– Думаешь, твой хозяин сейчас с ней? – спросила Кэт.
– Откуда мне знать? Только в последнее время он вел себя как-то странно. Может, хозяин и весточку не шлет оттого, что ему не до нас.
– Возвращайся к Маргарет! – велела Кэт. – Как только господин Марвуд объявится, дай мне знать. А если у меня будут какие-нибудь новости, сразу же сообщу их тебе. А пока от волнения никакого проку. Как ты добрался до моего дома?
– Что?
– Сэм, нечего смотреть на меня круглыми глазами! Отвечай!
– Пешком, госпожа. Сначала шел по Стрэнду, а оттуда…
– Значит, пешком? Так я и знала. На тебя напали всего два дня назад. Обратно будешь ехать в портшезе, понял? Спускайся в гостиную, я дам тебе денег на дорогу.
– Не беспокойтесь, госпожа, до Савоя от вас рукой подать.
– Делай, что велю! Ну сам подумай: если тебя опять подкараулят, кто будет заботиться о Маргарет?
Сэм молча глядел на Кэт. Уизердин сразу изменился в лице, – похоже, ее слова возымели должный эффект.
А внизу кто-то лихорадочно забарабанил во входную дверь.
Добравшись до апартаментов фрейлин, Луиза отмахнулась от всех вопросов и поспешила скрыться в своих покоях.
Пока солнце еще не зашло, ее горничная расположилась у окна с шитьем, склонив над работой свою тупую английскую физиономию и высунув изо рта кончик влажного языка. Луиза прикрикнула на нее, велев убираться. Эта девица бестолково засуетилась и уронила одну из лучших вуалей своей госпожи в камин. Луиза швырнула в горничную пустой ночной горшок. Девушка вскрикнула и опрометью кинулась прочь из комнаты.
Орел или решка. Чет или нечет. Жив или мертв. Для шевалье де Вира вероятность пятьдесят на пятьдесят. А может быть, его судьба и вовсе не имеет значения. Ничто не имеет значения после этого ужасного обеда в «Синем дельфине».
Луиза не знала, что задело ее сильнее – поведение той странной, чудаковатой англичанки или спокойный, но безжалостный здравый смысл мадам де Борд. Но как бы то ни было, что-то внутри ее надломилось. Все кончено, и в ее душе угасли даже малейшие проблески надежды.
Луиза бессильно опустилась на сиденье у окна. Время шло, кто-то постучал в дверь. Луиза никак не отреагировала. Но щеколда все равно поднялась, и в спальню, не спрашивая разрешения, вошла мадам де Борд. Закрыв за собой дверь, она устремила на Луизу испытующий взгляд:
– Вы плакали.
– Какое вам дело до моих слез, мадам?
– Вы грустите. – Костюмерша без приглашения села в кресло у окна. – Уж чего-чего, а поводов для слез в мире более чем достаточно. Но что тут поделаешь? Думаете, у кого-нибудь из нас есть выбор?
– Это несправедливо! – выпалила Луиза. – Ах, если бы все сложилось по-другому! Будь у шевалье покровитель или…
– Для вас и месье де Вира ничего не изменится, дитя мое.
– Кажется, это любовь. – Произнеся эти слова вслух, Луиза испытала облегчение, смешанное с отчаянием. – И не важно, жив он или мертв, благородны его мотивы или низменны. Я люблю его, несмотря ни на что. Все прочее не имеет значения. Он разжег в моем сердце пламя.
– Одной любви мало, – сухо возразила мадам де Борд. – Чувствами сыт не будешь. Из страсти крышу над головой не сделаешь, одежду на нее не купишь, а уж туфли от месье Жоржа – тем более. – Отвернувшись, мадам де Борд с элегантной непринужденностью и удивительной меткостью сплюнула в камин. – Плевать я хотела на такую любовь!
В дверь постучали четыре раза.
Джош поглядел на старика, который будет временно исполнять обязанности привратника в доме под знаком розы. Этот человек утверждал, будто он старый солдат, да только, судя по его виду, со времен его военной службы много воды утекло. Мочевой пузырь у бедолаги совсем слабый, да и руки трясутся.
Старик кивнул Джошу, тот отодвинул створку и выглянул в дверное окошко. В свете фонаря парень с облегчением разглядел знакомые плащ и шляпу.
– Это господин Марвуд, – обернувшись через плечо, сказал он старому пню – тот сгорбился на табурете, опустив подбородок на утяжеленную дубинку. Небритые брыли свисали по обе стороны, точно собачьи уши.
– Кто?
– Марвуд. – Джош ткнул пальцем в потолок. – Он часто ходит наверх.
И Джош принялся отодвигать многочисленные задвижки и засовы. Наконец он открыл дверь, и гость протиснулся мимо него в холл.
На позднем госте была шляпа Марвуда, парик Марвуда и плащ Марвуда с латунной застежкой в форме львиной головы. Все эти вещи выглядели изрядно потрепанными. Ростом и фигурой незнакомец тоже напоминал Марвуда.
Но лицо у него было совсем другое.
Глава 28
Свечи сияли все так же ярко. Света было более чем достаточно, чтобы заметить, что незнакомца бьет дрожь.
Грязный листок бумаги криво сложили в несколько раз. Письмо даже не запечатали. С наружной стороны был выведен адрес получателя: «Госпоже Хэксби, дом под знаком розы, Генриетта-стрит». Кэт узнала почерк Марвуда, хотя обычно он писал гораздо аккуратнее. Но может быть, перед ней умелая подделка.
Узнав, что Марвуд жив, Кэт сначала испытала облегчение, потом рассердилась, но на смену гневу быстро пришла тревога. Кэт положила письмо на чертежную доску и развернула его.
