– Вы разговаривали с моим сыном? – спросила старуха, которая, несмотря на удушающую жару, царившую в комнате, куталась в несколько шалей. – Он просил что-нибудь нам передать?
– Нет, госпожа, – покачал я головой. – Я надеялся отыскать его у вас. Давно вы в последний раз видели сына?
– Две недели назад… Он обещал прийти в воскресенье. Он часто навещает нас по воскресеньям. Господин Лейн подтвердит.
– Действительно, Джон ведет себя, как надлежит почтительному сыну, – сказал пастор. – Следит, чтобы его родители ни в чем не нуждались, и часто приносит им маленькие подарки.
– Он хороший мальчик, – объявила мать Айрдейла так громко, будто мы осмелились с ней спорить. – Очень хороший!
– Уж он бы тех проклятых разбойников живо спровадил подобру-поздорову, – добавил отец голосом, напоминавшим скрип несмазанной дверной петли.
– Ты их и сам спровадил, отец, – обратилась к нему жена. – Как стрельнул из ружья в окошко!
– Это да, но Джон бы пустился за ними в погоню и прикончил обоих.
Старик сполз ниже на своем стуле и задел ружье, отчего то со стуком упало на пол. Только благодаря милости Божьей оружие не выстрелило. Старший Айрдейл повернул голову в сторону пастора:
– Растолкуйте-ка еще раз, сэр, кто такой этот человек.
– Его фамилия Марвуд. Он служит королю и лорду Арлингтону. Я изучил его документы. Они подлинные.
Старик хмыкнул и как будто потерял ко мне интерес, затем почесал ногу длинным ороговевшим ногтем.
– У вашего сына есть в доме своя комната? – спросил я госпожу Айрдейл.
– Конечно, сэр, – ответила старуха. – Мы следим, чтобы там было убрано и проветрено. Все должно быть готово к приходу Джона.
Я бросил взгляд на пастора, поскольку тот производил впечатление человека неглупого.
– Вы позволите господину Лейну показать мне эту комнату? В Лондоне я бывал на квартире у вашего сына и готов поспорить, что здесь все обустроено гораздо комфортнее.
– Джону отведена лучшая комната в доме. Все, как он заслуживает.
Старик что-то пробормотал себе под нос. Я уж думал, что старший Айрдейл будет возражать, однако тот, видимо, решил придержать язык.
– Тогда я, пожалуй, отведу туда господина Марвуда, – произнес пастор. – Если вы не против.
– В кровати Джона даже король спал бы как младенец…
Голос госпожи Айрдейл стих, а пастор указал на лестницу:
– Пропустите меня вперед, сэр. Я знаю дом.
Велев Сэму не спускать глаз и со служанки, и с хозяев, я последовал за пастором. Тот привел меня на второй этаж, в комнату с низким потолком. Мебель была покрыта слоем пыли, а в воздухе стоял запах не вынесенного вовремя ночного горшка.
– По лестнице старикам не вскарабкаться, – тихо пояснил пастор. – А служанка при любой возможности отлынивает от работы. Шевелиться она начинает, только когда Джон пишет, что придет. Да и честность этой девицы иногда вызывает у меня сомнения.
– Вы же понимаете, что я должен обыскать комнату? – спросил я.
– Так я и думал, – невесело усмехнулся пастор. – Я ведь читал ваш документ. Я не вправе чинить вам препятствия.
Я заглянул в сундук и за выцветший, поеденный молью гобелен, скрывавший мокрое пятно на оштукатуренной стене. Я осмотрел кровать, включая каркас для полога. Прошелся по всем половицам, выискивая тайники.
– Вижу, подобная работа для вас не в новинку, сэр, – подчеркнуто нейтральным тоном заметил пастор, и я, не глядя на него, кивнул. – Пожалуйста, разговаривайте со стариками поделикатнее. Разумеется, насколько позволяет ваш служебный долг. Айрдейлы обожают сына. Уж не знаю, что натворил молодой Джон, но он регулярно вносит арендную плату за этот дом и дает деньги на жалованье для служанки.
– У стариков что же, нет ничего своего? – поинтересовался я.
– Старший Айрдейл раньше держал в деревне пивную, но теперь ему это дело не по плечу, здоровье не позволяет. Если бы не Джон, старики жили бы за счет прихожан.
Я поглядел наверх. Над кроватью был скромный балдахин, с которого свешивались занавеси. В ногах кровати от балдахина к потолку густой сетью тянулась паутина. Но в изголовье я не увидел ни единой паутинки.
Заметив стул у стены, я встал на него и принялся изучать деревянный каркас. Почти вся его верхняя часть посерела от пыли, везде валялись останки дохлых мух. И тут я заметил деревянную шкатулку, окованную железом. Я медленно притянул ее к себе. С обеих сторон к ней были приделаны ручки, и это оказалось как нельзя кстати, ведь шкатулка была невероятно тяжелой.
Вместе с Лейном мы спустили шкатулку вниз, отнесли на кухню и поставили на стол. Служанке я не доверял. Я отправил Сэма осматривать сад и хозяйственные постройки и велел этой девице сопровождать его. Пастора же я решил взять в помощники. Если понадобится свидетель, господин Лейн мне пригодится, а если Айрдейлы будут мне перечить, к его словам они наверняка прислушаются.
Шкатулка представляла собой уплощенный куб с основанием площадью около двенадцати квадратных дюймов. С крышки свисал один-единственный замок.
