Кэт искоса взглянула на компаньонку.
– Чем скорее разберусь с делами, тем скорее поеду обратно, – сказала она, сделав ударение на слове «дела». – Я нужна господину Рашу в Лондоне, на Чард-лейн.
– Вы увидитесь с господином Хадграфтом, когда вернетесь? – спросила Сюзанна, спускаясь по лестнице следом за Кэт.
Вопрос застал Кэт врасплох.
– Теперь у меня нет причин с ним видеться. Я даже не знаю, где он живет.
– Дом господина Хадграфта опечатан. Право на аренду будет продано. Пока господин Раш поселил моего бывшего хозяина в одном из коттеджей, расположенных за его собственным домом. – Сюзанна устремила на Кэт ничего не выражающий взгляд. – Вместе со слугой.
Слова компаньонки прозвучали так, будто этот человек – тюремщик Хадграфта или теперь несчастный банкрот сам низведен до положения слуги Раша. Возможно, Хадграфт обитал в том самом коттедже, где до прибытия коронера лежало тело убитого мужчины.
– Почему вы спросили, увижусь ли я с господином Хадграфтом?
– Потому что мне интересно, как он там. Если встретитесь с ним, пожалуйста, скажите, что я о нем спрашивала.
Они остановились на площадке второго этажа. Это был их первый обмен фразами, более или менее напоминавший разговор. Сделав реверанс, Сюзанна торопливо зашагала по коридору в общую гостиную постоялого двора.
Кэт же преодолела последний пролет лестницы и вышла на улицу. В словах компаньонки таился некий скрытый смысл. Они были тверды и неумолимы, словно подводные камни в тихих водах реки.
Глава 37
Утром во вторник леди Арлингтон вместе с избранными гостями отправилась на увеселительную прогулку в Ньюмаркет. Даже среди тех из нас, кого не пригласили, эта поездка вызвала немалый ажиотаж.
– Вот это будет зрелище! – с тоской вздыхал молодой священник, господин Бэнкс, которого я встретил, когда мы оба выходили из дома. – Там соберется весь свет.
– Ничего подобного, – возразил я. – В Ньюмаркет съедутся лишь глупцы, которым не жаль ни времени, ни денег на подобные забавы. – У бедняги был такой удрученный вид, что я почувствовал себя виноватым и добавил: – А впрочем, не сомневаюсь, что зрелище и впрямь будет интереснейшее и оно даст любому думающему человеку немало пищи для размышлений.
Господину Бэнксу подробно рассказал об увеселительной поездке мастер по изготовлению париков, наш попутчик. Не успело рассвести, как его срочно вызвали, чтобы привести в порядок парик лорда Арлингтона. Все сведения мастер получил непосредственно от камердинера милорда. Бэнкс поведал мне, что вся компания будет обедать в Ньюмаркете и что, вполне возможно, к ним присоединится сам король. Затем они будут смотреть большие скачки на лугу. Предполагали, что в этом году приз достанется либо его величеству, участвовавшему в соревнованиях на одной из своих лошадей по кличке Вальдшнеп, либо джентльмену из личных покоев короля, который скакал на Равниннике.
– А тем временем нам не остается ничего другого, кроме как заняться нашими скучными делами. – Тут господин Бэнкс взглянул на меня, и я прочел в его взгляде смесь трепета и гордости. – Однако мне предстоит важная работа. В воскресенье я буду читать проповедь перед всеми домочадцами и гостями лорда Арлингтона, и я должен подготовиться. За основу я возьму текст из Притчей, глава шестнадцать, стих десять: «В устах царя – вещее слово, не ошибется он в своем приговоре». Надеюсь, его величество будет доволен. Но все-таки жаль, что сегодня мне не доведется побывать в Ньюмаркете.
Мы расстались на вполне дружеской ноте. Вернувшись в домашнюю канцелярию милорда, я обнаружил адресованное мне послание. Лорд Арлингтон требовал, чтобы я поехал в Ньюмаркет вместе с ним в его карете и по дороге писал под его диктовку.
Мы собрались на переднем дворе: три кареты были отведены для дам, пары пожилых джентльменов и их слуг, а сопровождать экипажи должна была кавалькада джентльменов. Мадемуазель де Керуаль ехала с леди Арлингтон.
А четвертая карета, легче и меньше других, была предназначена для лорда Арлингтона и меня. По дороге в Ньюмаркет он диктовал мне письма и докладные записки, причем тараторил так, словно за нами гнались.
В прошлом году я, следуя примеру Кэт, овладел искусством скорописи по системе, описанной в труде господина Шелтона «Тахиграфия». К его методу я добавил собственные полезные сокращения и приемы. У лорда Арлингтона служили несколько секретарей, однако я был единственным, кто поспевал за темпами его диктовки, благодаря чему мои услуги пользовались спросом. Иногда собственные умения казались мне не даром, а проклятием.
Диктовка заняла всю дорогу, и вот наконец мы добрались до пригородов Ньюмаркета. Из-за тамошних заторов мы с таким же успехом могли бы идти пешком – вперед мы продвигались ненамного быстрее. Люди милорда прокладывали дорогу для нашей процессии.
– Когда приедем в мои апартаменты, перепишите все на чистовую и принесите мне на подпись, – повысив голос, чтобы заглушить уличный шум, велел лорд Арлингтон. – Кстати, герцог Бекингем сейчас в Ньюмаркете. Постарайтесь узнать, у него ли письма и привез ли он с собой этого головореза Даррелла. Однако не привлекайте к себе внимания.
