— Тогда лучше уж сдать, — кивает он с улыбочкой. — Хотя бы моральное удовлетворение получу.
В конце улицы появляется автобус. Я смотрю на часы. Времени впритык, нужно ехать.
— Часики-то работают, я вижу, — усмехается Поварёнок.
— Мне ехать надо, — говорю я, вставая с брёвен. — Всего хорошего.
— Погоди-погоди, так не пойдёт.
— Пойдёт, ещё как пойдёт. Сдашь меня чекистам, не получишь чемодан. Не получишь чемодан, и «Факел» не получишь. Не даст тебе твой хозяин вотчину за такую дрянную службу.
— Не так, — хитро усмехается он и даже большие солнечные очки не могут скрыть его внешнее сходство с хорьком. — Не получу чемодан, ты не получишь мальчика Андрейку Терентьева, а «Факел», что «Факел»? Ему и так недолго осталось. Не развалю я, так кто-нибудь другой развалит. Чего волноваться?
Твою дивизию! Твою долбанную дивизию! Ну, ты и мудила, Кухарь!
ЛиАЗ, чихая, останавливается и с шипеньем открывает двери. Из него почти никто не выходит, а вот в него войти желают многие. Собственно все, кто накопился на остановке.
— Где твоя машина? — спрашиваю я.
— Неподалёку, — пожимает он плечами.
— Поехали, поговорим по дороге.
— Ну, хорошо, — усмехается он. — Вон, голубая «тройка» видишь, у треста? Пошли, если хочешь.
Он показывает туда, где рядом с чекистской «волжанкой» скромно стоит лазурный «жигуль».
Сука! Ну, ладно!
— Пошли! — говорю я.
Ты у меня не уйдёшь, тварь.
— Шутка, — мелко хохочет он. — Это не моя. Нет, ты со мной сейчас не поедешь. Завтра позвонишь мне в двенадцать часов и придёшь, куда я скажу и когда я скажу. Один. Ты понял? Я тебе отдам парнишку, а ты мне чемодан. Простой обмен. Если не усложнять…
Он называет номер. Хорёк!
Не сдержавшись, хватаю его за шкирятник.
— Не волнуйся, всё с пацаном нормально. Пока. Он в безопасности. А вот дальнейшее будет от тебя зависеть.
Я молча разжимаю пальцы, разворачиваюсь и подбегаю к автобусу. Народу набралось прилично и почти все уже забились внутрь. Толкучка, конечно, не как в токийском метро, но и такой хватит, чтобы сдёрнуть ненароком с меня парик.
Кое-как пролезаю внутрь, придерживая драгоценную бейсболку. Дверь закрывается и мы отъезжаем. Хорёк провожает меня, как солдатская жена на перроне, только что платочком не машет.
Вот же гадёныш. Надо было давно его мочкануть и не мучиться. Гуманизм себя изжил, кажется. По крайней мере, по отношению к нему.
В давке и жаре я проезжаю две остановки и выскакиваю наружу. Ф-у-у-х… Поправляю кепку и двигаю к телефонной будке.
— Егор? — встревоженно говорит Платоныч.
— Здорово, дядя Юра.
— Ты как?
— Нормально. Случился небольшой факап, так что вот, действую по аварийному протоколу. Расскажу при встрече. Что у тебя? Наталья с Андреем уехали?
По нашему первоначальному плану Наташка должна была через пару дней лететь в Геленджик, готовиться к свадьбе. Две недели без содержания для неё выбивал Платоныч. Но, поскольку включился экстренно-пожарный план, предусматривающий её немедленную эвакуацию с последующей усиленной охраной, ей пришлось улететь раньше. Причём, находиться она будет не у отца, а на базе у Игоря.
— Наталью отправил, а Андрея нет… — отвечает Платоныч с беспокойством в голосе.
Блин, не блефовал козёл этот…
— Рассказывай…
— Да, пропал он куда-то… Ночевать не явился. Такого раньше не было никогда. Не позвонил и не предупредил… У него тут девочка появилась, он с ней целыми днями пропадал. Думаю, может, с ней связано…
— Не с ней, — говорю я. — Это Кухарчук.
— Не понял…
— Боюсь, ты понял. Он его похитил.
— Что нужно делать? — голос становится жёстким и максимально собранным.
— Я уже делаю, — отвечаю я. — Не беспокойся, всё будет хорошо. Я отдам ему то, что он хочет. Но придётся пару дней подождать. С Трыней всё в порядке. И будет всё в полном порядке. Нет такой вещи, ради которой я буду рисковать Андреем. Ты меня понял?
— Да, — выдыхает он. — Понял.
— Не беспокойся, насколько это возможно… Я всё сделаю. Всё будет хорошо. Позвони прямо сейчас Игорьку, пожалуйста, ты знаешь, куда.
— Да, знаю.
— Пусть передаст Наталье, что у меня всё нормально, и я приеду, как и намечено. К свадьбе, строго по плану. Пусть находится на базе до моей команды.
— Понял.
— Про Андрюху ничего никому не говори. Завтра с тобой встретимся лично. Я скажу где и когда. Сейчас переговорим с тобой и я решу.
Завтра его могут и пасти, если засекли сегодняшние странные дозвоны из одного, двух и трёх звонков. Значит, второй раз к нотариусу ехать не стоит. Доверенность сегодня будет оформлена по всем правилам и без каких бы то ни было нарушений, так что придраться будет не к чему, но два дня подряд это делать нельзя.
Разговаривая, я посматриваю по сторонам. Но здесь всё тихо, никаких подозрительных личностей или подозрительных автомобилей. Всё спокойно.
