Подпись: Ганс Розберг Оберштайн".
Ответная телеграмма генерала не заставила себя ждать.
"Проделанная Вами работа заслуживает положительной оценки, но не могу не заметить, что задача, поставленная перед Вами, а именно розыск утерянного информационного носителя, до конца не выполнена. Активизируйте поиски возможных контактёров. Ввиду применения противником сверхсекретного оружия приказываю использовать для подавления вражеского сопротивления все имеющиеся в Вашем распоряжении силы. Для усиления Вашего подразделения высылаю роту космического спецназа, требую сохранять особую степень секретности.
Подпись: генерал ВКРС Хосе Игнасио Лопес".
Итак, почти ничего не изменилось. Полковнику предстояло действовать в прежнем режиме и тайно от генерала разыскивать исчезнувшего с поля зрения Ляпидевского. Первым делом следовало оцепить военный аэродром, куда он направлялся для встречи с помощником президента Георгием Игнатьевичем Хасановым. Во вторых нужно было выяснить, откуда и от кого был телефонный звонок, после которого помощник президента в спешном порядке отправился на этот самый военный аэродром. Но пока с этим ничего не получалось. Устаревшая сотовая техника не пеленговалась современными техническими средствами, и если бы не жучок, установленный в комнате первого помощника президента, зандрам совсем бы не удалось узнать о состоявшемся разговоре. Но всё могло стать не столь важным, если этот самый чёртов легионер всё же появился бы на бетонных плитах аэропорта. Оберштайн верил, что так оно и случится. Нужно было лишь запастись терпением и ждать.
Г.И. Хасанов, окружённый кучей телохранителей, прохаживался вдоль лётной площадки в ожидании странного визитёра. Назначенное время минуло четверть часа назад, а "Консул" Ильченко на территории аэропорта так и не появился. Не было и парня в серой куртке. Георгий Игнатьевич глубоко задумался. Какая-то неприятная мысль промелькнула в его мозгу и унеслась в его тёмные лабиринты, вытесненная обиженным самолюбием. Его — первого помощника президента заставляли ждать как влюбленного идиота! Воистину важной должна быть причина, по которой бывший командир попросил эту встречу, в противном случае Хасанов решил не оставить камня на камне от сверхвооруженного здания храма, построенного сбрендившим генералом почти в самом центре города. Нет, на сей раз генералу Ильченко не помогут ни его былые заслуги, ни мифические истории о готовящемся нападении инопланетян! Хасанов вновь взглянул на часы. Всё, время истекло! Ему надоело играть в шпионов! Он вынул из кармана маленький квадратик телефона сотовой связи и со всего размаху врезал им об мраморный пол. Пластмасса жалобно скрипнула под наступившим на неё каблуком и расползлась в стороны. Всё кончено, прежние друзья отринуты навсегда! Новая жизнь — новые правила. Помощник президента сжал кулаки, готовый метать молнии от сжигавшего его чувства унижения. Злость затмила разум. Он повернулся на стонущей плате и широкими шагами направился в сторону правительственного бота, и в этот момент раздался зуммер экстренной связи. Один из телохранителей вытащил из кармана портативную С- рацию и протянул её в руки Хасанова.
— Первый помощник президента слушает, — кисть Хасанова, державшая рацию, непроизвольно вздрогнула, с непередаваемой тоской защемило сердце, и он почему-то внезапно почувствовал, что сейчас ему сообщат какие-то странные новости, и эти новости будут печальными. Так оно и было. Тусклый голос дежурного радиста без представлений и объяснений передал поступившие к нему факты.
— Господин помощник президента, к нам только что поступили данные от службы воздушного наблюдения. В районе северо-восточного микрорайона случился непонятный инцидент: четыре авиакатастрофы произошли почти одновременно. Свидетели утверждают, что полицейский бот был сбит двумя армейскими ЛАГГами, которые вели преследование гражданского транспорта. Оба ЛАГГа вследствие ошибок пилотирования врезались в высотные здания, летчики погибли, гражданские лица не пострадали, за исключением преследуемого глиссера. Он упал в море и взорвался.
— Марка? Марка гражданского транспорта?
Сидевший на связи сконфужено замялся.
— Извините, господин Хасанов, в поступившей информации таких сведений нет.
