– Потому что не могу его найти.
Раш вскинул кустистые брови:
– В таком случае советую его разыскать.
Я полагал, что путь мирового судьи лежит домой в Хаттон-Гарден. Но вот мы перешли через Холборнский мост, а он все шагал рядом со мной.
– Я собираюсь нанести визит господину Хадграфту, сэр, – сообщил я, прерывая Раша на полуслове. – Вряд ли вы желаете составить мне компанию.
– Отчего же? Надо думать, вы хотите расспросить его об учителе-французе. Считаю своим долгом присутствовать при этом разговоре. – Раш скромно опустил голову. – До прибытия человека епископа ответственность за это дело лежит на мне. – Он устремил на меня такой невинный взгляд, что стал похож на удивленного ребенка. – Таковы полномочия, данные мне королем.
Возможно, мне следовало бы ему возразить. Но я невольно улыбнулся. Оказалось, Раш – личность многогранная: то резок, суров и деспотичен, то находчив и остер на язык. Его речь свидетельствовала об остром уме, и время от времени он оживлял ее искрометными саркастичными комментариями.
Хадграфт принял нас в своем кабинете – в той самой комнате, куда привел меня в прошлый раз. Хадграфт вел себя так, будто я пришел один. Раша подобная манера нисколько не смущала. Он встал у стены и посмотрел сначала на меня, потом на хозяина, будто зритель в театре: вот занавес поднялся, и сейчас актеры произнесут первые реплики. Я бросил взгляд в окно. Садовая беседка была пуста.
– Рад снова вас видеть, – обратился ко мне Хадграфт. – Полагаю, вас ко мне привел все тот же неприятный повод?
– Да, сэр. А конкретнее, я хотел бы задать несколько вопросов о вашем бывшем учителе. Сегодня утром я побывал на квартире месье Фарамона. В последний раз он появлялся там в субботу. Позвольте узнать, когда и где вы видели его в последний раз.
– Здесь, в субботу вечером. Во второй половине дня он давал урок моей дочери, и эта глупая девица пригласила его на ужин. А потом я застиг Фарамона на месте преступления, когда он пытался украсть серебряную ложку. – Нахмурившись, Хадграфт пожевал губу. – Выйдя из столовой, мы поднялись в гостиную. Фарамон ненадолго отлучился. Я последовал за ним – видите ли, у меня уже были подозрения на его счет. Фарамон вернулся в столовую. Слуги еще не убрали со стола. Я своими глазами видел, как этот воришка сунул ложку к себе в карман. Заслышав мои шаги, он попытался выкрутиться – сказал, что оставил на стуле платок. Что за чепуха!
– И как же вы поступили?
– Позвал слугу и приказал Фарамону вывернуть карманы. Француз, конечно, принялся изображать благородное негодование, но я велел слуге дать ему затрещину, если он и дальше будет противиться. Тут Фарамон быстро образумился.
– Но почему вы не позвали констебля и не отдали вора под суд?
– Так было бы правильнее всего. Но Фарамон взмолился о пощаде. Я считаю себя человеком справедливым, однако мне не чуждо сострадание. К тому же я должен заботиться о репутации дочери, да и о своей собственной.
«А вот и настоящая причина», – отметил я.
– Вместо этого я приказал вышвырнуть француза из моего дома, – продолжил Хадграфт. – С тех пор я не видел его.
– Во сколько это было? – уточнил я.
– После одиннадцати, точнее не скажу. Может быть, дочь помнит. Хотите, я позову ее?
– Буду весьма признателен, сэр.
Внезапно у меня пересохло в горле, и я пожалел, что отказался от предложенного хозяином вина. Раш резко, хрипло прокашлялся.
Стоило Грейс Хадграфт переступить порог, и в комнате будто прибавилось света. Скромно опустив взгляд, она сделала передо мной глубокий реверанс, перед Рашем же присела чисто условно. Из солидарности с отцом она явно разделяла его неприязнь к мировому судье.
Господин Хадграфт передал ей мой вопрос, и Грейс тихо ответила, что Фарамон покинул дом после половины двенадцатого, ближе к полуночи. Вскоре после его ухода она слышала бой часов. Делясь воспоминаниями, госпожа Хадграфт глядела на меня. Казалось, я мог бы до скончания века слушать этот мелодичный голос и любоваться прекрасным лицом его обладательницы. И в этом я был не одинок. Раш тоже не сводил с девушки глаз.
Хадграфт это заметил и в первый раз обратился к Рашу:
– Надеюсь, вы видели и слышали достаточно? Не смеем больше задерживать. Откровенно говоря, не понимаю, зачем вы вообще пришли в наш дом. Через день-два приедет епископский коронер, и этой неприятной историей будет заниматься он, а не вы.
Раш побагровел и схватился за рукоять шпаги, однако вовремя взял себя в руки. Отвесив формальный поклон, он покинул комнату. Мы трое молчали. Из коридора до нас доносилась его решительная поступь, затем раздался голос слуги, и дверь дома открылась, а потом закрылась.
– Наконец-то, – произнес Хадграфт; его глаза так и бегали, он то и дело переводил взгляд с моего лица на лицо дочери и обратно. – А теперь давайте выпьем по бокалу вина с печеньем и побеседуем в более приятной обстановке.
Глава 15
Кэт зашла к господину Хадграфту, надеясь застать его дома. Она хотела обсудить с ним изменения в графике строительных работ, когда они возобновятся после расследования, и, если повезет, получить от Хадграфта оплату по счету.
