— Дурак! — с бульканьем заливистого хохота выходят из меня слова. — Какой же ты дурак!
Он замирает, так и не добравшись до резинки штанов. Я смеюсь, а в его глазах гаснет ярость и появляется боль. Тонкая струйка зеленой похоти сменяется серым дождем страха. Лех сделал для меня привязку в нашу прошлую встречу с разведчиком, и она никуда не делась. Остий хотел раздавить её. Уничтожить мистический и непостижимый ужас, который чувствовал рядом со мной. Лучшая защита — нападение, он прав, но не в нашей ситуации. Похоть кормит Инсума и Юрао, а страх Леха. Наматывает свежие витки на и без того мощную привязку. Я уже слышу мертвого вождя племени каннибалов и сочиняю приказ на подселение.
— Нет, — разведчик дергается назад от меня и врезается затылком в крышу салона.
Поздно. Я хватаю его за рубашку и кладу ладонь на голый живот.
«Лех, вселись в капитана Остия Вира и оставайся в нем как можно дольше. Все действия на твое усмотрение. Приказ нужно выполнить прямо сейчас.
«Да, госпожа», — отвечает дух, и я перестаю его слышать.
Глава 16. Белая ведьма
Впервые задаю этот вопрос с таким удовольствием. Будто лучшего друга встречаю после долгой разлуки.
— Как мне называть тебя?
— Лех, — отчетливо произносит каждую букву разведчик и улыбается.
Криво, натужно, сопротивляясь, но дух сильнее. Толстая привязка, много энергии через неё мертвый вождь получил. Хватит больше, чем на несколько мгновений. Я надеюсь. Хочется успеть.
— Тебе понравилось это имя?
— Это имя понравилось тебе, — завершает пароль-приветствие дух и перелезает на водительское место, чтобы выпустить меня из машины.
Говорящей и послушной куклой будет ждать здесь, пока я решаю сразу несколько проблем.
Удачно Остий поспешил расквитаться с Тиберием. Очень кстати. Представить не мог, какой красоты комбинацию я выкручу из его ситуации. А ею залюбоваться можно. Не знаю, что подстегнуло сильнее и привело к нужной мысли — ненависть разведчика, ощущение провала или желание уничтожить мерзавца? Предателя, чуть не убившего Наилия, ублюдка, собиравшегося изнасиловать меня. Вместо страха и отчаяния я чувствовала темную силу Леха. В его духе расклад. Хаотичный, разрушительный и совершенно черный.
— Сагайдат! — зову я, пробиваясь сквозь толпу обратно в длинный дом. Она оборачивается и шагает навстречу, выставляя вперед руки, чтобы я не налетела на неё. — Сагайдат-ирна, я нашла белую ведьму!
Теперь её очередь успокаивать и тащить в тихий и пустой угол. В сторону от сидящих за столами лиеннов. Свадьба еще не началась, но распорядитель уже стоял на возвышении. Придется отложить церемонию, мне понадобится Рагнар.
— Говори, — теребит за рукав его мать со взглядом чуть менее безумным, чем у Создателя во время озарения. — Кто она?
— Он. Его зовут Остий Вир. Цзы’дарийский капитан разведки и гость на свадьбе Великого вождя. Он привез на планету…
— Подожди, — перебивает Сагайдат и кривится в гримасах от удивления до ядовитого сарказма и обратно. — Остий — мужчина. В легенде ясно говорится о трех женщинах.
Первый нюанс, но его легко обойти. Пожалуй, гораздо проще, чем все остальное. Я облизываю пересохшие губы и тихо шепчу, наклонившись к её уху:
— Он спит с мужчинами, как женщина. У нас их называют мужеложцами, у вас не знаю, как.
Сагайдат округляет глаза, громко фыркает и закрывает рот ладонью. Строго говоря, разведчик спит и с теми, и с другими. Привязок к мужчинам давно не было, но склонность осталась. Я помню, как он обнимал Тиберия, захлебываясь от похоти.
— Чем докажешь?
— Он сам признается, — говорю тихо, но Сагайдат все равно тащит дальше в угол, практически прижимая к стене. — Я заставлю его. Способности позволяют.
— Хорошо, если так, — кивает она. — Небесный сброд атаку готовил? Говорила я сыну, опасно свадьбу в длинном доме играть. Все главы родов собрались с семьями. Ударят по нам из-за облаков, никого не останется. Эриданские мальчишки — пыль, их жизнями легко пожертвуют. Нужно было короля в заложники брать.
— Не будет атаки, — отвечаю настолько тихо, что едва шевелю губами и пальцем отодвигаю платок Сагайдат от её уха. — Небесный сброд привез болезнь в Северные земли. Настолько страшную, что она уничтожит всех лиеннов.
Легенда должна подтвердиться. В неё верили так долго, что ничего слабее геноцида не примут. Атаку можно отбить. На крайний случай, свернуть свадебную церемонию и сбежать. И только цзы’дарийский вирус без вопросов и оговорок подходил на роль великого зла, грозящего смертью лиеннам. Правда всегда страшнее любых выдумок.
Я рассказываю замысел Наилия, предаю любимого мужчину, Тиберия ждет трибунал за разглашение военной тайны, но иначе это сделает Остий, и меня убьют, как белую ведьму. Настоящий предатель победит. Избавится от духа и побежит рассказывать Рагнару, кто прячется под платьем черной служанки. Я должна успеть первой. Свалить на разведчика чужую вину и отправить на казнь. Это война. Я защищаю свою семью. Жизни своих детей.
