– Будьте любезны, придержите язык!
– Привратник передал вам письмо от меня? – (Раш кивнул.) – Надо ехать в Юстон-холл. Расскажем обо всем лорду Арлингтону, и тогда…
– Нет времени. Одному Богу известно, что они сейчас с ней делают.
Раш посмотрел куда-то мимо меня. Из-за поворота вышел работник и медленно, нетвердой походкой побрел в нашу сторону.
– Ну наконец-то!
Нетерпеливо поцокав языком, Раш поскакал навстречу вновь прибывшему. Моя кобыла подняла глаза, когда лошадь Раша поравнялась с ней, и побрела следом. После короткого разговора с работником Раш бросил ему монету. Парень выронил ее, затем подобрал с земли и скрылся. Я же не без труда поднялся на ноги. На секунду у меня перед глазами все расплылось, но туман быстро рассеялся.
– Парень говорит, что дом герцога там! – прокричал Раш и указал хлыстом на ряд деревьев справа. – Вон там, за углом, дорожка, она ведет прямо к нему. Вон за тем дубом.
Именно в этом направлении я заметил что-то, похожее на дымовую трубу.
– Лучше поедем сначала в Юстон-холл, – снова предложил я. – Чтобы уладить это дело, нам понадобится помощь.
– За свою драгоценную шкуру трясетесь?
Слова Раша вывели меня из себя главным образом потому, что он попал в точку.
– Если ваша жена действительно там, это самый надежный способ ее спасти.
– Все вы, занюханные клерки, одинаковые. Леди в опасности, а от вас никакого толку: отваги – как у вши, а чести – как у моей потаскухи-кухарки. – Раш поглядел на меня с усмешкой. – И вы еще якобы питали к Грейс нежные чувства! Видит Бог, вы недостойны даже подметать пол, по которому она ступает.
– Сэр, в Юстоне мы…
– Убирайтесь к дьяволу, плевать я на вас хотел! – Лицо Раша приобрело свекольный оттенок. – А я еду в Прайорс-Холт.
Выхватив шпагу, Раш потянул за поводья, развернул лошадь в сторону дуба и через несколько секунд скрылся из виду. А моя кобыла тряхнула своей пустой головой и вероломно последовала за Рашем, даже не соизволив оглянуться в мою сторону.
Я выругался. Вокруг не было ни души. Пешком до Юстона я доберусь за час-два, не меньше, а на то, чтобы найти в деревне хоть сколько-нибудь достойную помощь, уйдет еще больше времени.
Я медленно зашагал к дубу. Ходьба помогла мне размять затекшие от сидения в седле руки и ноги. Стук копыт лошади Раша уже доносился издалека. Второй лошади было не слышно. Неужели моя кобыла опять решила попастись? В таком случае я, пожалуй, сумею вернуть эту упрямую скотину.
Я остановился в начале дорожки, с двух сторон которой тянулись высокие изгороди из боярышника и миндаля, но не увидел ни людей, ни лошадей. Ярдах в тридцати от меня изрытая колеями дорожка резко сворачивала вправо. Затем еще один короткий прямой участок и второй поворот, в этот раз налево. Судя по топоту копыт, скакавший во весь опор Раш умчался далеко вперед.
Я свернул за угол. Не меньше сотни ярдов дорожка шла прямо. Там я тоже никого не заметил. Темная стена деревьев стала значительно ближе. Солнце стояло низко, и моя тень на земле напоминала великана.
Внезапный звук заставил меня обернуться. Два человека стояли посреди дорожки у меня за спиной, отсекая путь к отступлению. Одетые в жилеты из толстой кожи, стянутые ремнем на поясе, они были вооружены тяжелыми дубинками, а у одного я заметил шпагу.
– Друга ищете, господин хороший? – осведомился тот, что постарше, и зашагал ко мне. – Полагаю, вы найдете его у господина Даррелла.
Я огляделся. Пролезть через густую изгородь нечего было и пытаться. Я угодил в западню. Двое мужчин подошли так близко, что я почуял исходивший от них кислый запах эля. На их жилетах я разглядел нашивки с гербом Бекингема – оленем. Если дойдет до драки, я не льстил себя надеждой, что у меня есть хоть какие-то шансы. Я был совершенно безоружен – лошадь ускакала вместе с моей дубинкой, пристегнутой к седлу.
– Идемте с нами, господин. Мы вас к нему отведем.
Другого выхода у меня не было. Я развернулся и медленно зашагал по дорожке к высившимся впереди деревьям. Вскоре люди Бекингема поравнялись со мной.
– Вы очень порадовали Айзека, сэр.
– Кого?
– Парня, с которым ваш друг разговаривал на дороге. Это наш свинопас. Он тут же вернулся в пивную и разыскал там нас. В награду за труды Айзек получит кувшин эля, а то и два.
Изгороди закончились, теперь дорожка шла через лес. Моя кобыла ждала меня там, являя собой воплощение лошадиной невинности. Мужчина помоложе взял ее под уздцы, и она спокойно побрела бок о бок с нами.
Вот деревья сомкнулись, и лес заключил нас в свои холодные, сырые объятия, вызывавшие неприятную ассоциацию с могилой. Мои пленители шли так близко, что задевали меня плечами. Я молча молился. При одной мысли о скорой встрече с Дарреллом меня начинало мутить от страха.
Еще около сотни шагов – и мы вышли из леса. Солнце понемногу клонилось к закату, и по огромному куполу неба ползли облака, подсвеченные пламенным сиянием заходящего светила, а перед нами предстал обрамленный воротами Прайорс-Холт.
