век — брат убитого, или его искусно загримировали. Нужно довезти его до ворот, а там меня встретит Фомин. И мы вдвоем задержим его без всяких проблем», — решил Сидоренко и, посмотрев в зеркало, встретился взглядом с незнакомцем.
— К кому-нибудь едете? — неожиданно спросил незнакомец.
— У меня брат заболел. А вы?
Незнакомец промолчал, словно вопрос был задан кому-то третьему.
— Вы хотите кого-нибудь навестить? — более настойчиво спросил Сидоренко.
Незнакомец едва заметно кивнул головой и отвернулся в сторону, давая понять, что не расположен к беседе.
— Ясно! — неестественно весело сказал капитан, нажал на газ и машина лихо вкатилась на небольшой асфальтированный дворик.
К машине сразу же подошел Фомин:
— А я уже успел…
Но Сидоренко опередил сержанта, опасаясь, как бы тот раньше времени не сказал лишнего:
— Товарищ сержант — я не виноват, что не заметил знака! Я увидел его только тогда, когда подъехал к самым воротам — не мог же я сразу на скорости остановиться?! А там он за ветвями! Совсем не заметно!
Фомин растерянно смотрел широко раскрытыми глазами на своего начальника, не понимая, что ему нужно делать.
— Вот мои права, — с некоторым раздражением сказал Сидоренко и подал Фомину документы.
Капитан начал было опасаться, что бестолковый сержант все испортит, но Фомин, наконец, улыбнулся глупой улыбкой, от которой его широкое, веснушчатое лицо расплылось в стороны и невнятно промямлил:
— И все же вы нарушили правила.
Незнакомца, похоже, ничуть не волновало появление Фомина и он, устав ждать окончания беседы, открыл дверь и вышел из машины.
— Не стой, как пень, посреди дороги, его надо как-нибудь задержать! Но желательно сделать это без лишнего шума.
— Как же без шума? — недоуменно пожал плечами рыжий сержант.
— Надо заманить его назад в машину. Скажи, что хочешь составить на меня протокол, а его взять в свидетели, — пояснил Сидоренко.
— Понял, — кивнул головой Фомин и крикнул удаляющемуся незнакомцу, Эй, подождите минутку!
Человек даже не обернулся. Фомин нагнал его у самой двери и схватил за руку:
— Одну минутку!
Человек удивленно обернулся и недовольно спросил:
— Что вы хотите?
— Шофер машины, на которой вы приехали, нарушил правила, во двор въезжать нельзя!
— Так и разговаривайте об этом с шофером — я-то тут при чем? раздраженно спросил человек и пошел дальше.
Но отделаться от Фомина было не так-то просто, сержант обогнал незнакомца и загородил своей мощной фигурой вход в больницу:
— А при том, что сейчас я составлю протокол, а вы должны будете его подписать, потому что являетесь свидетелем.
— Дайте мне пройти! — с угрозой в голосе потребовал незнакомец.
— Вначале вы подпишите протокол. Вы приехали в одной машине с человеком, нарушившим правила дорожного движения.
— Пошел к черту! Отойди от двери! — незнакомец сжал кулаки и подошел к Фомину почти вплотную.
Фомин, оценив свое преимущество в росте, презрительно улыбнулся и, не двинувшись с места, заметил:
— Советую вести себя осторожнее — я нахожусь при исполнении служебных обязанностей.
Обстановку разрядил подошедший Сидоренко:
— Вы ведь со мной ехали — подтвердите, пожалуйста, что знак и в самом деле почти не виден из-за ветвей?!
— А я говорю, что виден! — строго сказал Фомин.
— Тогда давайте подойдем к воротам, и вы сами в этом убедитесь, предложил Фомин.
В конце концов, им обоим удалось уговорить незнакомца сходить и посмотреть знак, а затем сесть в машину, чтобы подписать протокол. Едва только человек взял в руки ручку, Фомин и Сидоренко навалились на него с двух сторон, прижали к сиденью, закрутили руки за спину, и через мгновение раздался характерный металлический щелчок захлопнувшихся наручников. Незнакомец вначале опешил, но потом пришел в себя и принялся яростно сопротивляться. Каким-то чудом ему удалось вырваться из цепких объятий Сидоренко и лягнуть ногой сержанта ниже пояса. Фомин покраснел от боли, словно только что сваренный рак и с глухим стоном скрутился в три погибели, схватившись руками за ушибленное место. Человек рванулся вперед, а Сидоренко, зацепившись ногой за сиденье, не смог его удержать. Но Фомин уже пришел в себя и теперь жаждал отмщения:
— Ах ты, сука! — взревел сержант, и его тяжелый кулак с огромной силой ударил в затылок беглецу.
Тот не смог удержать равновесие и ударился лбом о лобовое стекло. Обмякшее тело безжизненно упало на переднее сиденье, а по стеклу маленькими блестящими молниями расползлись глубокие трещины.
— Дурак! Что ты сделал?! Вдруг он уже готов?! — Сидоренко набросился на сержанта, едва удержавшись от более сильных оскорблений.
— Пускай держит свои заготовки при себе! — огрызнулся сержант, но все же бросился поднимать незнакомца.
Тот уже пришел в себя и теперь с ненавистью смотрел на сержанта.
— Живой, товарищ капитан! — радостно воскликнул Фомин.
