– Куда собрались? – поинтересовался Марвуд.
– В Уайтхолл. Меня пригласили в гостиную ее величества. А впрочем, самой королевы там не будет.
Дверь гостиной закрылась, и они остались наедине.
– Едете к подруге? Королевской костюмерше?
– Да, к мадам де Борд. – Кэт понизила голос. – Об одежде и обуви она знает абсолютно все – и о женской, и о мужской.
– Возьмите не только туфлю, но и кошелек, – посоветовал Марвуд. – Тот самый, который я нашел в комнате Айрдейла.
– Уже взяла. – (Повисла пауза.) – Карета приедет с минуты на минуту. Ну, как прошел ваш вчерашний разговор с господином Хадграфтом?
Марвуд кашлянул.
– Ваш клиент рассказывал мне историю своей жизни. А затем поведал, что Раш строит ему козни и препятствует строительным работам из-за возникших между ними деловых разногласий. К тому же в субботу Хадграфт рассчитал французского учителя своей дочери, человека по фамилии Фарамон, за то, что тот пытался украсть серебряную ложку. Единственное, что мне удалось выяснить об этом французе, – он задолжал квартирной хозяйке семь шиллингов.
Преувеличенно невозмутимым тоном Кэт осведомилась:
– А госпожу Грейс вы, случайно, не видели? Вы ведь были в доме ее отца.
– Видел, но совсем недолго.
– Красавица, не правда ли?
– Да, пожалуй, недурна.
Ответ Марвуда был подозрительно небрежен. Кэт решила зайти с другой стороны – так человек с больным зубом не может удержаться и постоянно трогает его языком.
– Вам известно, что госпожа Грейс – единственная дочь Хадграфта? После смерти отца все имущество перейдет ей. Другой родни у Хадграфта нет, если не считать компаньонки – она какая-то дальняя родственница. Но вряд ли ей что-нибудь достанется.
– Уверен, вы правы, – ответил Марвуд и сменил тему: – Знаю, вы торопитесь, поэтому надолго вас не задержу. Сегодня я побывал в Паддингтоне, в доме родителей Айрдейла. Они ждали сына в воскресенье, но он так и не пришел. А во вторник, когда стемнело, приехали двое мужчин на лошадях и попытались проникнуть в коттедж.
– Неужели одним из них был…
– Даррелл? В темноте лиц было не разглядеть. Но я сейчас не об этом. Айрдейл прятал в родительском доме шкатулку. Внутри лежит не меньше шестидесяти фунтов, в основном золотом.
– Откуда у него такие деньги?
– Бог его знает. Должно быть, заработал во Франции. Больше половины монет – луидоры. А еще я обнаружил в шкатулке вот что.
Марвуд достал записную книжку, извлек из нее два сложенных листа бумаги и разгладил их на столе. Кэт взяла первый. Это был список из дюжины имен, выведенных ровным, аккуратным почерком. Примерно на середине Кэт бросились в глаза два знакомых имени, одно под другим: «Господин Хадграфт, господин Раш». Фамилия господина Раша была перечеркнута.
– Список составил Айрдейл?
– Пока не знаю, – ответил Марвуд. – Взгляните на второй листок.
Это оказалась пустая страница, вырванная из книги. На ней был отпечатан экслибрис со знакомым гербом: французские лилии и метка, обозначавшая генеалогическую линию младшего поколения, чтобы никто не принял этот герб за герб Людовика XIV. Кэт уже видела такой экслибрис в книгах, в которые заглядывала в прошлом году во время работы над проектом для покойной сестры короля Карла, жившей во Франции. Это были тома из библиотеки Сен-Жерменского дворца.
– Герб герцога Орлеанского, – произнесла Кэт.
– Переверните лист.
На обратной стороне, на левом поле Кэт увидела столбец из написанных карандашом цифр с указанной внизу общей суммой – пятьдесят три. Рядом чернилами были небрежно нацарапаны несколько слов: «Dieppe, le 15º Septembre 1670».
– Дьепп? – произнесла Кэт.
– В Паддингтоне пастор сказал мне, что Айрдейл вернулся в Англию с людьми герцога. Вероятно, он отплыл из Дьеппа. А что касается цифр, то это может быть и счет, и список долгов, и перечень денежных средств. Но сравните эти два почерка.
Марвуд достал из записной книжки обрывок бумаги и протянул его Кэт: «…арадж, „Лебедь“, Холборнский мост» – адрес Айрдейла, обнаруженный в носке французской туфли, найденной на месте сгоревшей богадельни.
– Кажется, все это написано одной рукой.
– Почти наверняка. – Марвуд был подмастерьем у отца, печатника, и сразу подмечал такие детали. – Взгляните на букву «е». И на большую «С».
Кэт закусила губу.
– Выходит, мы не только обнаружили связь между Хадграфтом, Рашем и Айрдейлом, но и узнали, что к делу имеют какое-то отношение покойная сестра короля и пропавший француз. А еще нашли шкатулку с золотом.
– Добавьте в список участников истории Бекингема, а возможно, и Роджера Даррелла, – вставил Марвуд.
На лестнице послышались быстрые шаги. В гостиную влетела Джейн Эш, раскрасневшаяся и от бега, и от волнения.
– Госпожа, пожалуйте вниз, карета подана.
– Принеси мне плащ и башмаки! – велела Кэт; теперь, когда пришло время отъезда во дворец, ее охватила паника. – И поскорее!
