Во вторник Луиза поднялась к себе рано. Поездка на скачки в Ньюмаркет утомила всех, и даже по обычному жизнерадостному фасаду леди Арлингтон к вечеру пошли трещины. Во второй половине дня поднялся холодный ветер. Он дул с востока с такой силой, что стекла дребезжали в рамах, а огоньки свечей танцевали, словно пламенные менады[21].
Когда Луиза желала хозяйке доброй ночи, ее светлость отложила вязание и вполголоса сказала гостье, что вовсе незачем каждый вечер так формально одеваться к ужину. Когда они трапезничают в узком кругу, как, например, сегодня, и за столом только хозяева и их близкие друзья, Луиза может, если пожелает, выйти к столу хоть в домашней одежде, словно она у себя дома, в кругу родных. Луиза понимала, что для нее это большая честь, ведь из этого следует, что отныне она тоже входит в круг близких друзей семьи. Но отчего-то предложение леди Арлингтон оставило неприятный осадок.
В спальне огонь в камине еле теплился. Луиза переутомилась настолько, что на смену вялости пришли беспокойство и раздражительность. Она отправила Мари за поссетом[22], желая успокоить расстроившийся желудок. При обычных обстоятельствах горничная послала бы на кухню пажа, однако в столь поздний час у двери приемной никто не дежурил. Мари дала понять, что такого рода поручения ниже ее достоинства, однако Луиза топнула ногой и приказала горничной делать, что велят.
Оставшись одна, Луиза вернулась в гардеробную. Свечи горели и в бра по бокам зеркала туалетного столика, и в канделябре на письменном столе. К ее удивлению, у камина на кресле лежало темно-зеленое домашнее платье с горностаевым воротником. Раньше Луиза его не видела. Она провела по платью рукой, оценивая качество меха и шелка, и обнаружила, что оно весьма достойное.
Откуда взялось платье? Может быть, это подарок от леди Арлингтон? Или от кого-то другого? Сев за туалетный столик, Луиза устремила взгляд на свое отражение в зеркале; вид у нее был болезненный. Зеленое платье вполне соответствовало пожеланию хозяйки, чтобы в семейном кругу Луиза одевалась по-домашнему.
Вдруг краем глаза она уловила какое-то движение в самом темном углу комнаты. Луиза ахнула и стремительно обернулась, задев локтем канделябр и чуть его не опрокинув.
Однако ничего из ряда вон выходящего она не заметила. Наверное, крыса пробежала, передернувшись от отвращения, подумала Луиза. Или мышь. Фрейлина уже поворачивалась обратно к зеркалу, как вдруг заметила то же, что и в первый раз: край гобелена, касавшийся пола, чуть шевельнулся, как будто изображенные на нем фигуры ожили.
Луиза быстро успокоилась. Гобелен просто плохо закрепили снизу. Взяв канделябр, она зашла в угол и сразу почувствовала, что воздух здесь свежее и прохладнее, а сквозняк ощущается сильнее.
Она поставила канделябр на пол. Тяжелая материя свисала с потолка, словно занавес. Отдернув гобелен, Луиза увидела угол филенчатой двери. Проведя пальцем по краю, она нащупала щеколду, затем подняла ее, но дверь не открывалась. Снова опустив гобелен, Луиза вернулась за туалетный столик.
Послышались шаги. Луизу охватила паника. Она дышала так бурно и тяжело, словно у нее в горле что-то застряло. Она посмотрела сначала в угол, откуда дул сквозняк, потом на закрытую дверь спальни. Раздался стук, и вошла Мари с поссетом на подносе.
– Здесь ужасно дует, – пожаловалась Луиза, не сводя глаз со своего отражения в зеркале. – Гобелен в углу отстает от стены, утром скажи кому-нибудь, чтобы его прибили. И как сюда попало это платье?
– Это подарок для вас, мадемуазель. Его доставили сегодня во второй половине дня, но не сказали от кого.
Глава 39
– Ну что, нашли вчера Даррелла? – Арлингтон выпалил этот вопрос, не дожидаясь, пока я закрою дверь.
– Нет, милорд. Я приступил к поискам после обеда, но не смог напасть на его след. В городе столько народу! К тому же я старался не привлекать внимания к своим действиям.
Арлингтон забарабанил пальцами по столу. Поверх его плеча я поглядел в окно у него за спиной. Низкое осеннее солнце озаряло парк, до сих пор серебрившийся от ночного инея. Недавно рассвело. Сегодня Арлингтон вызвал меня раньше обычного. Он желал разобраться с текущими делами до прибытия гостей. Король и его свита будут обедать в Юстон-холле и, возможно, останутся здесь на весь вечер.
– Однако у меня есть новости, касающиеся этого человека, – сказал я. – Прошлым вечером за ужином я видел госпожу Хэксби. Она прибыла в Ньюмаркет вчера в карете господина Раша вместе с его женой и ее компаньонкой. Госпожа Хэксби сообщила мне, что в Ньюмаркете компаньонка, некая госпожа Сюзанна, беседовала с Дарреллом и они явно не желали быть замеченными. Это было вчера утром. Госпожа Хэксби видела их в переулке напротив дворца.
– Зачем Дарреллу разговаривать с компаньонкой? Чтобы через нее передать господину Рашу вести от герцога? Или наоборот?