В первый момент я увидел беспорядочное нагромождение зданий с низкими, частично обвалившимися стенами. От этой картины так и веяло упадком и разрушением. Рядом со старым домом был расположен загон, по которому ходили лошади. Но все эти наблюдения почти сразу же отступили на второй план, стоило мне заметить, что происходит меньше чем в двадцати ярдах от меня.
Мужчина справа по-приятельски взял меня за локоть:
– Пожалуйста, господин. Вот он, ваш друг.
Между домом и развалинами раскинулся грязный, поросший травой двор. Раш стоял, вжавшись спиной в стену дома. Образовав полукруг, его со всех сторон обступили шесть человек. Два пса, уродливые кудлатые зверюги в ошейниках, утыканных шипами, рычали и щелкали зубами у ног Раша. Он где-то потерял парик. Раш сжимал в руке шпагу, поводя ей из стороны в сторону. Лошади без всадников между тем робко приблизились к своим собратьям, бродившим по загону.
Мужчина, стоявший слева, подтолкнул меня локтем:
– Ну как, неплохая сцена для спектакля?
– Больше похоже на травлю медведя, – заметил его приятель.
– А вот и смотритель.
Дверь дома была распахнута. Во двор неспешным шагом вышел Даррелл. В левой руке он держал пистолет со взведенным курком. Должно быть, Раш почувствовал, что к нему подбираются. Он только начал поворачиваться, когда Даррелл приставил дуло пистолета к голове Раша, а штырь – к его шее, прямо под ухом.
На секунду-две все застыли, даже собаки. Раш выронил шпагу, и люди Бекингема сообща накинулись на него. Они повалили его лицом на землю, и двое человек уселись на него.
Даррелл лениво обвел двор взглядом. Более трех лет я не видел этого человека при дневном свете. Он выглядел старше, чем я помнил. Из различий больше всего бросались в глаза волосы с густой проседью и длинный белый шрам на щеке, которого раньше не было.
Заметив меня с моими стражами у ворот между домом и лесной дорожкой, он направился к нам. Пистолет Даррелл опустил, но курок по-прежнему был взведен. Когда Даррелл при ходьбе переносил свой вес с одной ноги на другую, его жирные бока колыхались, словно вода в бочке. Он остановился так близко от меня, что я разглядел на его лице щетину и лопнувшие сосуды. Даррелл окинул меня оценивающим взглядом и, очевидно заключив, что моя цена невелика, сплюнул мне под ноги, совсем как в прошлый раз, когда ночью подкараулил меня у Савоя.
– Червяк Марвуд, не думал я, что вы еще и тупица в придачу! – прорычал он своим булькающим голосом.
Глава 41
Ужинать Марвуд не пришел. Кэт повсюду его высматривала.
Даже господин Бэнкс заметил, что мыслями она далеко. Уверяя, что для него большая честь быть ей полезным, он осведомился, не нуждается ли она в помощи.
– Нет! – резко ответила Кэт, хотя пропустила его слова мимо ушей.
Она села на свое обычное место, а Бэнкс устроился рядом с ней. Он тоже был обеспокоен, ему не давал покоя завтрашний вечер.
– Дело не только в том, что, как служитель церкви, я должен соответствовать сану, – делился он с Кэт. – Провести вечер в обществе самого короля и сильных мира сего, да еще и в узком кругу, в камерной обстановке… Нет, я не заслуживаю такой чести! Боюсь, я выставлю себя на посмешище или самым непозволительным образом нарушу правила хорошего тона. Но матушка и сестры будут так мной гордиться, когда я им расскажу!
После ужина Бэнкс настоял на том, чтобы проводить Кэт до дома, где им отвели комнаты. Первой ее реакцией было раздражение, но, когда они подходили к двери, ей пришло в голову, что ситуацией можно воспользоваться в собственных интересах. Комната Марвуда, как и спальни других джентльменов, расположена на первом этаже, и зайти к нему самой значило бы нарушить приличия. Вместо этого Кэт попросила Бэнкса оказать ей любезность: постучать в дверь Марвуда и передать ему, что госпожа Хэксби хочет с ним поговорить. Заподозрив, что у него появился соперник, Бэнкс был весьма обескуражен ее просьбой. Кэт тут же сочинила историю о том, что Марвуд обещал ей найти в архиве лорда Арлингтона топографический план, который использовали при строительстве конюшен.
Пять минут спустя Бэнкс вернулся и сообщил, что комната Марвуда заперта и свет через замочную скважину не проникает. Слуга, работающий на мужском этаже, не видел Марвуда с раннего утра.
Пожелав молодому священнику спокойной ночи, Кэт поднялась в свою спальню. Свечу она зажигать не стала и, завернувшись в плащ, села у окна. Над огородами и парком, тянувшимся, на сколько хватало глаз, сгущались сумерки.
В Ньюмаркете Марвуда наверняка задержали дела. Или, может быть, его лошадь потеряла подкову. Да, наездник из него никудышный, однако это еще не причина опасаться, что в дороге произошел несчастный случай.
А больше Марвуду ничто не угрожает. Его никто и пальцем тронуть не посмеет. В Ньюмаркете всем известно, что Марвуд – секретарь лорда Арлингтона, на сбруе его лошади знаки с гербом Арлингтона, и по ним любой житель графства сразу поймет, кто перед ним. Даже Бекингем и Даррелл побоялись бы нападать на Марвуда среди бела дня. Разве Кэт не права?