Тихо и спокойно…
— Позвони также Скачкову, — продолжаю я. — тоже прямо сейчас и встреться с ним лично. Скажи, что я в Тюмени. И передай, что я велел проводить скрытную эвакуацию базы. Только пусть не звонит с домашнего или рабочего номера. Его сейчас слушают, сто процентов, так же, как и тебя.
Дом в Дьяково, по сути, является командным пунктом для альтернативного крыла «Факела». Там есть «Алтай», автомобильный телефон, а ещё мы сделали подключение к телефону соседа. Пользуемся телефоном мы нечасто, а соседу платим достаточно, чтобы вызывать лишь положительные эмоции.
Парни замастырили блокиратор, так что телефон в КП есть, но о нём никто не знает. Дом записан на паспорт бомжа, телефон не зарегистрирован. Всё чисто. То есть, было чисто, как я думал. Теперь нужно будет подыскивать новое место.
Оружие и сокровищницу я растащил по гаражам, купленным в разных не очень людных и привлекательных местах на имена разных же людей. Все они оборудованы так, что проникнуть туда почти невозможно. Но даже если какая-то из точек будет рассекречена, это не приведёт к утрате всего сразу.
Дом в Дьяково используется только, как перевалочная база для распределения по точкам и то, теперь только в том случае, если нельзя использовать базу, где дислоцирован «Факел». Бойцы знают только некоторые из точек. И, как я вижу, такие предосторожности далеко не лишние, учитывая, что контора прознала об этом доме.
— Хорошо, — отвечает Большак.
— Ещё просьба. Заскочи сегодня в казино и скажи, пожалуйста Цвету и Ферику, что их сейчас тоже могут пасти, пусть на всякий случай по телефону не обсуждают ничего криминального.
Смешно.
— Лады.
— Так, сейчас прервёмся, и я тебе перезвоню через несколько минут. Никуда не уходи.
Я жму на рычаг и тут же набираю номер Гурко.
— Здравствуйте, Марк Борисович, это Брагин.
— Ну надо же, сам Брагин, — усмехается он. — Ну, привет. Что скажешь? Я слышал, тебя все очень хотят видеть.
— А я вот хочу видеть только вас, — отвечаю я с усмешкой.
— Ну, и чем я это заслужил?
— Своим могуществом, — говорю я.
— Так-так, звонишь только, когда тебе что-то нужно, да?
— Это нам всем нужно. Но мне особенно, вы правы. Мне нужно завтра прямо с самого утра поговорить с Сусловым.
— А мост хрустальный тебе за ночь не построить? — интересуется он.
— Нет, мост не надо, спасибо. Суслова только.
— Ничего не выйдет, завтра заседание политбюро, ему не до тебя будет.
— Завтра? Политбюро? Так это же просто прекрасно!
— Серьёзно? Рад, что ты рад.
— Но тогда тем более, перед самым политбюро. Это настолько важно, что вы даже не представляете! Я буду вашим должником на всю жизнь.
— А сейчас ты ещё не на всю что ли?
— Марк Борисович, я не шучу. Совершенно не шучу.
— Серьёзный какой.
— Мне нужно буквально десять минут.
— Записаться на приём не получится. Единственное, что можно сделать, это буквально ловить его на ходу. Но зачем это мне, Брагин? За это и схлопотать можно.
— Зато я дам вам шанс утереть нос Капитонову и показать, что всё будет именно так, как хотите вы, а не кто-то ещё…
— На это мне точно плевать, Егор, — отвечает он после секундной заминки, и я понимаю, что ему не плевать. — Ладно, приезжай ко мне часов в десять. Я пропуск сделаю.
— И на Большака Юрия Платоновича, пожалуйста.
— Так это ему надо к Суслову? — недовольно спрашивает Гурко.
— Нет-нет, что вы, разве я стал бы вас обманывать? К Суслову надо мне. Ему надо встретиться со мной.
— Обязательно в ЦК?
— Единственное по-настоящему безопасное место на всей планете, — говорю я.
— Прям не ЦК, а дом свиданий какой-то, — бросает он.
— Прошу заметить, это вы сказали, — смеюсь я.
Закончив с Гурко, я перезваниваю Платонычу и договариваюсь назавтра. Подходит автобус и я, бросив трубку, устремляюсь на штурм. В Дьяково не возвращаюсь. У меня есть арендованная однушка в Измайлово. Вот туда я и еду, такой весь из себя простой парень с плохим зрением.
С вечера я звоню ветерану такси Сергею Сергеевичу и ангажирую на завтра.
— Это ты удачно мне дозвонился, Егор, — смеётся он. — Я ведь буквально на день с дачи приехал, завтра хотел возвращаться, но ради такого дела с удовольствием задержусь, на сколько потребуется.
Утром, весь при параде, в новёхоньком костюме и туфлях, хранившихся в квартире, я спускаюсь и выхожу из подъезда. Чекистов нет, поварят тоже нет, есть лишь Сергей Сергеевич.
Он получает гонорар за целый день и везёт меня на Старую площадь. Платоныч уже здесь. Мы обнимаемся. Он с надеждой смотрит на меня, но пока новостей нет.
— Кухарю в двенадцать часов будем звонить, — объясняю я. — А сейчас мне нужно кое-что решить очень и очень важное.
Мы поднимаемся к Гурко. Платоныч остаётся в приёмной, а меня ведут к Суслову.
— Он уже ушёл на заседание, — сообщает секретарь.
— Твою дивизию…
— Спокойно! — отрезает Гурко. — Пошли.
Мы идём к залу заседаний.