Я хочу домой. Обнять Наилия, забраться к нему на колени и попросить испечь апельсиновые вафли, чтобы цедрой пахло на кухне. А потом закрыться на третьем этаже особняка и просто валяться в кровати. Я не настолько сильная, как все думают. Должна, но не могу. Готова споткнуться за несколько шагов до финиша, упасть и больше не вставать. Но не сделаю этого. Потому что я — Медиум. Мудрец-тройка, любимая женщина генерала и настырный мальчишка Тиберий. Пусть молчат духи, сама себе скажу: «Вдохнула, выдохнула, успокоилась и попробовала еще раз».
— Реас, мой мальчик, — взмахивает рукавами Сагайдат, — где же ты пропадаешь, негодник? А, ну, я тебя хворостиной по хребту, как в детстве за то, что редкий гость у нас.
Невысокий лиенн своей монолитностью и неспешностью напоминает пень от столетнего дерева. Жена за ним не идет, а плывет, снисходительно оглядывая украшенный к свадьбе длинный дом. Презрительно морщится, увидев меня, а потом словно ищет глазами Имари. Точно её. Замечает во главе стола и вспыхивает от негодования. Ноздри длинного и прямого носа раздуваются. Жена Реаса пыхтит и, не стесняясь, бормочет ругательства в адрес черной шлюхи и дочери мужеложца. Однако, какая слава в Северных землях у эриданской королевской семьи.
— Известно, где пропадаю, — ворчит густым басом Реас, обнимая жену и привлекая ближе к себе, — раз уж не у дел остался со своими воинами, новых с Ильят строгаем в армию Великого вождя.
Лиеннка улыбается гордо, без тени смущения. Протягивает мне руку, чтобы повязала красную ленту, и я, еще не прикоснувшись, чувствую жар. Вижу мелкую сетку капилляров под кожей. Два ранних симптома смертельного вируса есть, но как? Реаса не было во дворце. Я всех кровников запомнила. Вирус сначала развивается в теле первого заболевшего и только потом передается остальным. Откуда он у Ильят?
Я ныряю в облако привязок, забыв, что энергии нет. Зеленой молнией выстреливает свежая нить от спины лиеннки вглубь очереди у входа. Других привязок нет, только эта. Самая мощная и сильная. Я тяну шею, задерживаю дыхание. Угадываю раньше, чем вижу его. Сорос. Кровник Рагнара, выживший в перестрелке во дворце. Ильят изменила мужу и успела заболеть. Наверное, съела ритуальный хлеб. Диковинку, привезенную от эридан. Тогда инкубационный период отсчитывался с этого момента и не зависел от состояния кровника. Я еще не уверена, буду наблюдать дальше, но, кажется, началось. Белая ведьма пришла в Северные земли.
— Быстрее, — торопит Ильят, брезгливо отстраняя руку.
Слишком долго её держу, пока думаю. Но остановиться не могу. Теперь на каждом госте вижу белую маску смерти, чувствую сладковатый запах разложения и медный привкус крови на языке. Вирусу плевать на справедливость и законы чести. Он ударил по тем, кто слабее. Крепких мужчин оставил напоследок.
Возможно, у женщин иммунитет слабее, поэтому они заболевают раньше. Цзы’дарийские ученые сказали бы точнее, а я со страхом приглядываюсь к детям. Они пришли вместе с родителями. Маленькие мальчики и девочки в вышитых рубашках. Нарядные, как куколки, и такие же милые.
Дети не чувствуют жара. Даже с лихорадкой скачут, как заведенные. Как понять, больны или нет? Им ленты не полагались. Нужно подходить и касаться каждого лба губами. Заглядывать в глаза: не лопнули ли сосуды, окрашивая алым склеры. Просить показать язык, чтобы заметить кровь на деснах. Меня саму лихорадит. Знала, что окажусь в центре эпидемии, но маленькие дети — это слишком. Рука тянется к контейнеру с антивирусом. Хочется раздать всем малышам таблеток, чтобы, если не спасти, то хотя бы оттянуть конец. Несуществующие боги, разве родий стоит этого? Что вообще может стоить дороже жизни детей?
Я шатаюсь, ослабев, и Сагайдат ловит под локоть.
— Что-то увидела? Говори!
— Нет. Еще нет. Сейчас. Дайте время.
— Сколько еще нужно? Ты обещала белую ведьму!
Где я теперь её возьму? Все женщины умрут от вируса вместе с детьми, а мужчины еще долго будут выть над их могилами, не зная, кому мстить. Потом вирус и их заберет. Я никого не смогу спасти! Сама лягу рядом, навечно оставшись в земле чужой планеты. Энергии нет, сил нет, времени нет!
— Киара, — насмешливо зовет знакомый голос, — тебе оказали большую честь. Благодаря стараниям Сагайдат-ирны, как я понимаю.
Остий Вир в гражданской одежде кажется выше, чем он есть. Светлая рубашка из грубой ткани, как у лиеннов, свободные и немного мятые штаны. От него пахнет огненной водой и дымом. Внедрился разведчик в толпу празднующих, слился с ней. Даже взгляд расфокусированный и движения плавные. Разыгрывает пьяного. Лиенны в толк не могут взять, как алкоголь может на кого-то не действовать. Вот и накачивают его огненной водой за компанию. Чтобы был как все, раз уж гостем пришел на свадьбу Великого вождя.
— Синюю ленту, — просит Остий, протягивая руку, — хочу поддержать невесту. А то Её Высочество уж больно одиноко смотрится на своей пустой половине.
— Думаешь, тебе будет рада? — хмуро спрашивает Сагайдат.
— А у неё есть выбор?
