только была злее, упрямее и настырнее дочери матриарха дома Ходящих Тенью. И оставлять её в живых было банально опасно.
С другой стороны: Даракас предельно прозрачно намекал одноглазому наймиту, что информация о том, что предводитель армии Княжества Осенней Листвы и личный ставленник Великого Князя на самом деле является девкой — крайне важна и распространяться о ней совершенно точно не стоит. И парень отчетливо понимал, что если он сейчас прирежет остроухую, то цена этого знания станет нулевой и доказать что-либо ни он, ни опальный командир эльфийского Копья уже не смогут. А значит и никакой награды за это фаролец уже не получит.
Иными словами: в этот момент желание сберечь свою шкуру боролось внутри Мизара с его бесконечной жадностью. И последняя медленно, но верно одерживала в бывшем рыбаке верх, нашептывая ему на ухо разные доводы в пользу сохранения жизни эльфийки: и что за генерала армии Великого Леса можно вытребовать хороший выкуп, что почет от темных эльфов (и в особенности от Инариль) будет просто огромен, и что на полученные деньги парень сможет жить припеваючи до конца своих дней, да еще и потомков обеспечит на несколько поколений вперед. А голос разума, говорящий о том, что этот самый конец в таком случае наступит для фарольца очень скоро — был практически неразличимым…
А ставленница Великого Князя тем временем тяжело дышала и молча смотрела на одноглазого наемника.
— Что молчишь, беловласка? — Мизар поднял руку с ножом чуть выше, вынуждая девушку задрать голову вверх. — Если ты хочешь опять применить какое-то свое колдовство, то знай — даже если меня сейчас парализует или обезглавит, то тело навалиться вперед, ручка дернется и ты обзаведешься шикарным разрезом от одного длинного уха, до другого. Так что шутить не советую…
— Я думаю, какой-же ты все-таки урод… Как внешне, так и внутренне. — Устало, но вместе с тем — крайне презрительно выдохнула беловолосая девушка. — Берешь женщин в заложники. Режешь глотки спящим. Не гнушаешься никакой подлости ради победы.
— Зато я живой. — Тихо хмыкнув, пожал плечами парень, из-за чего нож в его ладони оставил на шее Улиэль крохотный порез. — В отличие от большей части жителей Западного Края, которых ты и тебе подобные отправили в гости ко Жнецу. Так что давай-ка не будем рассусоливать тут о морали и лучше подумаем, что нам делать дальше, потому как рука у меня уже начинает уставать…
— О, так ты еще рассматриваешь какие-то варианты? — Тихо фыркнула остроухая ставленница Великого Князя. — Не слишком ли продуманно и рассудительно для существа, что мало чем отличается от животного?
— Ушастая, ты где-то эликсира неубиваемости успела хлебнуть или тебе мой последний удар последние остатки разума отшиб напрочь? — Подняв лезвие своего оружия так, что беловолосая эльфийка была вынуждена прикрыть рот, парень довольно хмыкнул. — Ротик свой прикрой и говори лишь по той теме, о которой тебя спрашивают. А в остальном — будь тихой, как мышка. Тем более, что когда ты молчишь, то выглядишь гораздо симпатичнее. А то мерзкий характер, да при почти отсутствующей груди напрочь лишает тебя шанса на счастливое замужество. А то, что «женские достоинства» у тебя крайне скромные и мало чем отличаются от наложенной иллюзии мужика — я точно знаю. Как я уже говорил ранее — проверял лично.
В ответ на это от остроухой послышалось гневное рычание, но пустив эльфийке немного крови, бывший рыбак заставил ставленницу Великого Князя умолкнуть. Но сверлить Мизара злобным взглядом она от этого не перестала.
— Ладно, остроухая пучеглазка… В гибели твоей мне сейчас резону немного, а потому предлагаю действовать так: сейчас ты поклянешься своей душой перед ликом Темных Богов, что ни ты, ни кто-либо из твоих приспешников не будет пытаться меня убить или вообще каким-либо образом пытаться навредить. После этого тем же самым способом ты пообещаешь отвалить мне десять… — Мизар окинул притихшую девушку оценивающим взглядом. — Нет, десятки будет маловато… Двадцать? Да вроде бы тоже не особо много… Ай, демоны со всем этим — за голову целого эльфийского генерала стоит просить по максимуму! Ты пообещаешь заплатить мне двести пятьдесят тысяч золотых в монетах фарольской чеканки. Тогда я не стану делать в тебе не предназначенных природой отверстий и даже отпущу тебя на все четыре стороны, отвесив для легкости пути благословляющий пинок под задницу. Как тебе такое предложение? Весьма щедро с моей стороны, не правда ли?
Несколько долгих мгновений беловолосая девушка внимательно вглядывалась в лицо одноглазого наемника, а затем язвительно спросила:
— Смертный, ты понимаешь, что двести пятьдесят тысяч золотом — это сумма, за которую можно нанять на полгода целое боевое Копье? У тебя ничего нигде не треснет от таких запросов?
— Ну, для тебя любое количество золота должно быть менее ценным, чем собственная жизнь. В конце-концов, монеты при желании раздобыть не проблема, а вот второй беловласки у Великого Князя может и не оказаться. — Равнодушно пожал плечами уроженец Западного Края Фарола. — Ну так что?
— Я… Я согласна. — После небольшой паузы ответила Улиэль. — Я клянусь перед ликом Темных Богов, что выполню условия этого соглашения, не стану вредить тебе и заплачу нужную сумму, как только доберусь до Великого Леса и получу доступ к нашей казне. Теперь ты меня отпустишь?