— Сейчас отвезем его в отделение, а затем вернемся сюда и поговорим о том человеке, который приехал перед смертью Санеевой. Ты садись с ним на заднее сиденье, — Сидоренко оглянулся на больницу, опасаясь, что кто-нибудь видел момент задержания, но, по всей видимости, все прошло достаточно гладко, во всяком случае, нигде не было видно обычных в таких обстоятельствах зевак.
Фомин быстро перетащил задержанного на заднее сиденье, и машина резко рванулась в сторону Витебска.
Ехали молча. Сидоренко решил поговорить на месте в отделении. Но молчал и незнакомец, словно его ничуть не удивил сам факт задержания. «Хороший знак — наверное, он ждал ареста, раз так сопротивлялся вначале и так присмирел сейчас», — подумал Сидоренко и решил проверить:
— Вы знаете, за что мы вас задержали?
Человек промолчал.
— Вы обвиняетесь в соучастии в убийстве человека в парке Мазурино. Человека, в точности похожего на вас.
Незнакомец сосредоточенно рассматривал окно.
— Ладно, на месте разберемся! — немного разочарованно махнул рукой Сидоренко.
Капитан оглянулся и увидел, что задержанный сломал, очевидно, бракованные наручники и уже занес руку для нового удара. Сидоренко резко вывернул руль влево. Задержанный пошатнулся и упал на сиденье. Но и Сидоренко не смог удержать машину на проезжей части и она со скрежетом врезалась в бетонный столбик ограждения. Сидоренко провалился в кровавую пелену, но все же еще пытался выбраться наружу наощупь. Это ему не удалось, потому что через несколько секунд кровавую пелену сменила непроницаемая тьма.
25
Прошло две недели. Мало-помалу прекратились разговоры о страшной автокатастрофе, унесшей жизни двух милиционеров, и события вновь потекли своим чередом.
После смерти Сидоренко следствие окончательно зашло в тупик, и после того, как и вторая комиссия подтвердила сумасшествие Проловича, было окончательно прекращено. Тем более, что больше не поступало никаких сообщений о зверствах или похищениях трупов.
Кабцев за это время успел примелькаться в больнице, и его разговоры с Проловичем уже воспринимались Боченко, как нечто само собой разумеющееся.
— Ну, как, Сергей, что ты решил? Может передумал? — как всегда, мягко спросил Кабцев, желая удостовериться в твердости Проловича.
— Я хочу их уничтожить! — твердо сказал Сергей и яростно блеснул глазами.
— Ну разве не сумасшедший?! Видел бы тебя сейчас Боченко! — натянуто засмеялся Кабцев, но тут же сделался очень серьезным. — Ты сказал «их»?
— Вы не ослышались.
— Значит, если я правильно понял, ты хочешь уничтожить и…
— И Тень… Пока Тень бродит среди наших биополей, ни один человек не может чувствовать себя в достаточной безопасности.
— Уничтожить Клименчука будет очень сложно, но еще сложнее уничтожить Тень. Во втором случае нам понадобятся специальные приборы, а их у меня сейчас нет. К тому же, все наши расчеты базируются на древнекитайских рукописях, но где гарантии, что там настоящая правда не разбавлена вымыслом?! А ведь любая неточность может стоить тебе жизни, — вздохнул Кабцев, налил себе воды из пузатого зеленого графина и залпом опустошил стакан, словно там была водка.
— Почему же рукопись должна врать? Пока все совпадало! Чунь Лань, точно также, как и я, мог проникать в чужие сны. И там ему удалось уничтожить главного зомби и изгнать Тень. Почему же мне не попытаться ее уничтожить?!
— Твоя воля, хотя и подозреваю, что борьба с Тенью может выйти для тебя боком. Будем считать, что с сегодняшнего дня началась подготовка. Прежде всего, надо, чтобы ты до автоматизма отработал в себе само ощущение сна и осознание конечной цели — нахождение Клименчука. Иначе, он может застать тебя врасплох. Иными словами, ты все время должен помнить, что спишь. И еще — тебе, вероятно, придется проникать в его сны, потому что в твои он не пойдет. Скорее всего, не пойдет.
— Почему?
— Потому, что в твоих снах у тебя будет преимущество.
— Но разве мертвец может видеть сны? — удивленно вскинул брови Пролович.
— У зомби есть обязательный период покоя, и в этот период они живут в собственной голограмме. Это могут быть поистине чудовищные сны, учитывая источник, давший Клименчуку жизнь — в своём сне Клименчук может появиться перед тобой в любом обличье, вплоть до обличья Лиды или тебя самого. Но, в любом случае, останутся признаки, указывающие на зомби: желтые глаза и некоторая синюшность кожи. Если Клименчук и появится в твоем сне, сделай все, чтобы он оттуда не ушел. Возможно, тебе придется встретиться с Тенью. Главная наша беда — мы абсолютно не знаем, что это такое. В любом случае, если ты почувствуешь немотивированный ужас и увидишь нечто совершенно непонятное, постарайся выйти из сна. Для этого нужно взлететь вверх и упасть на землю.
— Но это значит, что Тень…
— Для борьбы с Тенью мы еще не готовы. Нужно хоть раз ее увидеть, и к тому же, я за это время подготовлю нужные приборы и подниму все рукописи, посвященные этому вопросу.