Я тут же погрузился в глубочайшее уныние и решил корпеть над документами как можно дольше.
– Кстати, если Даррелл нарушит закон, тем лучше, – добавил милорд. – Буду очень рад возможности прищучить его за какую-нибудь мелочь. Если возьмем Даррелла под арест, из него легче будет вытянуть правду о письмах.
Карета остановилась перед домом на Хай-стрит, который лорд Арлингтон арендовал на весь сезон. Милорд медленно вышел из экипажа, а слуги тем временем отгоняли попрошаек и просителей, отчаянно пробивавшихся к нему. На улице играли скрипачи, кто-то бил в барабан, и вся эта какофония заглушала даже уличный гвалт.
Арлингтон направился к двери дома. Выходя из кареты, я услышал его слова:
– Нет-нет, пропустите леди. Как быстро вы добрались! Я ждал вас только в конце недели.
На секунду я, ошеломленный царившей вокруг сутолокой, замер, моргая на ярком солнце. А в нескольких ярдах от меня лорд Арлингтон заходил в дом вместе с Кэт Хэксби.
Тут барабанщик и скрипачи поравнялись с каретой. Оркестр маршировал прямо по проезжей части, весьма осложняя и без того затрудненное движение. За ними на великолепном коне ехал разодетый в пух и прах герцог Бекингем. Помянешь черта – и он тут как тут. Казалось, стоило произнести имя этого человека, и он перенесся на эту улицу, как по волшебству. Рядом с герцогом я заметил другого всадника, но высокая фигура Бекингема его загораживала.
К моему ужасу, Бекингем заметил меня у двери дома.
– Глазам не верю! – воскликнул он. – Неужели сюда пожаловал червяк Марвуд?
Его спутник придержал коня и взглянул в мою сторону. Я узнал грубое, неулыбчивое лицо Уиллоуби Раша.
В гостиной на втором этаже дома лорда Арлингтона Кэт встретилась с господином Ивлином, и тот сразу же вспомнил об их знакомстве.
– Ближе к вечеру я еду в Юстон, мадам. Даже не сомневаюсь, что вы направляетесь туда же. Какое поручение вам дал милорд?
– Лорд Арлингтон собирается перестраивать конюшни, сэр.
– Надеюсь, там у нас будет возможность продолжить беседу. Всегда приятно обсуждать красоты архитектуры с тем, кто разбирается в предмете. Кстати, по моей просьбе лорд Арлингтон показал мне птичник, который вы для него построили. Весьма элегантный домик.
В тоне Ивлина Кэт уловила добродушную снисходительность: оценивая ее работу, он делал скидку на ее пол, так же как тетушка Кэт когда-то хвалила ее рукоделие, делая скидку на юный возраст племянницы.
– А какие у вас планы на сегодня? – поинтересовался Ивлин.
– В половине первого за мной приедет карета, она и отвезет меня в Юстон. А пока я распоряжусь, чтобы мой багаж доставили с постоялого двора, и буду ждать здесь.
Повисла короткая пауза. Кэт с удовольствием осмотрела бы достопримечательности Ньюмаркета, но отправляться на прогулку без сопровождения неприлично, особенно в незнакомом городе, где кишмя кишат придворные хлыщи и проходимцы всех мастей, и все как один с весьма сомнительными намерениями. От постоялого двора до дома Арлингтона она шла пешком, и даже за это короткое время успела наслушаться непристойных окриков и стать объектом прочих разновидностей нежелательного внимания.
Господин Ивлин прокашлялся.
– Хотите взглянуть на дворец? – Он смотрел на Кэт с унылым видом и даже как будто бы с осуждением, словно не желая давать ей ни малейшего повода обвинить его в приставаниях. – Я как раз туда собираюсь. И если вам угодно, с радостью буду вашим сопровождающим.
Ничто не порадовало бы Кэт больше, чем это приглашение. Через несколько минут они с Ивлином уже шли по Хай-стрит. Ивлин остановился напротив фасада дворца, выходившего на улицу. Здание стояло всего в паре ярдов от дороги, огражденное простым белым деревянным забором.
– Увы, этот дворец едва ли заслуживает столь громкого звания, – прокомментировал Ивлин. – Новую часть спроектировал господин Сэмвелл, и обычно он свое дело знает, однако я нахожу, что здание чересчур низкое и маленькое, да и к тому же невзрачное. Немногим лучше охотничьего домика. Где это видано, чтобы дворец выходил фасадом на улицу, будто дом простого горожанина? Ни проблеска королевского величия. Да что там, перед дворцом даже подъездной аллеи нет. Он ничем не отличается от всех прочих домов.
– Два разных стиля вместе смотрятся весьма причудливо, – заметила Кэт. – Жаль, что, когда строили новую часть, не снесли старую.
– Вы правы. Они совсем друг с другом не сочетаются. Думаю, помешала нехватка средств – в Уайтхолле это обычное дело. В наши тяжелые времена все сводится к деньгам.
Попасть во дворец не составило труда: при дворе господина Ивлина знали в лицо. Главная часть нового строения находилась в стороне от дороги. Парадные покои, если их можно было так назвать, а также королевские спальни и кабинеты располагались на втором этаже.