Вот оно. Все, чего я когда-либо хотела. Он предлагает мне мир.
Просто не предлагает мне себя заодно.
С каких пор мне этого мало?
Грубый стук в дверь.
– Прочь! – велит Каллиас, не отрывая от меня глаз.
– Прошу прощения, Ваше Величество. – Это Епафрас, секретарь, по ту сторону двери. – Но вы хотели немедленно узнать, если барон Дривас придет во дворец. Он оказал сопротивление, и охране пришлось его сдерживать. С ним также констебль.
У меня перехватывает дыхание. Отец Гектора во дворце.
Каллиас поворачивается ко мне.
– Зачем барону приводить констебля, если он пытается заставить тебя выйти замуж за одного из его сыновей? Ты подписала с ним какой-то контракт?
Я сглатываю.
– Нет.
– Это смешно, – говорит он себе. – Епафрас, пусть охранники их приведут. Разберемся с этим немедленно.
– Конечно, сир.
Я чувствую, как у меня падает сердце.
– Это обязательно?
– Тебе не нужно здесь оставаться. Я могу прогнать барона самостоятельно, но это преследование смехотворно. Надо было разобраться с ним в тот же момент, когда ты обратила на это мое внимание.
– Я останусь, – слабо говорю я, думая о том, что от судьбы нельзя уйти. Или убежать. Мне следовало быстро согласиться выйти замуж за Каллиаса, хотя не знаю, дало бы мне это защиту от того, что сейчас произойдет.
Через несколько минут дверь открывается. Охранники окружают две фигуры.
Я узнаю Фауста Галаниса, отца Гектора. Женщина с ним, должно быть, упомянутый констебль.
– Ваше Величество, – говорит Фауст. – Наконец-то! Я пытался…
– Не смейте говорить, пока я не позволю, – говорит Каллиас со всей властью короля. – Кто вы? – спрашивает он, обращаясь к женщине.
– Констебль Дамали Халлас, Ваше Величество.
– И с какой целью вы здесь?
– Барон Дривас нанял меня, чтобы я расследовала исчезновение его младшего сына, Гектора.
Каллиас не поворачивает головы, но краем глаза смотрит на меня.
– Исчезновение?
– Так считалось, когда мы начали поиски, Ваше Величество, но теперь мы знаем, что молодой дворянин был убит.
24
Мой желудок снова падает, но я не позволяю ничему, кроме удивления, отразиться на моем лице.
– Гектор мертв?
Замечаю, что констебль Халлас проницательно вглядывается в мое лицо. Ищет любые зацепки. Она женщина с тяжелыми чертами. Слишком большой нос, слишком близко посаженные глаза, квадратный подбородок. Ее черные волосы собраны в аккуратный пучок.
– Уже несколько лет, – отвечает она. – Несколько дней назад его тело было обнаружено в Ундатском лесу. По-видимому, в том районе произошел ряд оползней. Пара всадников обнаружила тело и сообщила о нем.
– Погодите, – вмешивается Каллиас. – Кто этот Гектор? – Он задает вопрос мне, и я понимаю его истинный смысл: кто этот человек для тебя?
– Мой первый любовник, – отвечаю я.
– А ты его убийца! – бросается на меня барон.
– Еще одно слово, Дривас, – говорит Каллиас, – и я брошу тебя в темницы.
Охранники, окружающие его, шагают ближе, готовые схватить барона, если возникнет такая необходимость.
– Ваше Величество, – говорит констебль, – с вашего позволения, у меня есть несколько вопросов к леди Статос.
Каллиас поворачивается ко мне и безмолвно обращается.
Отказаться отвечать, прогнать их прочь? Нет, я должна казаться невиновной.
– Я отвечу на ее вопросы.
Констебль делает шаг вперед.
– Признаете ли вы, что имели отношения с умершим?
– Да, мы были близки, но недолго. Что случилось с Гектором?
– От него не осталось ничего, кроме костей.
У барона вырывается рыдание, но он не говорит ни слова.
– Мы опознали его по фамильной печатке на пальце, – продолжает констебль. – Я вчера осмотрела останки. На одном из ребер царапина. Определенно указывает на ножевую рану. Мне сказали, вы всегда носите с собой нож.
Я вздрагиваю, словно от обиды.
– Вы серьезно предполагаете, что я его убила? Кто сказал, что я ношу нож?
– Ваша сестра. – Халлас достает из кармана блокнот и просматривает его. – Хризанта Статос.
– Да, я знаю, как зовут мою сестру, – горько говорю я. Хризанта. Бич моего существования. Почему она просто не сдохнет в своей норе? – Многие люди носят ножи. Почему это должно иметь значение?
– Само по себе не имеет, но с телом были найдены остатки деревянного сундука. На одной из досок инициалы – А.С. Ваши инициалы, не так ли? – Халлас задает вопрос так же, как все остальные. Холодно, без эмоций, как будто ее не заботит ответ. Будто она уже все знает.
Смею взглянуть на Каллиаса. Он смотрит на меня с очень странным выражением. Не могу понять. Как будто он видит меня заново.
Нельзя, чтобы король ей поверил!
У меня подкашиваются ноги. Каллиас мгновенно приходит на помощь.
– Конечно, у многих людей в королевстве такие инициалы, – говорит он.