– Это мы нашли над кроватью вашего сына, – сообщил я. – Я должен открыть шкатулку. Согласно полномочиям, выданным мне королем, я имею на это право. Господин Лейн проверил мои документы и убедился, что они в порядке.
– Сэр, он правду говорит? – спросил Айрдейл.
– По всей видимости, да, – подтвердил Лейн. – Пусть господин Марвуд делает все, что сочтет нужным.
Старик издал звук, напоминавший сдавленное рычание:
– А ежели я не согласен?
– Он все равно доведет дело до конца, если не в этот раз, то в следующий. Пусть лучше это произойдет сейчас, в моем присутствии.
– Ну, раз ничего не попишешь…
– Благодарю, – ответил я уже более мягким тоном. – Поверьте, я вовсе не желаю вашему сыну зла. К сожалению, замок придется ломать. Сейчас позову слугу.
– Не надо.
Опухшими пальцами Айрдейл с трудом расстегнул камзол, потом жилет, затем ворот рубашки и наконец вытащил ключ на шнурке. Сняв шнурок с шеи, старик протянул его мне:
– Это ключ Джона. Сын велел, чтобы я берег его. Ох, как бы мне не пожалеть, что я отдал его вам!
Поблагодарив старика, я вставил ключ в замок:
– Вам известно, что внутри?
Старший Айрдейл покачал головой:
– Мы даже про шкатулку не знали, сэр, и уж тем более где она лежит. Господь свидетель!
Ключ повернулся легко. Пастор подошел ближе. Я развернул нашу находку к нему.
– Будьте любезны, сэр, откройте шкатулку, – попросил я.
Взявшись за крышку обеими руками, Лейн поднял ее. Мы оба так и ахнули. Кухня волшебным образом преобразилась, будто мы попали в богатые, залитые светом покои. Внутри шкатулки поблескивало золото.
Глава 11
«Острые носы, подкладка из зеленого шелка и трехдюймовые каблуки», – подумала Кэт. Год назад эти туфли были для нее дороже почти всего на свете. Но теперь они больше не à la mode[6]. Туфли стали скучными и старомодными. К тому же мастерство сапожника оставляло желать лучшего. Да и вообще, удобством они никогда не отличались.
Летом Кэт иногда надевала их за неимением лучшего. Но о том, чтобы явиться в этих туфлях в гостиную королевы в Уайтхолле, не могло быть и речи, пусть даже сама королева в отъезде. Но, к счастью, Кэт обзавелась новой выходной парой. Месье Жорж изготовил туфли специально для нее. Он держал мастерскую в Новой бирже, торговом пассаже на Стрэнде, и брал за свою работу столько, что к нему обращались одни лишь дураки и придворные дамы.
Новые туфли были сделаны из очень светлой кремовой кожи, мягкой и эластичной, с изысканным рисунком из вишенок, листьев и цветов. Двухдюймовые каблуки были заужены книзу. Вырез туфли обрамляла оборка из белого кружева с зеленой лентой, которая нежно обвивала лодыжки обладательницы. Ремешок украшала единственная жемчужина.
Сев на край кровати, Кэт надела новые туфли. Их доставили вчера вместе со счетом, который Кэт спрятала от самой себя под обложкой трактата Витрувия. Ее смущал тот факт, что она еще ни разу не пробовала ходить в этих туфлях, даже дома. Кэт боялась не того, что они окажутся неудобными, – разве красота не требует жертв? Но вдруг в них невозможно ходить или, еще хуже, прямо посреди гостиной отвалится каблук?
Другие части гардероба волновали ее меньше, в основном потому, что у нее не было выбора. Повернув к себе зеркало на туалетном столике, Кэт стала придирчиво изучать собственное отражение. Ее лучшее платье из бледно-голубого шелка уже старовато, но свежий вид ему придаст подаренное Марвудом брюссельское кружево. Этот его подарок смутил их обоих. Марвуд невнятно промямлил, что кружево досталось ему по чистой случайности, в уплату карточного долга – история в высшей степени неправдоподобная, ведь Марвуд почти не играл на деньги. Однако кружево очень тонкой работы, и благодаря ему платье сразу преобразится.
Тут кто-то постучал в дверь гостиной. Послышались шаги Джейн, затем раздался голос Марвуда. Помянешь черта – и он тут как тут. Кэт пришла в смятение, будто ребенок, застигнутый за чем-то недозволенным. Джейн постучала в спальню и неуклюже просунула голову в дверь.
– Господин Марвуд пришел! – громким, пронзительным шепотом объявила она, а когда увидела Кэт, то округлила глаза. – Ах, госпожа! Вы такая… такая…
– Передай, что я сейчас выйду, – сурово велела Кэт, прекрасно понимая, что Марвуд и сам все слышит.
Времени снять кружево нет. Раз уж Марвуд пожаловал в самый неподходящий момент, по крайней мере, Кэт встретит его во всей красе.
Когда Кэт вошла в гостиную, Марвуд стоял у камина.
– Мадам, весьма польщен, что ради моей скромной персоны вы так расстарались.
Лицо Марвуда было серьезно, и все же Кэт уловила в его голосе насмешливые нотки.
– Неужели вы пожаловали лишь для того, чтобы оскорблять меня?
– Это то самое кружево, которое я?..
– Джейн! – перебила его Кэт. – Спускайся вниз и жди экипаж. Как только приедет, сразу зови меня.