Георгий Игнатьевич с досадой провел рукой по начинающим седеть волосам. По известному закону подлости в докладе не было именно тех сведений, которые интересовали его в данный момент больше всего. Впрочем, и без них бывший полковник уже не сомневался, что сбитый гражданский транспорт принадлежал генералу Ильченко. Теперь всё встало на свои места. Именно в этом заключалась причина опоздания на встречу так несправедливо коримого и теперь уже мёртвого молодого человека. Георгий в раскаянии едва не бросился назад, на лётное поле, собирать разбросанные по бетонным плитам осколки раздробленного телефона, но, поборов эмоции, он, лишь на мгновение остановившись, задумчиво перекрестился, и продолжил свой путь дальше. Если бы на нём была шляпа — он, наверное, её снял. Шляпы не было, и оттого помощник президента продолжил свои размышления относительно происходящего. В последнее время у него появились некоторые странные сведения, заставившие его насторожиться и "навострить уши", словно сторожевому псу, прислушивающемуся к шуршанию, раздавшемуся за забором дома. Теперь кое-что высветилось, но не прояснилось. Неужели военные чины и впрямь решились на совершение переворота? Нет, это казалось немыслимым! Он лично знал почти всех высших офицеров армии и мог поручиться практически за каждого! Но вместе с тем что-то же было… Ведь не просто так военные боты стали преследовать гражданский "Консул"?! С этим предстояло разобраться как можно быстрее и лучше всего до возвращения президента. Неторопливо подумав, он решил разрубить гордиев узел одним махом, а именно, собрать весь генеральский корпус в здании конгресса и задать им вопрос, что называется прямо в лоб, пусть попробуют отвертеться. В случае чего у него в распоряжении есть верный президентский полк, и заговорщиков можно будет арестовать прямо внутри здания. Президенту же, несмотря ни на что, Хасанов решил пока не докладывать, надеясь, что ему удастся справиться с заговорщиками собственными силами. Он хотел позвонить Ильченко и сообщить ему о гибели его протеже, но передумал, решив лишний раз не волновать старого друга.
Получив приглашение на экстренное заседание военного руководства, созываемого по инициативе первого помощника президента, генерал Лопес внимательно его прочёл, и теперь размашисто расхаживал по залу, в радостном предвкушении потирая руки.
— Никто не мог бы сделать нам лучшего подарка! Как это замечательно! Это знак свыше! Сам всевышний говорит нам, что настала пора действовать. Это же надо догадаться- собрать всех генералов в одном месте! Здание конгресса станет их общей могилой! — Хосе Игнасио перестал размышлять вслух, повернулся к зеркалу и уставился в глаза собственного отражения. — Что молчишь? Думаешь? Думай — не думай, всё давно предопределено. Время настало, ставки сделаны и менять их поздно. — Генерал сжал челюсти, резко развернулся на каблуках и, подойдя к столу, включил внутренний селектор связи: — Дежурный, вызовите мне полковника Оберштайна, срочно!
— Что ещё нужно этому мерзавцу? — думал полковник, поднимаясь по дворцовой лестнице. — Если бы он знал про временную остановку "Консула" возле смотровой площадки Семи башен, он бы давно выслал по мою душу расстрельную команду. Значит, дело не в этом. А в чём? Как мне надоела эта извечная игра в прятки-шпионки! Неужели нельзя жить с людьми в мире? Ведь можно же. Можно! Нет, такие, как генерал, не станут мириться с положением равного среди равных. Если мой друг майор Иванов не называет людей иначе, как ничтожными червями, ползающими у его ног, то что уж говорить о Лопесе, и уж тем более о Верховном канцлере! Такие же, как они, сволочи, уже сгубили нашу собственную планету, нашу собственную цивилизацию! Теперь настала очередь Земли. Земли… А что дальше? Они шумят, что мы сможем построить здесь рай, устремиться к звёздам, расселиться по всей галактике, но разве это возможно? Если мы за две тысячи лет не смогли искоренить в себе тягу к тотальному истреблению, то, захватив власть на Земле, разве сможем мы избавиться от этого порока всего лишь за несколько лет? Хорошо, если это удастся, а если нет? Тогда что, новое уничтожение? Куда мы побежим? Мира не станет. Марс и Земля на долгие миллионы лет превратятся в бесплодные пустоши. И сможет ли снова возродиться мир? — Оберштайн, переводя дух, тяжело привалился к перилам лестницы. Пот, выступивший на спине, стал холодным. Внезапно пришедшая в голову мысль, что кто-то может прослушать его мысли, словно током поразила всё его существо.
— Дурак, — полковник едва удержался, чтобы не сплюнуть на персидский коврик, устилающий лестничную площадку. — Какие же глупые мысли лезут иногда в мою голову! Я сам мелю чепуху! Земляне- низшая раса и должны исчезнуть. — С этими мыслями он вошёл в коридор, ведущий к генеральским апартаментам и, потянув за дверную ручку, вошёл в приёмную генерала Лопеса.
— Разрешите войти, Ваше Преосвященство?! — внутренне трепеща, полковник постучался в дверь генеральского кабинета.
— Заходите, полковник! — хранитель ордена взмахнул рукой, приглашая вошедшего садиться. Сделал паузу в ожидании, когда приглашённый усядется и, наливая в бокалы холодное янтарное вино, ехидно заметил: — Хорошо выглядите, полковник! — И тут же пояснил, словно боялся быть не правильно понятым: — Похудели, а это Вас молодит.
— Благодарю, мой генерал! — учтиво ответил Оберштайн, прекрасно понимая сомнительность этого комплимента. Последние дни изрядно вымотали полковника, и неслучайно его плотное тело потеряло несколько фунтов веса. Теперь под глазами висели тёмные кожаные складки, а брюки пришлось поддерживать давно заброшенным в шкаф ремнём.
— Что ж, полковник, у меня есть для вас задание, после выполнения которого Вы сможете немного отдохнуть и поднабрать потерянные килограммы.