Во время предыдущих визитов Кэт принимали в хозяйском кабинете. Но в тот день слуга повел ее наверх. С каждым шагом звук голосов становился все громче. Первым, что услышала Кэт, войдя в гостиную, был смех Грейс Хадграфт, манерный, похожий на звон колокольчика. Кэт терпеть не могла, когда так смеются.
А при виде Марвуда, сидящего на диване рядом с дочерью Хадграфта, Кэт пришла в ужас. При ее появлении он вскочил и, не донеся до рта печенье, поспешил навстречу:
– Госпожа Хэксби, добрый день.
Поклон с печеньем в руке выглядел нелепо, а виноватое выражение лица только усиливало комический эффект.
Грейс Хадграфт тоже встала. С дивана она поднялась намного изящнее Марвуда. Только в этот момент Кэт заметила, что в комнате есть третья женщина – компаньонка Грейс, сидевшая у окна с рукоделием.
– Отец сейчас придет, – сказала госпожа Хадграфт. – Прошу вас, садитесь в это кресло, оно ближе к огню. Сюзанна, подай госпоже Хэксби вина.
От вина Кэт отказалась, но в кресло села: стоя столбом посреди комнаты, она бы чувствовала себя неловко.
– Господин Хадграфт надолго отлучился?
– Отец вот-вот придет. Господин Марвуд как раз говорил мне, что в ближайшее время вы с отцом сможете продолжить строительство новой богадельни. Наверняка для вас это большая радость.
Кэт раздражали даже не слова Грейс, а то, как мелодично они слетали с ее безупречных губ. При этом Грейс наклонилась к Марвуду так, будто между ними существовала незримая связь, воплощением которой в материальном мире стал тесный диван: они с Марвудом сидели так близко друг к другу, что их разделяло самое большее дюйм или два.
– Епископский коронер уже назначил день осмотра места преступления? – уточнила Кэт.
– Боюсь, нет, – ответил Марвуд. – Похоже, возникнут новые задержки.
– Ах, сэр, вы же только сейчас говорили, что снова напишете лорду Арлингтону. – Грейс с улыбкой повернулась к Марвуду. – Даже не сомневаюсь, после вашего ходатайства коронер сразу станет расторопнее. Воля милорда – закон, а к мнению господина Марвуда лорд Арлингтон прислушивается.
Марвуд и сам засмущался от такой высокой оценки, но возражать не стал. К облегчению Кэт – и, пожалуй, других присутствующих, – из коридора послышались шаги. Дверь распахнулась, и в комнату быстрыми шагами вошел Хадграфт.
Хозяин был в хорошем настроении и Кэт приветствовал тепло. Она сразу поняла, что сегодня у него нет настроения говорить о работе. Более того, если Кэт будет настаивать, хозяин пойдет с ней в кабинет, а Марвуд и Грейс Хадграфт останутся практически наедине. Бедный дурачок будет совершенно беззащитен против ее богатого арсенала томных взглядов и сладких речей, не говоря уже о легких вздохах, от которых грудь Грейс вздымается и опадает так, что мужчины по не понятной Кэт причине не могут оторвать от этого зрелища глаз.
– Я зайду в другой раз, в более удобное время, – произнесла Кэт, вставая с кресла.
Присутствие в гостиной Хадграфта, без сомнения, помешает этой парочке ворковать друг с другом.
К удивлению Кэт, Марвуд встал вслед за ней:
– Мне тоже пора. Дела милорда откладывать нельзя. – Марвуд посмотрел на Грейс, которая не сводила с него глаз. – Жаль, что не могу задержаться дольше, мадам.
– В таком случае обязательно приходите к ужину! – воскликнул Хадграфт. – И поскорее, к чему тянуть? Вы свободны в понедельник, сэр? Отказ мы не принимаем, верно, милая?
Грейс перевела взгляд больших карих глаз с Марвуда на отца:
– Совершенно верно, сэр.
– В Холборне можно взять наемный экипаж, – холодно произнесла Кэт, как только они вышли из дома Хадграфта. – Раз уж милорд так срочно нуждается в услугах своего незаменимого помощника.
– Разрешите проводить вас до Чард-лейн, мадам, – попросил Марвуд. – Милорд подождет.
Кэт издала совершенно немелодичный смешок. Пусть Марвуд любезничает с Грейс Хадграфт, а не с ней.
– Я в состоянии найти дорогу до нашей конторы самостоятельно.
– Я хочу с вами поговорить.
– А я думала, вам больше по вкусу разговоры с Грейс Хадграфт.
– Я просто поддерживал светскую беседу с леди. Отмалчиваться было бы грубо. Вы же не хотите, чтобы я вел себя как невежа.
– Знаю я эти беседы, – отмахнулась Кэт. – А ваши манеры меня глубоко впечатлили.
– Госпожа Хадграфт поделилась со мной секретом, – произнес Марвуд.
– Полагаю, она использует этот прием со всеми джентльменами. Тогда каждый думает, что покорил ее сердце. Неужели вы не видите, что это всего лишь уловки? Как же вы наивны, сэр!
Кэт не подала виду, но ощутила удовлетворение, когда обращенную к ней щеку Марвуда быстро залил бледно-розовый румянец. Марвуд не ответил. Когда они перешли через мост, он взял Кэт под руку и повел ее к мостовой на восточном берегу реки Флит, которую недавно превратили в канал. Здесь было тише, чем на шумной улице.