Вот и пришла за мной смерть.
– Проснитесь! Вы горите!
Я открыл глаза. Меня трясла за плечо незнакомая женщина. Огонь в камине пылал ярко и жарко. Моя комнатная туфля уже начала тлеть. Женщина наступила на нее, потушив крошечный язычок пламени, прежде чем тот успел разгореться. В голове у меня не было ни единой мысли, однако с губ сами собой сорвались два слова:
– Душа моя.
Я сам не понял, откуда они взялись. Я не собирался их произносить, да и вообще что-либо говорить. Казалось, собственный разум мне не подчинялся, застряв в бескрайнем пустом пространстве между моим кошмарным сном и облегчением, испытанным при пробуждении. А может быть, эта незнакомка каким-то образом подчинила себе мой язык. И тут я снова повторил те же слова:
– Душа моя.
Глава 31
– Что вы сказали?
– Ничего, – облизнув губы, ответил Марвуд. – Это я спросонья.
«Надо думать, грезил о Грейс Хадграфт, дуралей несчастный! – подумала Кэт. – Нашел, кого звать „душа моя“!»
– Вам следует быть осторожнее. Еще немного – и туфля бы загорелась.
Марвуд убрал ноги подальше от огня.
– Ненавижу этот дом! Здесь слишком много призраков. Надо искать другое жилье.
Неужели Марвуд настолько одурманен опиумом?
Он прокашлялся.
– Сколько времени?
– Почти четыре. Сэм говорит, вы храпели, как кабан.
– Сэм – бессовестный нахал.
Кэт с облегчением заметила, что голос Марвуда стал тверже, а речь – внятнее.
– Выглядите лучше, – произнесла она.
– Я и чувствую себя лучше. – Марвуд выпрямился в кресле. – Я уже написал Горвину сам. Боюсь, нанося мне визит, вы напрасно потратили время.
– Вовсе нет. Я рада убедиться, что вам полегчало.
– Завтра я отправляюсь в Юстон.
– Вам бы следовало еще день или два провести в постели.
Марвуд покачал головой и сразу поморщился от этого движения.
– Милорд желает меня видеть. Сами знаете, что у него за нрав. Лорд Арлингтон отказов не терпит.
Кэт опустилась на скамью по другую сторону стола:
– Может, вы и меня там увидите.
– Где?
– В Юстоне. Лорд Арлингтон хочет пригласить меня и господина Ивлина, чтобы мы его проконсультировали. Леди Арлингтон должна сообщить, когда мне выезжать, но пока от нее никаких писем. Наверное, ее светлость про меня забыла.
– Вы в Юстоне… – тихо, задумчиво произнес Марвуд.
– Сэм говорит, вы беседовали с Айрдейлом, – вернулась к нейтральной, безопасной теме Кэт. – Ну как, узнали что-нибудь новое?
– Только то, что он ловкий плут с хорошо подвешенным языком. – Марвуд замолчал, – казалось, мыслями он был где-то далеко.
Кэт не пыталась нарушить паузу. Она понимала, что должна рассказать Марвуду о Грейс Хадграфт и Уиллоуби Раше, но ей не хотелось причинять ему новые страдания, хотя это нежелание парадоксальным образом уживалось со стремлением побольнее его задеть.
Марвуд взглянул на нее с улыбкой. Вид у него был такой, будто он успел забыть о ее присутствии, но обрадовался, увидев ее здесь.
– Айрдейл и впрямь сообщил мне кое-что новое, – прервал он молчание. – Мадемуазель де Керуаль до такой степени потеряла голову от любви к шевалье, что отдалась ему. А затем писала ему любовные письма, из которых совершенно очевидно, как далеко зашли их отношения. Убив шевалье, Даррелл раздел и наверняка обыскал его. Из чего следует, что сейчас эти письма у Бекингема. Герцогу известно, что мадемуазель де Керуаль потеряла невинность.
Кэт поглядела на Марвуда:
– Если это правда, герцог способен лишить мадемуазель де Керуаль шанса стать фавориткой короля. Но может быть, Бекингем намерен через нее оказывать влияние на его величество.
Марвуд задумался над словами Кэт, потом вскинул голову, собираясь что-то сказать, но она жестом его остановила:
– Однако в этой истории не все так просто, как кажется на первый взгляд, верно? С одной стороны, юная красавица привлекла внимание короля, и Бекингем старается использовать страсть его величества в своих интересах. С другой – французский посол всячески поощряет этот роман. А он и пальцем не шевельнет без приказа своего монарха. И наконец, лорд и леди Арлингтон увиваются вокруг мадемуазель де Керуаль, будто она богатая наследница.
Во взгляде Марвуда мелькнуло понимание.
– Арлингтон писал, что эта история связана с государственной тайной. Он запретил мне вникать в обстоятельства, касающиеся королевского двора или тех двух листов бумаги. Теперь нам известно почему. И король Франции, и Арлингтон желают видеть в постели короля француженку-католичку. Ради интересов своей страны девушка будет покорно делать все, что они велят. Нашептывать королю на ухо то, что они желают донести до монарха. А его величество непременно прислушается к словам, если они будут сочетаться с ее ласками. И без сомнения, французы будут незамедлительно узнавать о том, что сказал своей любовнице король. В состоянии неги мужчины не следят за языком.
– Проще говоря, им нужна шпионка в королевской опочивальне, – вставила Кэт. – И…
Тут внизу раздался грохот и крики.
Выругавшись, Марвуд кое-как встал с кресла.
Прозвучал выстрел.
