– Зато теперь мы знаем, что стало с пропавшей собакой, и в этой истории можно поставить точку. Пожалуй, надо сказать Ледварду, что пса обнаружили.
– Выполняй он свои обязанности как следует, ничего этого не случилось бы. Кстати, теперь, когда мы его рассчитали, нужен новый сторож. Я поищу кого-нибудь. А на сегодня сгодится и мой кучер. Он парень крепкий и темноты не боится.
После ухода Хадграфта Кэт почти весь день провела, надзирая за работниками и стараясь не думать о том, где и как проведет вечер Джеймс Марвуд. Кэт наблюдала, как мужчины хоронили пса, и успела даже в чрезмерных подробностях рассмотреть, что с ним сотворила смерть. Как только труп благополучно закопали на глубине четырех футов в дальнем углу пустыря, Кэт велела строителям разобрать мусорную кучу.
Им не нравилось, что за ними надзирает женщина. Услышав, как один строитель заявил, что работать под ее началом – против природы, Кэт незамедлительно его уволила, несмотря на нехватку рабочих рук. После этого дело пошло на лад.
Когда стало темнеть, Кэт распустила бригаду. Бреннан ждал ее в конторе. Кэт быстро ввела его в курс дела.
– Неужели работники правы и это место проклято? – задался вопросом ее партнер.
– Скажете тоже! – сердито бросила Кэт, однако у нее самой уже стали возникать подобные мысли, однако, взяв себя в руки, уже спокойнее продолжила: – Новость совсем не плоха, если взглянуть на дело с правильной стороны. Теперь ясно, почему собака не разбудила Ледварда, – преступник убил пса. И кровь под горой парусов, по всей видимости, собачья, а не человеческая.
– А может, там остались пятна и той, и другой, – принялся смаковать ужасные подробности Бреннан. – Наверняка ведь никак не узнать. – Подойдя к окну кабинета, он посмотрел во двор. – Подумать только, и пса, и мужчину могли убить на этом самом месте.
– Нам нужно работать, – устало произнесла Кэт. – С Божьей помощью мы наверстаем упущенное время, если в ближайший месяц погода не испортится.
– Вы получили деньги с Хадграфта?
– Пока нет.
Бреннан с шипением втянул в себя воздух:
– Чует мое сердце, что-то с этим субъектом нечисто.
Они обошли стройку, обсуждая все, что удалось сделать за сегодня и планируя работы на следующей неделе. Прибыл кучер Хадграфта, недовольный тем, что его назначили в сторожа. Как только он заступил на пост, Кэт и Бреннан покинули стройку, договорившись взять один наемный экипаж на двоих.
– Пройдемся до стоянки в Холборне, – предложила Кэт.
– Зачем? – нахмурился Бреннан. – Экипаж можно найти и поближе, у ворот Ньюгейта.
– Мне нужно зайти в Свон-Ярд у моста. Хочу нанести кое-кому визит. От Холборна дотуда меньше пяти минут ходу.
Однако до дома госпожи Фарадж они добирались намного дольше. Бреннан постучал в дверь. Им открыл ребенок, девочка не старше десяти лет в замызганном переднике, который был ей чересчур велик.
– Да? – буркнула маленькая служанка.
– Если твоя хозяйка не возражает, я бы хотела поговорить с Пейшенс Нун.
– Бетси! – донесся из комнаты хриплый голос. – Кто там?
– Спрашивают Пейшенс Нун! – прокричала в ответ девочка.
В комнате что-то со стуком упало. Послышалось шарканье и оханье, а затем в дверях показалась сама госпожа Фарадж. Одной рукой она опиралась на трость, другой держалась за дверной косяк. Губы старухи были сомкнуты, однако они находились в беспрестанном движении, будто у нее во рту кружил рой мух и она пыталась их пережевать.
– Госпожа Фарадж, – обратилась к хозяйке Кэт, – извините, что пришла без предупреждения, но могу я поговорить с Пейшенс…
– С этой потаскухой? – брызгая слюной, выпалила мамаша Фарадж. – Здесь вы ее не найдете.
– Тогда где она?
– Пусть хоть в преисподнюю провалится, мне плевать! В своем доме шлюх не потерплю! Бетси, запри дверь!
– Вот нахалка! – возмутился Бреннан, когда дверь закрылась и можно было не бояться, что хозяйка его услышит. – Не мешало бы ее поучить, как разговаривать с господами.
– Кто шлюха? Пейшенс Нун? – между тем удивлялась Кэт.
Сгорбленная фигура, сидевшая на подставке для посадки на лошадь у соседнего дома, издала смешок.
– Да уж, мамаша Фарадж сегодня рвет и мечет.
– Придержи язык, приятель! – сердито бросил Бреннан.
– Нет, погодите-ка. – Кэт повернулась к старику; когда они пришли, его во дворе не было. – Вы откуда взялись?
– Увидел, как вы заходили во двор, госпожа. Вы ведь к нам уже наведывались, так? Вопросы задавали. – Если у старика и сохранились зубы, то их было не видно, и при разговоре он шепелявил так, словно набрал полный рот жидкой грязи. – Покойник, которого нашли на Чард-лейн, – господин Айрдейл?
Кэт не сразу расшифровала его вопрос.
– В этот раз мы ищем служанку. – Вместо ответа сказала она и полезла за кошельком; там, где сгущаются лондонские тени, ничто не дается даром – все покупается и продается. – Пейшенс Нун.
Монета исчезла под плащом старика.
– Опоздали вы, госпожа. Эта старая карга вчера вечером вышвырнула ее на улицу.