— Ильят заболела, — продолжаю говорить. — Первая из всех. День-два и она умрет. За ней те, кто был рядом. Трогал её за руки, дышал с ней одним воздухом, пил из одного кубка. Сразу трое, пятеро, семеро. Потом умирать будут семьями, деревнями, целыми родами. Болезнь чрезвычайно заразна, её невозможно остановить.
Сагайдат нервно трет руки, хватается за голову. Не верит, смеется и боится больше всего на свете. Ильят сидит за столом и пьет огненную воду, но мать смотрит на сына рядом с невестой. Великого вождя, легенду, смысл её жизни. Больнее нельзя ударить. Отнять ребенка у матери, все равно, что убить её.
— Чем докажешь? — как в бреду повторяет она. — Чем докажешь? Чем?
— Таблетки, — закрываю второй пробел в задумке отчаянной ложью. — У разведчика при себе маленькая коробочка с белыми кругляшами. Растираешь их в пыль, рассыпаешь в воздухе, и болезнь распространяется через воду, еду, дыхание.
Остий хоть и в гражданке, но медикаменты у него в форменном комбинезоне обязаны быть. Стандартный набор, положенный по Инструкции. Если мне поверят и обыщут его палатку в лагере, или вещмешок, в который убрал форму, то обязательно найдут. На маркировку не посмотрят, в лабораторию на анализы отдавать не станут. Прикоснуться никто не решится. Любую таблетку от кашля за смертельный вирус примут и сочтут достаточным доказательством.
— Разведчика поймать нужно, — озвучиваю третий нюанс, — как можно быстрее, иначе он сбежит.
Первое действие среди пугающих откровений. Сагайдат хватается за него, как утопленник за канат.
— Рагнар! Пойдем к моему сыну! Пусть прикажет поймать. Воинов соберет. Небесный сброд не один приехал. Я много их видела. Да, пойдем, Киара. Скорее!
Лишь бы успеть. Я не слышу Леха, значит, он все еще держит Остия.
Распорядитель свадьбы звучно зачитывает приветствие гостям, но замолкает, будто рот заткнули, стоит Рагнару встать со своего места жениха навстречу матери.
— Беда, сынок, — сбивчиво шепчет она и тянет за рукав прочь от стола, — белая ведьма пришла, откуда не ждали. Прикажи поймать Остия Вира! Прикажи! Сейчас! Это очень важно.
Вождь не спорит, подзывает двух воинов и коротко распоряжается связать разведчика и приволочь к нему. Бородатые лиенны механически кивают, и приказ идет дальше на жестах, командах, суете. Будь Остий самим собой, ни за что бы ни взяли, но Лех с улыбкой подаст руки и пойдет, куда скажут. Лишь бы не переиграл, а то не поверят. Бойцы еще рядом с ним, ни в чем не виноватые. Бросятся защищать командира, пострадают. Белокожих трупов в длинном доме и так скоро будет слишком много, не хочу видеть цзы’дарийцев среди них.
Сагайдат рассказывает о вирусе, каждое мое слово переворачивая на легенду. Рагнар морщится, переспрашивает, требует доказательств и вдогонку посылает приказ обыскать пленника. Обходит мать и хватает меня за плечо:
— Откуда знаешь про вирус?
Правителю недостаточно легенд, таблеток и сотни жертв, он всегда будет докапываться до сути. Разматывать клубок, пока не найдет, из чьих рук он укатился. Четвертый момент я тоже придумала заранее.
— Спала с белым господином. Ночью после утех хвастался, как убьет весь белый сброд щелчком пальца. Награду получит от своего короля. Я видела его на церемонии. Маленький, злой и прыгучий.
— Клоп цзы’дарийский, — подхватывает сравнение Рагнар, будто забывая, что проиграл этому клопу в поединке. — Зато генерал. Та еще белая ведьма, если приглядеться. Не хуже собственного бойца. Я давно подозревал, что цзы’дарийцы долбят друг друга. Ни одной белой женщины так и не увидел. В инкубаторах рождаются сразу в форме и с палками в руках, а потом любят ими боевых друзей. Мерзость!
Не могу защитить репутацию цзы’дарийских военных. Только что уничтожила её намеками на пристрастия Остия. Придется слушать и терпеть. Черной служанке нет дела до небесного сброда, а Рагнару со злости нужно на ком-то отыграться.
— Сынок, пусть скажет, где лекарство, — вмешивается Сагайдат, — неужели и своих поубивают? Их много здесь осталось.
— Могут и убить, — отвечает вождь, — война все спишет. Они своих сжигают. Никто потом не будет копаться в пепле, чтобы узнать — мы томагами порубили, или сами от болезни на кровавый понос изошли. Генерал миллионами командует, что ему несколько сотен? Но я спрошу. Завтра. Свадьба у меня.
До завтра дух в теле Остия точно не продержится. Разведчик очнется и все опровергнет.
— Сегодня нужно, — робко выступаю вперед и на ходу сочиняю причину. — Если вирус на невесту подействует, дети ущербными станут. А, может, духи предков вообще не позволят им родиться.
Рагнар вырастает скалой, загораживая свет от тусклых ламп. Оттесняет плечом мать и толкает меня к стене.
— Я не верю на слово никому. Покажи мертвую Ильят, покажи её мужа, захлебывающегося кровью. Все здоровы, веселы и пьют огненную воду. Если завтра будет так же, я отпущу цзы’дарийского капитана и отдам тебя ему, как обещал. А сегодня ни слова моей невесте. Увижу тебя рядом — к Остию пойдешь в яму. Проверять, кто ему больше нравится — мужики или бабы.