– Как видите, павильон королевы построен перпендикулярно зданию, а павильон его величества дальше, в конце. Вполне во французском стиле. К проекту дворца у меня никаких претензий, а вот исполнение оставляет желать лучшего.
Они медленно шли через анфиладу комнат, и господин Ивлин объяснял Кэт, на что именно ей следует обратить внимание и какого мнения она должна придерживаться об увиденном. Он говорил так весомо, словно наставлял дочь, и его тон не допускал ни возражений, ни даже обсуждения. Поначалу манера Ивлина выводила Кэт из себя, и все же его речи оказались небезынтересными. Ивлин был прекрасно осведомлен, пусть и не всегда прав. И хотя его нельзя было назвать искрометным собеседником, с ним Кэт чувствовала себя спокойно, а спокойствие – редкая роскошь для молодой вдовы, лишенной покровительства родных.
Возле двери в опочивальню короля Ивлин остановился и указал на камин в смежном кабинете:
– Только взгляните, мадам! Камин в углу комнаты. Когда дело касается деталей, господин Сэмвелл, увы, желает, чтобы все было à la mode[20]. Трудно вообразить менее практичное решение! Без сомнения, это все его голландские причуды, как и двойные ряды слуховых окон в Буши-хаусе. Обратите внимание на это окно: петель на нем нет, поскольку такие окна называются подъемными. Верхняя и нижняя половины скользят параллельно друг другу с помощью невидимой системы блоков и грузов. К чему такие сложности? Это глупое новшество надолго не приживется. Чем плохи обыкновенные створчатые окна? Наши предки были ими вполне довольны, а значит, нам и нашим потомкам ничего лучшего и желать не надо, верно?
Пройдя через королевскую гостиную и внутренние покои короля, они наконец вышли в приемный зал, самое просторное помещение, окна которого выходили на улицу. И везде камины были расположены в углу, и каждый раз господин Ивлин выражал неодобрение.
– Угловой камин в кабинете – это еще куда ни шло. Но в приемном зале? – Ивлин укоризненно поцокал языком. – Нет, нет и еще раз нет!
Уставшая от его тирад, Кэт подошла к окну, как будто бы затем, чтобы полюбоваться видом, хотя он не особенно отличался от того, что открывался из окон их спальни на постоялом дворе. Улица внизу напоминала бурную реку, люди и повозки шумно сновали туда-сюда. Прямо напротив приемного зала короля располагался еще один постоялый двор. Справа от него стоял большой дом с мастерской шорника на первом этаже, окна которой выходили на улицу. А между мастерской и постоялым двором Кэт заметила узкий проход, ведущий в расположенные дальше от дороги дворы и сады.
У входа в этот переулок стоял высокий мужчина. Что-то в его фигуре показалось Кэт знакомым. Она потерла стекло, чтобы разглядеть этого человека получше. Он стоял, прислонившись к стене, будто его огромный живот требовал дополнительной поддержки. На его правом боку висела шпага, а лицо скрывала широкополая шляпа, низко надвинутая на глаза.
– Когда спустимся, покажу вам нижние покои, – говорил у нее за спиной Ивлин. – Я осматривал их в прошлом году, тогда еще шли строительные работы…
У стены стоял Роджер Даррелл, наемник герцога. Кэт узнала бы его из тысячи – и при дневном свете, и в собственных ночных кошмарах.
– …По крайней мере, там господина Сэмвелла упрекнуть не в чем. Арки, поддерживающие потолок, выше всяких похвал.
По мостовой быстрыми шагами шла женщина. Кутаясь в плащ, она старалась держаться в тени домов. Внимание Кэт сразу привлекла выцветшая красная ткань плаща. Совсем недавно она видела точно такой же. В следующую секунду Кэт узнала Сюзанну.
Даррелл повернул голову и взглянул на компаньонку. Его губы зашевелились. Сюзанна застыла как вкопанная. Шедший позади мужчина едва не врезался в нее. Даже издалека было видно, что он рассержен. Но стоило ему заметить, как Даррелл взялся за рукоять шпаги, – недовольного прохожего и след простыл.
Даррелл зашел в проход, Сюзанна за ним. Они встали лицом друг к другу, и Кэт были видны только их профили. Даррелл склонился над маленькой, сгорбленной фигуркой женщины, будто отец над ребенком.
– В Юстоне вы увидите другие творения господина Сэмвелла, – между тем разглагольствовал Ивлин. – Там они не так режут глаз, хотя не могу сказать, что разделяю всеобщее восхищение его стилем, особенно в том, что касается внешней отделки. Однако некоторые части внутреннего убранства весьма хороши.
Даррелл нацелил на Сюзанну свой штырь и несколько раз ткнул им в ее сторону, подчеркивая таким образом важность своих слов.
Тем временем Ивлин приблизился к своей собеседнице:
– Не желаете осмотреть сады, если их, конечно, можно так назвать?
Сюзанна кивнула, и Даррелл протянул ей какой-то небольшой предмет. Компаньонка тут же спрятала его под плащом. Встреча закончилась так же внезапно, как и началась. Повернувшись спиной, Даррелл зашагал прочь по проходу, а Сюзанна выскользнула на улицу и продолжила свой путь.
– Сады? – Кэт улыбнулась Ивлину. – Если у вас найдется время, чтобы показать их мне, буду очень рада, сэр.
