— Маршрут по карте прокладывали? — спрашиваю безопасника, и Рэм недовольно морщится:
— Да, пришлось объяснять, куда идти, наш крот не знал. Легенда не отработана, подготовки — ноль. Баловство сопливых кадетов, а не операция.
Ворчание майора почти привычно, хотя дергаться на него меньше я так и не научилась. Снова прав лысый стервятник, но теперь пространства для маневра нет. В самом деле, работаем с тем, что есть.
Киара дышит в микрофон спокойно, даже насвистывает под нос какую-то мелодию. Духу плевать на наши проблемы с родием, он просто наслаждается свободой. Коридоры для слуг резко обрываются выходом в зал перед покоями Таунда, где стоит непривычно бдительная эриданская охрана, но Лех сворачивает в боковое ответвление. Не знай Рэм заранее про потайную дверь, и операция точно бы провалилась. Киара задерживает дыхание и с неясным шорохом не то шторы, не то фальшивой стеновой панели, заходит в королевские покои.
— Ваше Величество.
— Ты кто такая? Как сюда попала? Пошла вон!
В высоком голосе Таунда истеричные нотки. Может, служанка застала его с любовницей в постели? Или полуголого посреди разбросанных вещей? Наоборот, жутко занятого с толпой посторонних? Вдруг там еще один совет, а Киара как оползень на голову? Бездна, как же тяжело сидеть на другом конце дворца и ничего не видеть. Только слышать спокойный ответ Леха:
— Я служанка Её Высочества Имари. Пришла с посланием от цзы’дарийского генерала.
Дух послушно зачитывает все, что было в приказе, а Таунд молчит. Значит, один. Да, конечно, один. Маяки королевских родственников в других комнатах. Возле охраны микрофон и Рэм бы не пустил Леха внутрь, не убедившись, что у короля больше никого нет.
— Его Превосходство приглашает вас в покои принцессы на партию в Шу-Арлит.
— Ах, вот как, — восклицает Таунд, и я узнаю преувеличенную звездную эмоциональность. — Спасибо хоть в трусы мне диктофон не засунул и оттуда не пригласил. С него станется. Я, кажется, велел тебе убраться вон. Плетей захотела?
— Прощения прошу, Ваше Величество, — покорно пробормотала Киара прямо в микрофон и снова зашумела перегородкой между комнатами.
Приказ выполнен, но придет Таунд на встречу или нет — уже не забота духа.
Тишина в будуаре раздражает. Будто склоняешься над чьим-то неподвижным телом и напряженно вслушиваешься в биение сердца, а его нет. Молчит генерал, сутулится Рэм, уставившись в мониторы, и ничего не происходит. Бездна, неужели все зря? Таунд настолько зол на цзы’дарийцев, что простит лиеннам стрельбу на свадьбе дочери? Эридан, убитых вопреки мирному соглашению?
Конечно, звезды живут эмоциями и по степени упертости соревнуются только с ремесленниками. Если звезда обиделась — разворачивайте космические корабли и летите домой. Ничего больше не вернет вам её расположения. Можно извиняться, ползать в ногах, целовать обувь, в ответ только — нет. Протяжное, ядовитое «нет» с высоко задранным носом. Так как не бывает лучшего повода доказать всю вашу ничтожность по сравнению со звездой. Вот что приносит таким, как Таунд, истинное наслаждение. До тех пор, пока обстоятельства не изменятся.
Ремесленники выживают на своем упорстве, шаг за шагом выбираясь из трудностей, как из болота. А звезды, видя, что прежние убеждения больше не приносят пользы, играючи перестраивают психику. «Снег черный! Позвольте, когда я говорил, что он белый? Да быть такого не может! Вот же — черный, я абсолютно в этом уверен!» Поэтому их невозможно переспорить.
— Делаем ставки? — Рэм разворачивается от мониторов к нам с Наилием. — Что скажешь, Тиберий? Придет король или нет?
Забывает добавить: «Ты же мудрец», но я и так вижу вызов в его глазах. Военные вцепились в теорию Создателя ради точных прогнозов поведения. Надеялись, что деление на этапы развития скажет больше привычных градаций в психологии. Создатель уверенно предсказывал реакции. И ошибался.
— Не могу знать, — по-военному отвечаю я. — Таунд-звезда придет обязательно. Хотя бы ради того, чтобы лично высказать генералу, как сильно он не прав. Выслушать оправдания и гордо приказать убраться с планеты. А король-марионетка поступит так, как прикажут его кукловоды.
Смотрю на Рэма и мысленно разрешаю скептически хмыкнуть, развести руками и сказать что-то вроде: «Все мудрецы бесполезны, а генеральские подстилки тем более», но лысый стервятник расплывается в своей гадкой и пугающей улыбке.
— Вот именно, — кивает вместо него Наилий. — Кукловоды. Даже подписанный договор бесполезен, пока я их не найду. А лучший способ выманить кукловода из тени — заставить марионетку ослушаться приказа как можно громче и наглее.
Невероятно. Даже не знаю, в какой из двух ипостасей Наилий мне нравится больше: сильный мудрец или опытный и хитрый правитель? Зарекаюсь угадывать, зачем на самом деле генерал зовет короля играть в Шу-Арлит, и с восторгом зрителя талантливого шоу слежу за метаниями зеленого маркера «Таунд» в квадрате «спальня».
Сделав три круга, король выходит в коридор.