Я настолько ослабел, что вынужден был позволить Кэт бежать впереди меня. Покачиваясь, с кружащейся головой, я кое-как спустился по лестнице на кухню.
В этом помещении и в солнечный день царил полумрак, а сейчас темнело и тени сгущались. На полу извивались, пыхтели и ругались люди. В воздухе висел густой, едкий дым от пистолетного выстрела. Но запах пороха не заглушал вонь свечного сала. В суматохе свечи опрокинули.
Единственным полноценным источником света был огонь, и алое, зловещее зарево заливало каменные плиты пола. Над очагом висел оставленный без присмотра металлический котел, и его содержимое бурлило, стекая на угли внизу.
Несмотря на темноту, я сразу заметил, что дверь каморки Уизердинов открыта. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я разглядел в куче на полу троих. Бедная Маргарет лежала внизу, а наверху Сэм кулаками молотил Айрдейла по голове.
– Сэм! – прокричал я с порога. – Хватит!
Он не послушал. Кэт схватила со стола абордажную саблю и направила ее на Айрдейла так, чтобы клинок прошел вдоль шеи Сэма, а кончик уперся в ворот камзола пленника. Кожей ощутив холодную сталь оружия, Сэм замер с поднятым правым кулаком.
– Подними Маргарет! – схватив со стола палку, велел я. – Айрдейл, ляг на пол лицом вниз и вытяни руки, иначе, Богом клянусь, ты покойник!
Опустившись на скамью, я локтями оперся о стол. На эти распоряжения ушли остатки моих сил. Понемногу на кухне воцарилось некое подобие порядка. Кэт передала саблю Сэму, велев ему стоять над Айрдейлом и тыкать того в спину, если мерзавец посмеет шелохнуться. Взяв тонкую свечу, Кэт от огня снова зажгла две сальные свечи, поставив одну на шкаф, а вторую на стол.
У Маргарет вышибло дух, но, если не считать нескольких синяков, она не пострадала. Она пошла в судомойню, чтобы привести себя в порядок и умыться холодной водой, а на обратном пути пнула Айрдейла по ноге, и тот вскрикнул от боли. За все годы, что я знал Маргарет Уизердин, это был практически единственный случай, когда она намеренно причинила вред живому существу.
– Что произошло? – спросил я, когда на кухне наступило затишье.
– Я был во дворе, а Маргарет здесь, и… – начал Сэм.
– Этот поднял крик, – перебила Маргарет. – Жаловался, что у него живот скрутило, а еще его жажда мучает и вообще он сейчас помрет. Умолял дать ему воды. Я принесла кувшин, но не успела отпереть дверь, как он выскочил, сбил меня с ног, схватил пистолет и…
– Вот ублюдок! – прорычал Сэм, с такой силой вдавив наконечник сабли в спину Айрдейла, что тот закричал в голос. – Трус! Помилуй меня, Господи, но печенку я тебе сейчас вырежу!
– Прекрати! – велел я. – Дай Маргарет договорить.
– Он взвел курок и приказал, чтобы я выпустила его из дома, иначе он меня убьет, – продолжила она. – А я засветила ему коленом промеж ног, так он сразу пистолет выронил, а потом и Сэм подоспел.
Айрдейл тихонько хныкал. Не подвергни этот человек опасности моих слуг, Кэт и меня самого, я, возможно, даже пожалел бы его. Но сейчас я не испытывал ничего, кроме холодной, неумолимой ярости.
– Посадите его обратно в каморку, – велел я. – Но сначала проверьте, нет ли там чего-нибудь, что можно использовать в качестве оружия.
Маргарет взяла со стола свечу и вошла внутрь. На окне, выходившем на кладбище, я велел поставить решетки, а раму закрепить так, чтобы его невозможно было открыть. Маргарет ощупала тюфяк, осмотрела дверь и стены и повернулась ко мне:
– Тут нигде мышь не проскочит.
– Сэм, – начал я, – этот пес должен сидеть в конуре. Стяни ему руки ремнем и привяжи к оконной решетке. Айрдейл, если от тебя опять будут неприятности, Сэм волен поступить с тобой так, как ему вздумается.
Айрдейл вывернул шею и уставился на меня.
– Я ведь вам помог, – хрипло произнес он. – Жизнь вам спас.
– Лжешь! – парировал я. – Ты ударил меня по голове, когда я шел за Пейшенс. И за это ты сейчас заползешь к себе в конуру на животе.
Марвуд наотрез отказался ложиться в постель. Маргарет и Кэт пришлось отвести его обратно в гостиную и усадить в кресло. Он попросил бренди и дал Маргарет ключ от шкафа, где оно хранилось. Кэт налила бренди в бокал, гадая, взбодрит этот напиток Марвуда или, наоборот, погрузит в сон.
– Вы очень суровы с Айрдейлом, – заметила она, когда слуги оставили их наедине. – Он ведь не бросил вас на улице и принес мне ваше письмо.
Марвуд взглянул на Кэт. Его лихорадочно блестевшие голубые глаза казались ярче обычного.
– Этот мерзавец напал на моих людей под крышей моего дома. На такое я закрыть глаза не могу.
В словах Марвуда была своя правда. Не только слуги должны быть преданы хозяину, но и хозяин слугам.
– Как вы намерены с ним поступить? – спросила Кэт. – Не можете же вы держать Айрдейла в каморке, словно в темнице. Завтра вы уедете в Юстон, и что тогда? Неужели взвалите на Сэма и Маргарет обязанности тюремщиков?