Лиеннке не нравится разведчик. Неприязнь угадывается и без облака привязок. Черная, как положено ненависти. Я послушно повязываю ленту, трогая запястье капитана. Прохладное и сухое. Здоров. Антивирус где-то достал? Или дело все в той же крепости мужского иммунитета?
Издевательски накручиваю бантик в четыре лепестка, чтобы выглядел сказочным подарком для Имари. Или хотя бы глупо, как мужчина, изображающий женщину. Со стороны невесты даже свитниц нет, а все её родственницы остались во дворце Эриданского короля. Зато вражеский разведчик пришел, и, раз он в гордом одиночестве, то обязанности подруги невесты достанутся ему. Он на это и рассчитывал? Хочет что-то сказать Имари? Настолько важное, что не задевают косые взгляды лиеннов?
Отпускаю его руку, но он резко хватает меня за локоть и тянет к себе. Шепчет прямо в лицо густым запахом огненной воды:
— Стой ровно и слушай. Я знаю, кто ты, мудрец Тиберий. И знаю, что ты — женщина. Иди ко мне, не дергайся.
Он обнимает крепко, иначе бы я упала от шока и мгновенной слабости. Кровь бьет в голову, стучит в висках. «Нет! Нет! нет!» — хочется прокричать, но поздно. Остий грубо толкает руку под юбку и зажимает между ног, а там пусто. Ни одного намека на соответствующие рядовому Тиберию органы. В игре мужчина-женщина поставлена точка. Не смогла я от него спрятаться.
— Цзы’дарийская сучка, — шипит разведчик, оттаскивая меня от Сагайдат на выход из длинного дома. Мать Рагнара бросается следом, но её ловко оттесняют от нас возникшие из воздуха бойцы Остия. Тоже в гражданке, тоже с запахом огненной воды.
— Ну, же, Сагайдат-ирна, не паникуйте, — смеется капитан, — я поворкую со своей любовницей, а то соскучился жутко. Прямо здесь бы на колени поставил и отодрал, но толпа кругом, советами замучают. Верну вам её, потерпите.
Никогда Остий таким разнузданным не был, переигрывает с пьянством. Или я его плохо знаю или образ для лиеннов таким создал. Пугает и отталкивает. А еще отвлекает, мешая думать.
— Про близость я не шутил, — снова шепчет он, подхватывая на руки. — Брезгую эриданками, а грязными лиеннками в провонявшей потом одежде тем более. Своя-то ближе и роднее. С тобой можно. Расскажешь, зачем тебя притащили в космос, на самом деле? Ублажать генерала с его друзьями — слишком просто, хотя логично. Они тебя по кругу пускали или минетом ограничивались? Почему молчишь? Говори. Женщина-мудрец — это мощно. Вас всего две было, кто ты?
Пнуть его хочется или ударить, но я не могу вывернуться. Сильный, ублюдок! Объятия хуже тисков, руки крепче канатов. Он несет меня, как пушинку, прямо к военному внедорожнику. Сагайдат беснуется и кричит, чтобы отпустил, но толпе гостей плевать. Они останавливаются, тычут в нас пальцами, грубо комментируют и ржут. Потеха, да. Бесплатное представление. Черная служанка настолько никому не нужна, что даже заступничество матери Великого вождя ничего не стоит. Теперь я считаю нашу с ней сделку ничтожной. Я ей больше ничего не должна. Пусть сама ищет белую ведьму! Если ей потом меня не отдадут связанную и без маски.
— Я тебе ребра сломаю, — хрипло обещает Остий. — Пожалей себя, хватит брыкаться. Головой об дверь ударить? Кассий, открой!
Один из бойцов едва успевает дернуть за ручку, как разведчик швыряет меня на заднее сидение внедорожника. За мгновение оказывается сверху, навалившись всем весом. Воздух мгновенно выходит из легких с коротким «ха», и я понимаю, что теперь уж точно провал. Остий разве что настоящим именем меня не назвал, а угадал очень много. Мудрецы на Дарии — больше не военная тайна. И кроме мертвого Мотылька есть только Поэтесса. Ею притвориться? Остий мог видеть наши фотографии, не выйдет. Бездна, что же делать? Духи молчат, Леху не хватает энергии вселиться и отбить меня. Тьер! Кхантор бэй! Ин дэв ма тоссант!
В тесном салоне тяжело развернуться, но у разведчика получается лечь между моих ног и задрать платье до подбородка. Мгновенно становится душно. Климат-система включается автоматом, выстреливая струей теплого воздуха. Несколько оборотов вентилятора, и воздух холодеет до мурашек на обнаженной коже. Белье Остий рвет руками. Ткань напоследок больно врезает в тело, а потом поддается с оглушительным треском.
— Знаешь, почему на допросах любят насиловать? — выдыхает разведчик кислотой перебродившей огненной воды. — Жертва быстро ломается. Особенно если подойти к процессу с фантазией. Ты в прошлый раз выскользнул у меня из рук, Тиберий, но сейчас бесполезно. Получишь сполна. За все. По твоей вине, тварь, я сел в клетку и не выполнил приказ убить генерала. Тогда все было бы по-другому, но не вышло. Теперь ты мой.
Дождалась я мести разведчика. До истеричного смеха сквозь слезы дождалась. Телом чувствовала, как завелся от борьбы. Из преграды между нами только его штаны. Они легкие, держатся на резинке, видимо, чтобы быстрее раздеться. Я смеюсь и не могу остановиться. Остий хотел напугать, сломать и наказать заодно. Ничего оригинальнее насилия в голову не пришло. Я же женщина, зачем изобретать что-то еще?