— Рэм, доску для Шу-Арлит и колбы с камнями, — приказывает Наилий, и безопасник срывается к контейнерам с личными вещами в углу будуара.
Любимое развлечение цзы’дарийцев превращается в политическую игру, и я не понимаю, кто сейчас будет за черных, а кто за белых. Мучительно жаль, что не увижу партию, но через микрофон на теле генерала хотя бы услышу беседу.
— Тиберий, — поворачивается ко мне Наилий, — достань из моего кейса футляр с дудуком и жди у потайной двери. Как только постучу, занесешь в покои принцессы и положишь на комод длинной стороной к столу.
— Есть, — хмуро отвечаю на приказ и вспоминаю обещание генерала сыграть для Имари. Интересный момент он выбрал.
Рэм передает ему рулон с гибкой доской и две прозрачные колбы с белыми и черными камнями. Генерал забирает их и уходит в спальню, чтобы через потайную дверь попасть в покои принцессы. Игра начинается.
Глава 16. Его Величество Таунд Честный
Футляр с дудуком нахожу быстро. Черная замша расшита серебром и украшена блестящими бусинами. Старинный стиль. Ручная работа. Наверное, инструмент чуть моложе генерала, но сейчас нет времени узнавать его историю. Наилий уже в покоях принцессы, и я, добежав до потайной двери в спальне, прижимаюсь к ней ухом, слушая голоса.
— Нет, я не против, вы можете расположиться здесь.
Звонкое сопрано Имари я отличаю от тенора Наилия даже через преграду.
— Благодарю, принцесса. Надеюсь, мы с Его Величеством не сильно вам помешаем, если будем играть на барабанах и дудуке?
— Напротив, зовите, с удовольствием послушаю.
Значит, музыка — еще один ключ к переговорам. Наилий сказал: «мы с Его Величеством», Таунд играет на барабанах? Вряд ли речь о музыкальном фоне, скорее о ритуале. О политике и договоре можно спорить даже с врагом, но только друг достанет инструмент и сядет рядом, чтобы вместе сыграть. Когда-то получалось. Маленькая Имари помнила и ждала. Решиться ли Таунд? Генерал сомневался, иначе забрал бы дудук сразу, а не поставил меня за дверью.
Больше ничего не слышу. Наверное, принцесса в другой комнате, а генерал просто ждет. Сколько королю идти через дворец, и чем сейчас занят Лех? В наушнике тихо, будто одержимая служанка послушно заснула в коморке. Лишь бы Одрик не вернулся в надежде на ласку. Родственнику короля будет все равно, кто перед ним, а мертвого вождя ждут не самые приятные для мужчины моменты. Конечно, если Лех не отведет душу в каннибализме. Найдут потом слуги обезображенный труп Одрика, скандал перекроет стычку на церемонии. Жаль, что предотвратить нельзя. Рэм присмотрит, но не уследит, а я, даже наполненная энергией под горло, только мысленно смогу приказать. И то, когда дух вернется.
— Ты один? Я удивлен, — вздрагиваю, чуть не пропустив явление короля. Таунд по-прежнему взвинчен и напорист. — Или охранников в комнате попрятал? Ау, болезные! Признавайся, Наилий, я их деликатно выгоню. Не то напьемся с тобой до неприличия, пойду в уборную отлить, а там ствол снайпера из унитаза мне в причиндалы целится. Нехорошо будет.
Едва верю услышанному, но впору радоваться выпаду короля. Раз собрался пить, то разговор будет долгим и не замкнется на требовании убраться с планеты. Хотя, не зная отношений между правителями, трудно догадаться, чем все кончится.
— Одни мы здесь, — отвечает Наилий, — можешь не проверять уборную. Выдохни и доставай, что за спиной прячешь. Не разучились еще эриданские мастера огненную воду гнать?
— А то как же. Отменная. Стресс, знаешь ли, надо снять. От выстрелов до сих пор уши пухнут.
— За чужой огнестрел не отвечаю, — холодно цедит Наилий.
— Конечно, твой снайпер с глушителем работал. Вежливый вооруженный цзы’дариец. Просто загляденье, а не аргумент за одну из сторон в противостоянии. Ладно, не хочу полоскать зубы политикой на сухую. Где там твоя Шуи? Разливать пора.
Шагов генерала не слышу, но понимаю, что пойти может только к потайной двери. Отстраняюсь, чтобы не задел створкой, и киваю в ответ на приказ:
— Тиберий, флягу с кипятком и мерную емкость.
Футляр с дудуком прячу в подмышку и бегом в будуар. Рэм вручает флягу, а за кипятком отправляет в госпиталь к Публию, запретив наливать местную воду. Пока суечусь не до обид, что гоняют, как мальчишку кадета. Остальным, как ни крути, не по статусу.
— Погоди, сейчас горелку зажгу, — ворчит медик, забрав флягу. — Сядь пока к Труру на кушетку.
Аромат жареного мяса перебивает даже запах медикаментов. Вечно голодный снайпер опять наворачивает консерву из сухпайка. На Эридане я ношу маску только из-за него. Старший виликус знал любовницу генерала в лицо, а Тиберию улыбается, как старому знакомому. Крепкая у него все-таки психика. Только что убил больше десятка лиеннов и не потерял аппетит. Хвала несуществующим богам, сам ушел из зала целым и невредимым.
Публий зажигает газовый баллон с горелкой и ставит на металлическую подставку колбу с дистиллированной водой из запасов госпиталя. А потом ломает пальцами ампулу и в воду падает несколько капель прозрачной жидкости.