– Возможно, – кивает Халлас. – Но не все из них также имели отношения с умершим. Кто закончил этот роман, леди Статос? Гектор, не так ли? Он разбил вам сердце, и вы ответили ему ударом ножа в грудь, а затем похоронили его в лесу.
О, боги.
– Вы придумываете, – выплевываю я в ответ. – Нет никаких доказательств того, что Гектор прекратил отношения или что у меня были какие-либо причины причинять ему вред.
– Возможно, нет, но я их найду. Я уже говорила со слугами вашего отца. У вас определенно были и возможность, и средства вывезти тело Гектора из поместья, не привлекая внимания. Вы часто незаметно убегали по ночам, только чтобы вернуться на следующий день далеко за полдень. И я хотела бы попросить у короля разрешения сравнить ваш нож со следом на ребрах покойного.
Я хладнокровно поворачиваюсь к Каллиасу.
«Пожалуйста, прими мое спокойствие за невиновность».
Еще не все потеряно. Гектор не вернется, чтобы погубить меня еще раз. Я так близка к тому, чтобы стать королевой.
– Констебль, – говорит Каллиас со спокойствием, которое меня пугает, – прошу вас с бароном нас простить. Я ценю, что вы довели этот вопрос до моего сведения. Поскольку леди Статос является членом двора, я сам займусь расследованием и выясню правду.
Барон выглядит так, как будто хочет сказать гораздо больше, но, желая сохранить хорошие отношения с монархом, позволяет охранникам выпроводить себя и констебля.
Епафрас следует за ними, закрывая за собой дверь. Мне удается подойти к ближайшему креслу и упасть в него. Я жду.
Жду. Жду.
Каллиас обрушится на меня в любой момент. Бросит меня в тюрьму, пока он думает, когда назначит день и выберет способ убить меня. Он…
Каллиас разражается смехом так внезапно, что я чуть не падаю с кресла. Он упирается в колени и весь трясется от хохота. Какого черта?
Я что, довела короля до ручки?
Через мгновение ему удается выпрямиться и посмотреть на меня, но затем его лицо искажается, и он снова возвращается к неконтролируемому смеху.
Я чувствую, что мои конечности напрягаются, лицо становится горячим, а гнев накапливается в каждой мышце.
– Что, черт возьми, с тобой такое? – рявкаю я, перекрикивая его смех. Он так не веселился, даже когда читал любовное письмо Оррина.
Он что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова, затем стирает слезы с глаз и пытается снова.
– Ты убила его! – Откидывает голову назад, смеется и смеется.
И я понимаю, что мне ничего не грозит. Как иначе, если ему так весело?
Я могу все отрицать. Защищаться. Но Каллиас не дурак. Пусть у констебля недостаточно доказательств, чтобы меня осудить, но Каллиас понял правду.
– Мне сейчас хочется повторить этот подвиг, – говорю я, глядя на него.
Каллиас держится за ближайшую полку, пытаясь отдышаться. Успокоившись, он подходит ко мне и обхватывает мое лицо руками в перчатках.
– Моя маленькая бунтарка. А с тобой нужно считаться, не так ли? О, скажи, что ты выйдешь за меня, Алессандра!
Я в замешательстве сглатываю.
– Ты не собираешься меня повесить?
– Повесить? – повторяет он, опуская руки. – Этот человек тебя унизил, Алессандра. Честно говоря, ты избавила меня от необходимости выследить его и убить самостоятельно.
– Но…
– Я тебя прощаю, – просто говорит он.
Я моргаю.
– Вот так?
– Вот так. Что угодно ради моего друга.
Я не знаю, ненавидела ли это слово больше, чем когда оно вылетает из уст Каллиаса.
– Ты выйдешь за меня? – повторяет он, легко возвращаясь к нашему предыдущему разговору.
– Что будет, если я скажу нет?
– Ты все равно помилована, если ты об этом. Я бы никогда не стал заманивать тебя в брак шантажом! Сможешь оставаться во дворце столько, сколько пожелаешь, или уйти. – Его лицо немного грустнеет. – Но я был бы… очень расстроен, если бы ты ушла.
Задумываюсь, но Каллиас не может выдержать тишину.
– Ты мне нужна, Алессандра. Скажи, что ты будешь моей, а я буду твоим.
Он нуждается во мне. Но не хочет меня. Он дает мне власть. Все, что я когда-либо хотела.
Почему это такое сложное решение?
Наконец, я говорю:
– Я хочу настоящее предложение. Публичное. – Скрещиваю руки на груди. – И больше не смейся надо мной из-за Гектора Галаниса. На самом деле, я больше никогда не хочу слышать его имя.
Каллиас хватает мою руку в перчатке и целует ее.
– Договорились. Теперь давай обсудим, что ты уже сделала для бала. Как, по-твоему, это будет идеальная возможность для правильного публичного предложения?
Я выхожу за короля.
Прошлые преступления забыты.
Я наконец освобожусь от семьи. Могу вообще запретить им появляться при дворе!
Но где-то разгуливает убийца. Тот, кто хочет отнять у меня Каллиаса и будущее.
Я этого не допущу.
Мы с Каллиасом беспокоились не о том, что нужно. Разговоры о параде заставили нас волноваться, но теперь я понимаю, что мой бал такой же публичный.
Вот когда убийца нападет. Я уверена в этом.
Делюсь своими тревогами с Каллиасом пару недель спустя, пока сижу в своих комнатах, работая над платьем для бала.