– Он сказал мне, что работы на месте богадельни начались снова, – между тем продолжил Марвуд. – А еще вы нашли собаку сторожа.
– Пса зарезали, – ответила Кэт, поморщившись при одном воспоминании о разлагающемся трупе. – Точно так же, как и мужчину без лица.
– Полагаю, убийца не мог допустить, чтобы пес залаял, и это был самый легкий способ заставить его молчать. И кстати, о вашем бывшем стороже: я видел его вчера вечером. Он выходил из переулка за домом Раша.
– Что Ледвард там забыл?
Марвуд пожал плечами. Кэт показалось, что вид у него скучающий, будто он мечтает оказаться в другом месте – надо думать, с Грейс Хадграфт. Кэт злилась на Марвуда все сильнее и сильнее.
– Пейшенс Нун ждет ребенка, – объявила Кэт, надеясь застать его врасплох. – Хозяйка выгнала ее из дома.
– Откуда вы знаете?
– Вчера вечером мы с Бреннаном заходили в Свон-Ярд, хотели с ней поговорить. Но служанки и след простыл. Я видела Пейшенс Нун на дознании. Потом я собиралась к ней подойти, но она не просто ушла, а прямо-таки сбежала. Нищий в Свон-Ярде сказал мне, что Пейшенс договорилась с возчиком и уехала на его телеге в Честер.
– В Честер?! Она родом из тех краев? А от кого ребенок?
– Откуда мне знать? Но одно могу сказать точно: Хадграфт что-то скрывает. Пора платить по счетам, однако он откладывает платежи. У него не хватает денег. Конечно, по его образу жизни этого не скажешь. – Не удержавшись, Кэт добавила: – Надеюсь, у Хадграфта все-таки хватит средств на достойное приданое для дочери.
Пока она говорила, Марвуд подошел к окну и застыл, глядя на улицу.
– Я должен кое-что сказать вам.
Неужели о Грейс? Кэт почувствовала во рту неприятный вкус, будто глотнула скисшего молока.
– Что?
Марвуд повернулся к ней:
– Вчера вечером Сэм шел домой и на него напали.
Кэт перевела дух. У нее едва колени не подогнулись от облегчения.
– Надеюсь, он не сильно пострадал?
– Все заживет как на собаке. Если верить его рассказу, нападавшим досталось больше. Но Сэм уверен, что это были не простые воры. Они следили за ним, потому что Сэм – мой слуга. Готов поспорить, их подослал Даррелл. Я предупредил о нем Сэма и Маргарет и велел им держать ухо востро. Полагаю, Даррелл хочет запугать меня, организовывая нападение на моих слуг.
– И что же, Дарреллу удалось? Я имею в виду, запугать вас?
– А сами как думаете?
Повисла тишина, поэтому шум на улице Марвуд и Кэт услышали сразу. Марвуд распахнул окно и высунулся наружу.
– Черт побери! – Он повернулся к Кэт. – Тут какие-то люди несут на двери Фибса. Он лежит в луже крови.
Вчерашнее приключение ничуть не испугало Сэма Уизердина, а, наоборот, взбодрило его.
Позже Кэт отправилась в Инфермари-клоуз, не беспокоясь о том, что о ее визите узнает хозяин, ведь ей было известно, что Марвуд в Уайтхолле. Сэм, как всегда, открыл дверь и отвесил ей некое подобие поклона. Кэт сразу бросились в глаза синяки и ссадины на его лице. Вокруг головы Сэма был криво обвязан бинт, придававший ему залихватский вид. Сэм не стал надевать ни камзол, ни куртку, на нем был только жилет поверх рубашки, левый рукав которой он разорвал, поскольку тот не налезал на еще одну повязку, на этот раз на плече.
Сэм встретил Кэт широкой улыбкой:
– Доброго денечка, госпожа.
– Ты что, нарочно в передряги попадаешь? – строго спросила Кэт, но тут же испортила весь эффект, добавив: – Я за тебя волновалась. Послушать твоего хозяина, так ты опасно ранен.
– Ну ранен, не без этого. Что же мне теперь целый день в постели валяться?
Тем временем по лестнице с кухни поднялась Маргарет.
– Уж как я уговаривала этого болвана полежать, госпожа! – пожаловалась она. – Но это все равно что учить щенка справлять нужду на улице – как ни трудись, а по всему дому будут лужи. Ну, я и махнула рукой.
– На Фибса вчера вечером тоже напали, – сообщила Кэт.
– И поделом ему, – ответил Сэм; эти двое друг друга недолюбливали. – Вечно он пялится на Маргарет.
– Не мели чепуху! – строго велела ему жена, однако невольно расплылась в улыбке.
– Сама знаешь, что я правду говорю.
– Так что с ним стряслось? – спросила Маргарет.
Кэт стянула перчатки.
– Джош рассказывает, что около десяти часов вечера Фибс отправился в пивную в переулке Халф-Мун, но так до нее и не дошел. Его нашли утром на Мейден-лейн.
– Что говорит Фибс? – заинтересовался Сэм. – Кто на него напал?
– Ничего не говорит, – ответила Кэт. – Когда я уходила из дома, он еще не пришел в сознание. Его ударили по голове, а еще у него ножевые раны на руках и ногах. Кошелек воры забрали, но одежду не тронули.
– Вот бедняга, – обеспокоенно хмурясь, произнесла Маргарет.
Сэм дотронулся до бинта на руке и задумчиво нахмурил лоб:
– Говорите, раны только на руках и ногах? – (Кэт кивнула.) – И нас обоих подстерегли в один вечер?