– Вчера вечером?
Сегодня утром Пейшенс Нун приходила на заседание.
Старик указал на землю рядом с подставкой:
– Она оставила здесь свой сундук. Достала кое-какие вещички, завернула в узел и была такова.
– Не знаете, куда она ушла? – спросила Кэт, почти уверенная, что ответ будет отрицательным.
– Может, и знаю. – Когда среди складок его плаща скрылась еще одна монета, старик произнес: – Я слыхал, утром договорилась с возчиком из Честера, чтобы тот ее подвез.
– Из Честера?!
– Ну да. Когда он в Лондоне, всегда ставит свою телегу в Свон-Ярде. А уехал этот возчик около полудня.
Даже учитывая, что телега едет небыстро, Пейшенс Нун сейчас за много миль от Лондона.
– У нее там есть родня?
– Если нет, то скоро будет.
– О чем это вы?
Прищурившись, старик с ухмылкой поглядел на Кэт:
– Пейшенс Нун забрюхатела, госпожа. За это старая ведьма ее и выгнала.
Во второй половине дня я направлялся через парк к канцелярии лорда Арлингтона рядом с Собственной галереей, где мне предстояло разложить документы по папкам. Затем я планировал улизнуть из Уайтхолла раньше обычного и зайти в Савой.
Дадли Горвина я застал за рабочим столом. В отсутствие Арлингтона он, как старший клерк, руководил канцелярией и отчитывался перед господином Уильямсоном. Я отвел Горвина в сторону:
– Я жду ответа от милорда. Может быть, письмо по ошибке доставили сюда?
Горвин нахмурился:
– Вы разве не слышали?
– О чем? Утром меня в Горинг-хаусе не было.
– Когда гонец проезжал через Бишопс-Стортфорд, там случился пожар, и сумка сгорела. Бедолаге повезло, что он сам выбрался из огня целым и невредимым.
– Тогда все ясно, – произнес я. – А я-то думал, почему лорд Арлингтон не пишет.
– Ждете, что милорд прикажет вам ехать в Юстон?
– Надеюсь, что нет. Я бы предпочел остаться в Лондоне.
– Догадываюсь почему, – протянул Горвин. – Ах вы хитрец!
– Как прикажете вас понимать?
– Слухами земля полнится. Значит, положили глаз на красотку Хадграфт? Готов поспорить, в Лондоне вас держит именно она.
– Чепуха! – бросил я, чувствуя, что краснею.
– Ох, не уверен. Я слышал, ее папаша наводит о вас справки.
– Мне пришлось раз или два встретиться с господином Хадграфтом из-за этой истории на Чард-лейн. Да и немудрено, он ведь застройщик.
Горвин шутливо погрозил мне пальцем:
– Ну-ну, сначала встретились с папашей, а потом и с дочкой.
– Что за вопросы задает обо мне господин Хадграфт?
– А то сами не догадываетесь. Его интересует все, что любой отец желает знать об ухажере единственной дочери, а именно: благосостояние, происхождение и перспективы. – Горвин понизил голос. – Она и правда чудо как хороша?
Я оставил этот вопрос без ответа.
– Уверен, Хадграфт был разочарован в своих надеждах на мой счет.
– Не знаю, не знаю. По богатству вы ему уступаете, но старик в восторге оттого, что вы родственник господина олдермена Марвуда. И я, конечно, тоже.
– Судя по тому, что я слышал, мой дядя был никчемным болваном, – произнес я.
Горвин нарочно старался меня поддеть, и перед его выпадами я был так же беспомощен, как бык, запертый в загоне. Однако жестокость Горвину была несвойственна, и он почувствовал, что самое время дать мне пощады.
– Ну какое это имеет значение? Хадграфту просто греет душу, что у вас дядя – олдермен. Его право. Но самое сильное впечатление на старика произвела ваша должность в Уайтхолле. Золота у него хватит на двоих, но милорд прислушивается не к нему, а к вам.
– Лорд Арлингтон сам решает, кого ему слушать и когда. Вам это известно не хуже, чем мне.
– Хадграфту о привычках Арлингтона узнать неоткуда. – Тут Горвин посерьезнел. – Для того, кто сам пробивает себе дорогу в жизни, дочка Хадграфта – очень даже неплохая партия. Знатности ей не хватает, зато денег более чем достаточно. К тому же дочь у старика только одна, а значит, все состояние достанется ей. Рассказывают, что госпожа Хадграфт – истинная леди во всех отношениях. И неужели все слухи о ее дивной красоте – правда?
– Да, – наконец сдался я. – Чистая правда.
Горвин похлопал меня по руке, затем кивнул в сторону окна. Его внимание привлекли дамы, гуляющие в саду.
– Смотрите, – обратился ко мне Горвин. – Вот и еще одна красавица. В Юстоне налюбуетесь ею всласть.
По дорожке шли две леди, за ними следовали лакей и горничная.
– Кто это? – уточнил я.
– Фрейлины. Та, что слева, – мадемуазель Луиза де Керуаль.
Когда я беседовал с Кэт в субботу, она упоминала эту леди. Я во все глаза уставился на фаворитку короля – ту самую женщину, которую его величество желает сделать своей любовницей. Она была в Дьеппе в одно время с Айрдейлом, к тому же в его комнате я отыскал спрятанный кошелек, и вполне возможно, что эта вещица принадлежит ей.
Я выглянул в окно, чтобы получше разглядеть мадемуазель де Керуаль. Ее фигуру скрывал плащ. Но вот фрейлина повернула голову, и под полями ее шляпы я мельком увидел округлую щеку и изящный носик.