Нет, ну бляха-муха! Останавливаюсь и начинаю крутить головой в поисках тачки или частника.
— Парень, — раздаётся за мной женский голос. — Ты бумажник выронил.
Я резко оборачиваюсь и вижу симпатичную улыбающуюся девушку и… летящий к моему лицу крепкий кулачок…
Ну, милочка, это ты зря, честное слово! Я резко отбиваю её руку и… и тут же что-то тяжёлое обрушивается мне на загривок…
Упс…
Наступает темнота…
22. Веселый ветер
Свет включается так же внезапно, как погас. Я лежу на заднем диване автомобиля. Руки за спиной, скованы браслетами, голова болит, во рту вкус металла. Подловил, сучка…
— Вы не сильно его?
Это водитель, голос женский, видать, та самая девка.
— Да какая разница? — усмехается Поварёнок.
Он сидит на переднем сиденьи и, стало быть, год за бортом по-прежнему восемьдесят первый…
— Ты хорошо проверила, никаких жучков на нём нет?
— Насколько смогла, — отвечает девчонка.
Вот хмырь, у него прям бабский спецназ, честное слова, ангелы Чарли… Жалко мочить будет. Я усмехаюсь, мочить… Надо бы сначала самому отсюда выпорхнуть. Пытаюсь сложить кисть правой так, чтобы она смогла выйти из браслета. Но нет, хрен-то там, затянуто на совесть…
Кухарь поворачивает ко мне голову и я быстро закрываю газа, не желая раньше времени обнаружить своё осознанное присутствие.
— Должен бы уже очнуться, — хмыкает он.
— А вы не переусердствовали? — с сомнением спрашивает барышня.
— Даже, если и так, — довольно фыркает он, — что тут поделать? Сопутствующие потери неизбежны, тебе ли не знать? Да, и не о том ты думаешь. Тебе надо думать о звёздочках и дырочке для висюльки. И о том, что выходишь из резерва. Он же враг, а мы не только заполучили документацию, но и его самого. Это просто верх мастерства. Ты, Тоня, в большом деле участвуешь.
Любопытно, что он будет говорить, когда бедная Тоня узнает, как дела обстоят на самом деле. Я мог бы её просветить. Легко. Да вот только делать это сейчас, наверное, не самая лучшая идея, тем более, когда звёзды и медали, сияющие в воображении, кажутся такими реальными и близкими.
Дорога, судя по всему, грунтовая, сельская, мягкая, но с выбоинами, подвеску на которых пробивает основательно. Окна открыты, тёплый воздух несёт ароматы лета и налетающие порой запахи деревни. Свинарник… Похоже, едем к Трыне. Хорошо, что ещё сказать…
Не знаю, как долго мы уже в пути, но от момента моего «пробуждения» до остановки проходит около десяти минут. Барышня за рулём коротко сигналит, легко стукая по рулю, и раздаётся характерный скрип. Должно быть, ворота открываются. Машина, въезжает и останавливается.
Животноводческий запах не оставляет никаких сомнений, это явно не приусадебное хозяйство, значит, колхоз или совхоз… интересно. Стало быть, тут должны быть работники. И как они отнеслись к присутствию несовершеннолетнего узника? Или за поллитру они способны вообще ничего не замечать?
Но это опасно, вообще-то, ведь скормить целый трудовой коллектив даже очень голодному совхозному стаду, думаю, весьма проблематично.
Открываются дверки. Экипаж покидает лайбу. Моя дверь тоже открывается.
— Аккуратнее извлекайте! — деловито командует Кухарь. — Оно ещё может нам пригодиться.
Это он обо мне, стало быть. За ноги меня хватает крепкий чувак и начинает тянуть из машины. Очень чешется пятка, хочет отпечатать тонкий рифлёный рисунок каблука на лбу этого непуганого дурачка. Но я её сдерживаю. Не будем торопиться, осмотримся для начала.
— Что ж вы делаете, Пётр Николаевич? — ворчу я, когда оказываюсь стоящим на земле. — Разве можно меня по шее бить? Это ведь будет иметь последствия.
— Последствий может и не быть… ну, ты же понимаешь, да?
— То есть? — недоумённо спрашиваю я. — Это что, намёк на то, что вы не джентльмен?
— Улавливаешь ли ты, Егорка, — усмехается Поварёнок, — что зря за мной ломанулся? Нет, я, разумеется, оценил твоё рвение и волю к победе. Выследил аж до Кубинки, прошёл через все мои ловушки и капканы.
— Так я круче Индианы Джонса, помноженного на Джеймса Бонда с добавлением кубического корня из Супермена.
— По-моему, — по-иезуитски ласково улыбается Кухарь, — любой из этих, неизвестных мне людей, помноженный на свинарник, превращается в свиное дерьмо, причём в самом прямом смысле. Улавливаешь?
Я между делом осматриваюсь. Территория небольшая, закрытая, обнесённая бетонным забором с железными воротами. Вообще, похоже не на совхоз, а на хозяйство, принадлежащее воинской части. Вольер из жердей, орущие и благоухающие свиньи, по колено в нечистотах. Пара бытовок цвета хаки на колёсах, строение попрочнее, небольшое, но собранное из бетонных плит. Старинный, похожий на валенок и, судя по всему, нерабочий «зилок» с опущенными бортами. Облезлые, проржавевшие металлические бочки… Нет, это не совхоз, точно говорю.
О, вот и подтверждение! Солдатик. Бухой в дупель. Сапоги, линялые штаны от старой хэбэшки, голый торс, партак на плече. Он высовывается из бытовки, обводит территорию мутным, ничего не понимающим взглядом и, не удержавшись, падает вниз, в крапиву. Округа оглашается отборным многоуровневым матом, горячо поддерживаемым воплями неухоженных питомцев.