За домом, который Арлингтон арендовал в Ньюмаркете, присматривал угрюмый человек, всегда ходивший робко, бочком, словно боясь, что господа посчитают более решительную поступь оскорбительной. Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить, кто я такой и что мне нужно, однако, разобравшись в ситуации, управляющий быстро нашел для меня каморку в дальней части дома, где мне никто не помешает расшифровывать мою скоропись.
Управляющий задержался в дверях, наблюдая, как я выкладываю на стол взятые с собой письменные принадлежности. Пальцы у этого человека были длинные и кривые, и он все время потирал их, будто они причиняли ему беспокойство.
– Если что-нибудь понадобится, сэр, подойдите к лестнице и кликните мальчишку, – сказал управляющий.
– Очень вам благодарен, – ответил я, поворачивая стол под таким углом, чтобы на него падал свет из окна.
– Надеюсь, звуки внизу не будут мешать вам работать. Когда господин приезжает с гостями в город, в доме всегда царят шум и суета.
Управляющий сообщил об этом с такой тревогой, что мне стало жаль беднягу.
– За меня не беспокойтесь, – ответил я. – К шуму я привык.
– Увы, не могу сказать того же о себе. – Он потер лоб. – Видите ли, меня мучают головные боли; и когда дом забит до отказа, мне всегда становится хуже.
Он бочком вышел из комнаты, оставив меня один на один с бумагами. Целый час я усердно строчил, лишь время от времени прохаживаясь по комнате, чтобы размяться. За дверью моего кабинета постоянно раздавались то приближающиеся, то удаляющиеся шаги, однако меня никто не беспокоил. Снизу и впрямь доносился оживленный гомон – и с первого этажа, и со двора. Уж не знаю почему, но придворные щеголи считают делом чести наделать как можно больше шума, где бы они ни появились.
К полудню я почти закончил работу, как вдруг в дверь постучали и в комнату бочком зашел управляющий.
– Простите за беспокойство, сэр, но внизу вас ожидает джентльмен, – сообщил он. – Этот человек желает говорить с лордом Арлингтоном, но у него нет рекомендательного письма. Я не хотел его пускать, однако он назвал ваше имя и заверил, что вы за него поручитесь. Джентльмен весьма настойчив, но сегодня милорд никак не сможет его принять. Весь день он будет сопровождать короля. К тому же, как вам известно, лорд Арлингтон никого не принимает без предварительной договоренности.
– Как фамилия этого джентльмена?
– Раш, господин Уиллоуби Раш. – Управляющий опять принялся разминать пальцы. – Осмелюсь предположить, что он обладатель холерического темперамента.
Я нахмурился, озадаченный этой новостью. Неверно истолковав выражение моего лица, управляющий снова принялся извиняться. Я перебил его:
– Я немного знаком с этим джентльменом. Но вы правы: о том, чтобы лорд Арлингтон принял его сегодня, не может быть и речи. Возможно, милорд и вовсе не пожелает разговаривать с господином Рашем.
– И вот еще что, сэр. Около часа назад я случайно выглянул в окно и заметил на улице этого же джентльмена, хотя тогда не знал его имени. Господин Раш беседовал с его милостью герцогом Бекингемом. Я бы даже сказал, не беседовал, а спорил. Их перепалка даже привлекла нескромное внимание прохожих. Я уж боялся, что дело закончится дуэлью…
Еще удивительнее. Незадолго до этого я видел, как Бекингем и Раш ехали верхом бок о бок, и тогда они производили впечатление лучших друзей. Я предложил спуститься и узнать, по какому именно делу пришел господин Раш.
– Буду вам очень обязан, сэр.
Я последовал за шаркающим управляющим вниз. Раш мерил шагами многолюдную переднюю, где вместе с ним ждали другие посетители. Ножны Раша при каждом шаге раскачивались из стороны в сторону, из-за чего все остальные были вынуждены от него шарахаться.
Завидев в дверях нас, он воскликнул:
– Господин Марвуд, ну наконец-то! Я уж думал, меня тут весь день продержат. Я пришел к милорду по чрезвычайно важному делу, однако этот… человек утверждает, что меня не примут. Что за чепуха! Пожалуйста, отведите меня к лорду Арлингтону как можно быстрее!
Я впервые видел Раша в таком состоянии. Его лицо раскраснелось сильнее обычного, а речь звучала резко и отрывисто. Еще я заметил, что его движения чересчур порывисты. Я рассудил, что благоразумнее всего увести его в сад за домом, где мы сможем поговорить без посторонних ушей.
– У меня есть сведения для лорда Арлингтона, – сообщил Раш, когда мы с ним прогуливались по одной из дорожек. – Для милорда они представляют чрезвычайную важность. Вот почему я должен с ним поговорить. И срочно!
– Какого рода сведения?
– Предпочитаю об этом не говорить. Они предназначены лишь для ушей лорда Арлингтона. – Раш поглядел на меня исподлобья. – Уж поверьте, милорд не захотел бы, чтобы я их разглашал.
В речи Раша я уловил нотки бахвальства, свидетельствующие о том, что его уверенность напускная, по крайней мере отчасти. С другой стороны, насколько я успел его узнать, он не из тех, кто делает голословные заявления.