– Вряд ли, милорд. Герцог не скрывает знакомства с господином Рашем, и Раш тоже. Утром я видел их на улице, они ехали верхом бок о бок.
– Тогда в чем же причина?
– Возможно, Бекингем не вполне доверяет господину Рашу, и ему нужен свой человек в его доме. Разумеется, сразу возникает вопрос…
Арлингтон фыркнул и договорил за меня:
– Почему герцога интересуют дела господина Раша?
– Это еще не все. Позже в тот же день господин Раш пожаловал в ваш дом в Ньюмаркете. Я сам с ним говорил. Он просит вас предоставить ему аудиенцию.
– Раш пришел уже после того, как вы видели его с герцогом?
– Да, милорд. Господин Раш утверждал, что дело не терпит отлагательств.
– Что ему нужно?
– Отказался говорить. Сказал, что эти сведения предназначены только для ваших ушей. – Я прокашлялся. – А еще заявил, что вы пожалеете, если не примете его.
Арлингтон нахмурился:
– Весьма дерзко с его стороны.
– Да, милорд.
– Зато из его настойчивости, возможно, удастся извлечь пользу. Сообщите Рашу, что завтра в одиннадцать утра я предоставлю ему короткую аудиенцию. Здесь. Где он остановился?
– В «Белом льве». Скорее всего, письмо он получит еще до полудня.
– Нет. – Губы Арлингтона растянулись в полуулыбке. – Приглашение ему нужно передать устно. И это сделаете вы.
Однажды Кэт сказала мне, что в седле я изрядно смахиваю на мешок картошки. Действительно, ездить верхом я никогда не любил и не умел, но волей-неволей иногда приходится путешествовать таким способом.
Так уж совпало, что по пути в конюшню я встретил Кэт. Ее сопровождали двое слуг лорда Арлингтона. Они изучали ландшафт между домом и конюшней. Мужчины делали замеры, а Кэт заносила цифры в записную книжку. Меня она не заметила, и я счел за лучшее не афишировать наше знакомство, а значит, вступать с ней в разговор без особого повода вовсе незачем.
Грум выбрал для меня тихую, покладистую кобылу, и я отправился в путь. К моему несказанному облегчению, день выдался погожим, дорога была ровной, а кобыла – добродушной. Однако Ньюмаркет отделяло от Юстона больше двадцати миль, и к тому времени, как я подъехал к дому лорда Арлингтона, все мое тело затекло и болело от долгого сидения в седле.
Прежде всего я должен был передать Рашу приглашение от лорда Арлингтона. Кроме того, в городе у меня было еще два дела: разыскать Даррелла и по возможности добиться его ареста, используя пустой ордер, которым лорд Арлингтон снабдил меня специально для этой цели. Оба задания были одинаково неприятными и, как я надеялся, окажутся невыполнимыми.
Я пешком дошел до «Белого льва», однако господина Раша не застал. Привратник доложил, что здесь супруга этого джентльмена. Если мне угодно, он сейчас пошлет слугу к ней, чтобы тот узнал, готова ли госпожа Раш меня принять. Нехотя согласившись, я уронил пенни в его протянутую руку.
На самом деле при одной мысли о том, что сейчас я увижу Грейс, все мои внутренности сжимались в бурном протесте. Возможно, я был к ней несправедлив. Грейс не виновата, что ее отец – плут, своими махинациями погубивший и себя, и дочь. А осуждать ее за то, что она пала жертвой столь искусного и бессердечного соблазнителя, как шевалье де Вир, я и вовсе не в праве. Кто я такой, чтобы судить Грейс и тем более клеймить ее позором? Она оказалась в отчаянном положении, требующем таких же отчаянных мер. Выбор у нее был невелик: либо брак с Рашем, либо нищета. Но, даже понимая все это, я не желал ее больше видеть.
Пока мальчишка бегал наверх, я ждал. На лестнице послышались шаги – сначала легкие и быстрые, детские, затем более степенная поступь.
– Вам повезло, господин, – сказал привратник.
Вот показался мальчик, перепрыгивавший через две ступеньки. За ним следовала женщина, но не Грейс, а Сюзанна. У меня гора с плеч свалилась. В глаза мне компаньонка не смотрела. Казалось, со дня нашей последней встречи она стала еще бледнее и тоньше. Сюзанна больше напоминала призрак, чем женщину из плоти и крови.
– Госпожи сейчас нет, – без всякого выражения произнесла она, как ребенок, отвечающий заученный наизусть урок.
– Вообще-то, мне нужен господин Раш. Твой новый хозяин.
– Он ушел. Куда – не знаю.
– Господин Раш вернется к обеду?
– Он не сказал.
Я поманил Сюзанну в сторону, подальше от ушей привратника.
– На самом деле госпожа Раш отдыхает?
– Не знаю, сэр. – Сюзанна искоса взглянула на меня. – Наверху ее нет.
Если бы Грейс отправилась за покупками или решила прогуляться по городу, то непременно взяла бы с собой провожатую.
– Где госпожа Раш? – потребовал я ответа. – И с кем она?
Сюзанна улыбнулась и снова хитро взглянула на меня искоса:
– Об этом мне тоже ничего не известно. Госпожа ушла около получаса назад. Сказала, скоро придет.
– Может быть, она где-нибудь здесь, на постоялом дворе?
– Госпожа надела плащ и башмаки.
– Неужели тебе не пришло в голову спросить, куда она идет?