Марвуд уже встал:
– Позвольте проводить вас до кареты.
– Нет. Спасибо, но в этом нет нужды. – Кэт не хотела, чтобы в столь ответственный момент ее что-то отвлекало, да и Марвуд не должен видеть ее в подобном состоянии. – Пожалуйста, идите.
Марвуд поклонился с неожиданной помпезностью, будто желая соответствовать облику своей собеседницы и месту, куда та направляется:
– До свидания, мадам. Надеюсь, сегодня вечером вам удастся совместить приятное с полезным.
У Кэт от волнения пересохло в горле.
– Благодарю.
Остановившись в дверях, Марвуд обернулся и уже в своей обычной манере произнес:
– Вы выглядите очень элегантно, мадам. Клянусь, я… Поверьте, вы сегодня просто великолепны! Готов поспорить, вы затмите всех.
Окна гостиной выходили на Темзу. Погода весь день была хорошей, а легкий ветерок почти не колыхал длинные портьеры из тафты. Даже сейчас, в седьмом часу, воздух был настолько теплым, что люди прогуливались по террасе.
Солнце садилось. На серой воде сверкали золотые отблески. Вода в реке поднялась высоко и скрыла всю береговую полосу, благодаря чему запах нечистот сегодня ощущался слабее обычного.
– Уф! – выдохнула мадам де Борд, когда они с Кэт прохаживались по гостиной. – Уайтхолл, конечно, не Пале-Рояль и не Сен-Жерменский дворец, но должна признать, что в такие вечера он тоже может быть приятным местом.
Мадам де Борд встретила Кэт у двери и сразу взяла ее под свое крыло. Несколько джентльменов играли в карты в углу гостиной, но в основном собравшиеся обменивались друг с другом новостями, меняя собеседников как перчатки. Среди дворцовой роскоши голубое шелковое платье Кэт казалось по-старомодному скромным, даже затрапезным.
По словам мадам де Борд, многие придворные дела тайно решались в этой гостиной с помощью кивков, подмигиваний и рукопожатий.
– Но только не сегодня, – пренебрежительным тоном добавила француженка. – Нынче вечером важных особ здесь практически нет.
Кэт пришла в смятение, увидев высокую фигуру в позолоченном парике. Герцог Бекингем стоял у камина с таким видом, словно и этот предмет обстановки, и весь дворец принадлежали ему. Кэт он пока не заметил.
– Когда здесь королева, народу собирается в четыре-пять раз больше. К нам заглядывает даже король. Потихоньку приходит и уходит, будто обычный джентльмен. В гостиной жены он ведет себя свободно и разговаривает с кем пожелает, без всяких формальностей. – Мадам де Борд понизила голос. – Королева так и не подарила королю наследника, однако она неглупа. Ее величество нашла свое место при дворе, и монарх ей за это благодарен. Думаю, по-своему он к ней привязан, даже несмотря на всех своих любовниц.
Повернувшись к Бекингему спиной, Кэт устремила взгляд на реку, словно любуясь видом из окна.
– Красивое кружево, – заметила мадам де Борд, дотронувшись до платья Кэт и на ощупь оценивая качество плетения. – Где вы его нашли?
– Это подарок, – приободрилась Кэт.
– Вот как? От джентльмена?
– Можно сказать и так.
Кэт не назвала бы Марвуда джентльменом, несмотря на все его новоприобретенные придворные ужимки. Впрочем, и сам Марвуд к джентльменам себя не относил.
– Не скромничайте, моя дорогая. Ах, какие у вас туфли! Дайте-ка их рассмотреть! Новые?
Кивнув, Кэт чуть приподняла подол. Мадам де Борд обошла вокруг нее:
– Очаровательная пара! Кто мастер? Месье Жорж?
– Как вы догадались?
– Ни один англичанин не владеет подобным мастерством. К тому же месье Жорж любит вишни. В Париже у него была своя мастерская, но бедняга – протестант, и в Лондоне он чувствует себя комфортнее. Может, подышим свежим воздухом?
Они вышли на террасу и замерли, глядя на широкую серую реку.
– Кстати, о туфлях, – сказала Кэт. – Хочу показать вам один экземпляр.
– Еще одна новая покупка?
– Нет, туфля мужская. Полагаю, французской работы.
– Тогда зачем же?..
Кэт вкратце изложила обстоятельства, при которых была обнаружена туфля.
– Возможно, убитый – француз.
– Mon Dieu![7] – ахнула мадам де Борд, и ее рука взлетела к груди. – Как же нас здесь ненавидят! Будь их воля, перерезали бы нас всех в собственных постелях!
– Уверена, в Уайтхолле вам ничего подобного не грозит, – заверила ее Кэт.
– И где же она? – Мадам де Борд сморщила нос. – Я про туфлю покойника.
– В передней, в кармане моего плаща.
– Тогда покажете мне ее позже, когда будете уходить.
– Есть еще один предмет.
Кэт нащупала в кармане кошелек, найденный Марвудом в комнате Айрдейла.
Мадам де Борд уставилась на эту вещь во все глаза:
– Кошелек нашли вместе с туфлей?
– Нет, совсем в другом месте. Что скажете?
– Разумеется, кошелек женский. – Мадам де Борд взяла кошелек, покрутила его в руках, а затем вывернула наизнанку. – Прелестная вещица! Очень изящные швы. Где его обнаружили?
– Мужчина прятал кошелек у себя в спальне.