– Верно, – подтвердила Кэт.
– На меня напали, потому что я слуга господина Марвуда. До моего кошелька им не было дела.
– К чему ты клонишь?
– Когда человека хотят убить, нож вонзают в живот или в сердце, – принялся рассуждать Сэм. – Ну, или в горло. А если надо, чтобы он без чувств свалился, достаточно по голове его стукнуть. Зачем же втыкать нож в руки и ноги?
– Сядь! – велела Маргарет, внимательно вглядываясь в лицо мужа. – Ты никак бредишь. Надо бы тебе кровопускание сделать.
Сэм проигнорировал слова жены. Он не сводил глаз с Кэт:
– Зачем?
– Потому что злоумышленники не хотели убивать Фибса. Их цель – предостеречь меня. А на тебя напали, чтобы запугать твоего хозяина. – Кэт на секунду запнулась. – В истории с Фибсом есть еще одна странность. У него на лбу вырезали букву «Д». Прямо на коже.
– «Д»? И как это понимать?
Маргарет, владеющая грамотой лучше Сэма, шумно выдохнула:
– Этот дьявол оставил свою роспись. «Д» значит «Даррелл».
Глава 22
Попрощавшись с Кэт, я покинул Генриетта-стрит и зашагал к парку, а затем направился в Горинг-хаус. По дороге я размышлял о причине угрюмого настроения Кэт, а также о нападениях на Сэма и Фибса, в перерывах предаваясь мечтам о Грейс Хадграфт.
Расположившись за столом, я написал отчет, чтобы ввести лорда Арлингтона в курс дела. Остаток утра я провел, разбирая бумаги, накопившиеся за время моего отсутствия. Милорд поручил мне расследовать происшествие на Чард-лейн, но это не освобождало меня от обычной работы с документами, которые Арлингтон по-прежнему мне присылал. Стопка в моем ящике все росла и росла.
Было почти полдвенадцатого, когда с улицы донесся шум. Вошел лакей и объявил, что прибыл гонец, которому приказано вручить послание мне лично. Ну наконец-то милорд ответил на мои письма!
Вошел гонец с сумкой. Сломав печать на ее горловине, я вытряхнул содержимое на стол. Среди прочих бумаг я заметил адресованное мне письмо, подписанное рукой лорда Арлингтона. Я поспешил открыть послание. Оно отличалось суровой краткостью. Милорд велел мне продолжать расследование убийства, пропажи двух человек и должностных злоупотреблений в правительственной комиссии. Но при этом Арлингтон запрещал мне вникать в придворные дела или проводить дальнейшие изыскания относительно двух образцов почерка.
Уже одно это стало для меня неожиданностью. Но от последней фразы у меня и вовсе перехватило дух, а слова мгновенно впечатались в память.
По случайному совпадению это дело имеет касательство к государственной тайне. Если хоть кому-нибудь проболтаетесь, я Вас уничтожу.
Грубые угрозы подобного рода были совершенно не в стиле милорда. Однако я сразу узнал почерк Арлингтона, а внизу стояла его подпись. Возможно, я неправильно истолковал тон последней фразы, и на самом деле она выражает не гнев, а отчаянное желание с предельной ясностью донести до меня всю серьезность дела.
Немного успокоившись, я принялся ломать голову над тем, что заставило Арлингтона так писать. Может быть, причина не имеет ко мне отношения? Или его смутило что-то в моем последнем письме?
В конторе на Чард-лейн никого не оказалось, однако Бреннан командовал работниками, закладывавшими фундамент обращенного к дороге фасада новой богадельни. Заслышав шаги, Бреннан повернулся в мою сторону и обнажил длинные желтые зубы в улыбке, больше смахивающей на хищный оскал. Мы с Бреннаном недолюбливали друг друга, однако оба желали Кэт добра, и это обстоятельство нас в некоторой степени объединяло. Бреннан вежливо меня поприветствовал.
– Я ищу госпожу Хэксби, – сказал я.
– Я бы и сам хотел знать, куда она запропастилась, сэр. Я ждал ее утром, но госпожа Хэксби прислала Джоша с запиской, в которой сообщила, что придет завтра.
Я был весьма разочарован. Нельзя сказать, что мы с Кэт попрощались на дружеской ноте, и я надеялся, что уговорю ее сменить гнев на милость.
Работники уже начали перешептываться, и Бреннан зыркнул в их сторону:
– Сплетничать тут не о чем. Работайте!
– Раз госпожи Хэксби нет, может быть, вы сумеете помочь, – произнес я. – Меня интересует Ледвард. Он здесь?
– Наш сторож? – Бреннан снова обратил взгляд на меня. – Вернее, бывший сторож.
– Его рассчитали?
– Да, вчера господин Хадграфт его выгнал. А жаль. В общем и целом Ледвард человек неплохой. Господин Хадграфт временно возложил обязанности сторожа на своего кучера, и ручаюсь вам, что этот парень всю ночь дрыхнет без просыпу.
– Вам что-нибудь известно о Ледварде? Где он живет? Кто взял его на работу?
Бреннан покачал головой:
– Единственное, что мне известно: за то время, что Ледвард нас охранял, не пропало ни единой вещи и следов посторонних людей во дворе ни разу не замечали. С нами говорил вежливо, уж насколько умел. Пес, конечно, был свирепой зверюгой, но от сторожевой собаки именно это и требуется.
– Вы дали сторожу лестную рекомендацию, сэр.
Бреннан пожал плечами:
– Не более чем Ледвард того заслуживает. Однако не имею представления, где он живет.