— Улавливаю запахи, царящие в вашей штаб-квартире, — киваю я. — Любопытно только, давно ли вы, Пётр Николаевич, стали свиным царём? Надо было, конечно, и раньше догадаться, запашок-то от ваших дел всегда был совершенно однозначным, не вызывающим сомнений. Не зря вас из «конторы» выпнули. Кому такой навозник нужен?
Девушка, вышедшая из-за моего тыла, при этих словах хмурится и бросает несколько удивлённый взгляд на своего босса.
— Ну-ну, наймит империализма, — сахарно улыбается Кухарь, — предатель Родины. Поглумись, покуражься.
— Серьёзно? — усмехаюсь я, — а ничего, что за вами Андропов гоняется? Да, думаю, и Суслов после таких дел, после практически войсковой операции не станет больше вам покровительствовать и постарается откреститься.
— После войсковой операции? — откровенно смеётся Поварёнок и, кривляясь, озирается вокруг. — Где? Где войска? Что происходит? Где спецназ КГБ, где морпехи, да, хотя бы голубые береты? Где они все? В воображении твоих заокеанских хозяев?
— Похищение человека, — качаю я головой, — воняет похуже, чем ваш свинарник. Но отношения с сильными мира сего, разумеется, исключительно ваше дело. Я свою часть сделки выполнил. Давайте, товарищ майор, отпустите невинного ребёнка, взятого в заложники.
Милое лицо воительницы, прельщённой обещаниями правительственных наград, становится напряжённым. Вообще, симпатичная девушка. Стройная, подтянутая, можно даже сказать, красивая. У неё копна чёрных непослушных волос, светлая кожа и большие серые глаза. Вроде даже и неглупые.
Детина, вытянувший меня из машины, чуть смущённо наклоняется к Поварёнку и говорит на ухо, типа по секрету, но так, что я, не напрягаясь, слышу каждое слово.
— Малец сбежал, товарищ майор…
— Чего⁉ Да вы тут ох*ели что ли? Как⁈ Как это возможно⁈ Кто за ним следил⁈
— Ефрейтор…
— Кто⁈
О-хо-хо! Ай, да Трыня, ай, да молодец! Кажется, Кухаря сейчас на клочки разорвёт.
— Ефрейтор⁈ — орёт он. — Да вы тут все из ума выжили⁈ Какой, мать твою, ефрейтор⁈ Вот этот сраный свинопас в сиську пьяный⁈ В дупель, бл*дь, в стельку, в пень!!! Гасюль, ты считай уже сам свинопасом стал!!! Вот только что!
— Товарищ майор, я же по вашему заданию выезжал!
— Что⁈ Это я, выходит, виноват⁈ Твою мать!!! Твою мать!!! Где Кравчук⁈
Поварёнка сейчас удар хватит.
— Так он отправился в погоню… — потухшим голосом говорит Гасюль.
Пока Кухарь его лает, я тихонько обращаюсь к девице.
— Послушай, — практически шепчу я. — Кухарчука уволили из «конторы». С треском. Я тебе дам номер, позвони генералу Злобину и он тебе скажет, кто такой твой якобы шеф. Он вообще не жилец, поверь мне, ты же умная девушка, по почкам бьёшь отлично…
— Заткни пасть! — ощеривается она. — Вражья морда.
— Этого в вагончик! — командует хорёк, указывая на меня, но в этот момент снова открываются ворота, причём, их просто толкают снаружи. Сначала появляется мент, смурной и ужасно неприятный старший сержант растягивает створки, уходит, и снова появляется уже сидя за рулём ментовского «уазика».
Въехав на территорию, мент выходит, аккуратно затворяет ворота и идёт к задней двери машины, к «собачатнику». Открывает и вытаскивает оттуда извивающегося и сопротивляющегося Трыню со скованными впереди руками. Твою дивизию! Твою свинячью дивизию!!!
Сердце ухает, улетая в бездну, но ничего. Ничего. На самом деле, всё нормально. Андрюха здесь, выглядит прилично, живой и здоровый. А вырубить несколько этих придурков, даже включая, неплохо подготовленную барышню, не проблема. Надо только освободить руки.
— Егор! — восклицает Трыня, — заметив меня.
— Всё нормально, скоро поедем домой, — подмигиваю ему я.
— У сельмага выцепил, — хмуро бросает мент, подталкивая Трыню к Поварёнку.
— Ну, у вас и команда, — качаю я головой. — Красотка, ты уверена, что находишься на стороне добра? Как тебя зовут, кста…
Не успеваю договорить, потому что подручный Поварёнка, пытаясь реабилитироваться за упущенного пленника, наносит ужасный удар, изображая из себя Брюса Ли.
Он подскакивает и, затейливо извернувшись, в полёте бьёт мне со всей дури ногой в грудину. В полёте, ё-моё. Я, естественно, уворачиваюсь, ухожу в сторону и падаю на землю, в жёлтую, выжженную солнцем травку. Мог бы и не падать, но заметил там ржавые железки — кривые гвозди и другой мусор.
Каратист пролетает мимо. Прямо пародия какая-то, «Голый пистолет», твою дивизию.
— Пётр Николаевич… — морщась говорю я, пытаясь подняться.
Вообще-то, только делаю вид, что пытаюсь, а сам шарю руками по траве в поисках нужной железяки.
— … вы дурак или как? — заканчиваю я свою реплику.
— Сука, — закатывает он глаза. — Брагин, это ты дурак. Мы находимся хер знает где, в жопе какой-то, никто не знает, где ты, где я и где твой непоседливый юный друг. Ты не понимаешь, что это значит? Здесь представитель милиции, здесь представители армии и госбезопасности. Здесь так же находится чемодан с секретными материалами, полученный в результате отлично спланированной и проведённой операции.