В это время незнакомец прижимался спиной к стене возле надежно запертой двери. Рядом с кинжалом в руке стоял Сэм. На полу валялась горка одежды: плащ Марвуда с застежкой в виде львиной головы, его касторовая шляпа и лучший парик. Все эти предметы выглядели так, будто их вываляли в грязи.
Кэт склонилась над посланием.
Мадам,
а вчера вечером со мной произошел несчастный случай.
Возле Линокольнс-Инн-Филдс на меня напали двое разбойников, после чего бросили меня раненого.
Этот человек спас и выходил меня. Будьте добры, предоставьте карету и слугу предъявителю сего письма – его фамилия Браун, – чтобы он отвез меня домой, и окажите любезность, дайте ему кошелек, чтобы через Вас я вознаградил его по заслугам.
Почему Марвуд ничего толком не объяснил? Неужели это западня? Однако неясно, в чем именно подвох. Кэт внимательно перечитала письмо. Что-то в нем ее настораживало. Но что? Почерк? Манера изъясняться?
Кэт подняла взгляд на незнакомца:
– Господин Марвуд сильно пострадал?
– Отделался шишкой. Ноги его пока не держат, да и голова болит. – Несмотря на благозвучный голос, незнакомцу нечего было и надеяться выдать себя за человека из хорошего общества. – Поначалу я решил, что у бедняги в голове помутилось, но это, видно, от вина.
– Господин Марвуд пьян? – спросила Кэт.
И опять на смену тревоге пришла злость.
– Со вчерашнего вечера протрезвел, но перегаром от него до сих пор несет. Он…
– Почему на вас его одежда?
– Госпожа, он на время дал мне свои вещи. Видите ли, я тут кое-кому задолжал. Не хочу, чтобы меня узнали. Господин Марвуд сказал, плащ будет доказательством, что я от него.
Кэт снова опустила взгляд на письмо. В этот раз она обратила внимание на неровное правое поле письма, что не только смотрелось неряшливо, но и свидетельствовало о расточительстве. Бумага была дорогой, и Марвуд никогда не тратил деньги впустую, будь то свои или чьи-то еще. Кэт взглянула на Сэма. Тот нервно жевал нижнюю губу.
Его фамилия Браун…
И тут Кэт сообразила, о чем Марвуд хотел ее предупредить.
– Скажите, Айрдейл, где именно вы прячетесь? – задала она вопрос.
– Что?
– Не разыгрывайте святую невинность! – отрезала Кэт.
– Вы, должно быть, обознались. Я…
– Ваше имя Джон Айрдейл, – перебила его Кэт. – С тех пор как на территории богадельни на Чард-лейн обнаружили тело убитого мужчины, вы уже десять дней не появлялись у себя на квартире. В том, что вы проходимец, сомнений нет, и возможно, вы еще и убийца.
Тут Айрдейл струхнул:
– Понимаю, госпожа, со стороны мое поведение выглядит подозрительно, однако клянусь честью…
– Честью? Какое право вы имеете рассуждать о чести? Вы обрюхатили служанку, и хозяйка выгнала ее на улицу!
– Пейшенс – женщина хорошая. Честное слово, я о ней позабочусь! Да и сейчас делаю для нее все, что могу. Благодаря мне у нее есть крыша над головой, и…
– Пейшенс с вами?
– Ну да. Она мне с самого начала еду носила и новости пересказывала. – Айрдейл затараторил на огромной скорости, от былой плавности речи не осталось и следа. – Там, где я сейчас живу, никого больше нет, только сторож да собака. Мастиф меня знает, а его хозяин – горький пьяница. А с тех пор как Пейшенс вытолкали взашей, мы с ней вместе там ютимся.
– Там – это где?
– Около здания, где я служу, на заброшенной конюшне. Туда никто не ходит.
– То есть возле Комиссии по зарубежным плантациям?
Айрдейл кивнул, искоса поглядывая на стоявшего рядом Сэма.
Кэт окликнула слугу, и тот вскинул клинок, одновременно и салютуя ей, и угрожая Айрдейлу:
– Да, госпожа?
– Сейчас отправлю мальчишку за наемным экипажем. Поедем забирать твоего хозяина. Если этот мошенник будет сопротивляться или заманит нас в ловушку, ты знаешь, что делать. Прикончи его на месте, избавь палача от лишней работы.
Стемнело, дувший с реки ветер сотрясал окна и заставлял факелы чадить.
– Честное слово, – обратилась Кэт к Марвуду, – у меня такое впечатление, будто вы вляпываетесь во всякие истории нарочно, лишь бы досадить мне. – После секундной паузы она добавила: – Мне и Маргарет.
Иначе Маргарет обидится или отыщет в словах Кэт смысл, который та в них не вкладывала.
Кэт не сводила глаз с Марвуда. Наконец-то он лежал в своей постели. По другую сторону над ним склонилась раскрасневшаяся Маргарет. Служанка Марвуда обеспокоенно хмурилась. Вокруг горели свечи. Кэт посетила неприятная мысль: при виде этой сцены посторонний человек решил бы, что Марвуд на смертном одре.
Во всяком случае, сейчас ему ничто не угрожает. Ворота Савоя – не слишком надежная защита от незваных гостей, но старинные стены Инфермари-клоуза намного толще, чем у дома на Генриетта-стрит. К тому же по приказу Марвуда на окнах установлены прочные ставни, а на дверях – крепкие засовы. Кроме того, он велел заменить все задвижки и замки на дверях, ведущих на улицу. А внизу дежурил вооруженный до зубов Сэм.