Багажник крот открывает, вставив отвертку в отверстие обломавшейся ручки. Старая машина. Боевая. Внутри и, правда, туго замотанный тряпками пакет.
— Чтобы охранники не учуяли, — снова объясняет он. — Ильят, может быть ветрена, как женщина, но про детей еще ни разу не забыла. Угощайся.
Если она сладости трогала, то есть нельзя. Вирус попал к лиеннам через ритуальный хлеб даку, и дальше тоже распространится через выпечку. Ильят хотела, как лучше, а в итоге чуть не убила всех детей племени. Я должна предупредить Реаса, но не могу. Военная тайна. Один раз я её уже выдала. Сагайдат мертва и больше никому не расскажет, но Остий и Рагнар все еще живы. Достанется мне от Наилия, под трибунал пойду. Но есть идея, как помочь кроту, не разболтав тайну.
— Извини, кусок в горло не лезет, с животом маюсь. Мне наш медик таблетки прописал еще до внедрения. Ты их нашел в грязи возле ямы. Отдашь контейнер?
— А что там? — задумчиво спрашивает Реас, хлопая себя по карманам. — Ка-Эм-Шесть или что-то другое? Куда я их сунул-то? Погоди. А, вот.
— Не знаю, — пожимаю плечами, — я не спрашивал название. Три раза в день нужно пить. Я вечернюю пропустил.
Сама выпью, а его заставить не смогу. Придется незаметно сунуть таблетку в одну из его булочек. Иначе никак. Пусть съест вирус вместе с антивирусом. Надеюсь, поможет. По крайней мере, сильнее, чем есть, уже точно не заболеет. А там и до карантина дело дойдет. Цзы’дарийские медики всех контактеров с лиеннами обязаны изолировать. Реаса спасут, но сейчас его нужно защитить.
В темноте у машины горят только габариты. Слабо светятся в высокой траве, как два ночника над кроватью. Крот утаптывает место рядом с машиной, стелет покрывало и устраивается на поздний ужин. Уговаривает меня попробовать сладости. Протягивает свои надкушенные булочки. Шесть циклов среди лиеннов. Перенял их привычки.
— На, попробуй. Да не бойся, не отравишься, на свадьбу ерунду не готовят. Бездна, я же ем.
Удачно очень. Не приходится ничего придумывать. Забираю угощение и пока жую, незаметно заталкиваю в оставшийся кусочек таблетку.
— Не, гадость. Горько.
— Да где горько? Только что пробовал!
— Сам проверь.
Крот забирает булочку и разжевывает оставшийся кусок вместе с антивирусом.
— Да, противно, — морщится он, но уже поздно. Проглатывает. — Ягода, наверное, гнилая попалась. Недоглядели хозяйки.
Пожимаю плечами, улыбаюсь, но приходится взять вторую булочку из его рук и подтвердить, что она нормальная. Вкусная. Реас рассказывает про лиеннские сладости, время идет, небо над головой остается темным. От Тирьял-Дума мы далеко уехали, но как близко подобрались к цзы’дарийскому лагерю?
— Реас, а тебя не кинуться искать свои, раз видно маяк?
— Нет, — уверенно отвечает он. — Я в автономке. Мало ли по какой причине здесь трусь. Пока сигнал бедствия не подам, всем плевать.
— Хорошо.
От булочек сыто, рядом с горячей машиной тепло и тянет в сон. Эридан научил меня ценить редкие моменты в тишине и относительной безопасности. Напряжение нужно сбрасывать, о паранойе забывать. У меня почти получается, но на небе вдруг ярко вспыхивает звезда.
— Что это? — дергаюсь и почти кричу.
— Тише. Десантная капсула. А здесь бесполетная зона после вывода войск. Лезь в машину, Тиберий.
Бросаюсь выполнять приказ, а крот сгребает в охапку покрывало с остатками ужина. Через мгновение хлопает дверцей багажника и садится на водительское место.
— По ту сторону от Тирьял-Дума сядут, — вслух рассуждает он, — там еще одна деревня, но маленькая. Кто это? Что забыли здесь?
У меня только один вариант, другие в голову не приходят. Наилий. Спустился за мной с транспортника и не угадал с приземлением немного. Несуществующие боги, как упросить крота поехать к нему? Долго ведь будет искать, а мы здесь.
— Реас?
— Подожди. Нужно ехать. Прижмемся ближе к лагерю, там много аппаратуры, пеленговать маяк не так удобно.
Нет! Бездна, зачем еще дальше? Лезу к нему через спинку сидения, хватаю за плечо. Двигатель чихает и никак не запустится.
— Реас!
— Да тихо, говорю!
Машина рычит, поднимая обороты, и одновременно с трех сторон вспыхивает свет. Динамик громкоговорителя искажает голос, но я все равно его узнаю.
— Тиберий! Все нормально, выходи, за тобой приехали.
Пальцы срываются с гладкой ручки. Со второй попытки открываю дверь. Рев двигателя старой машины заглушает тихой урчание военных внедорожников. Нас окружили и слепят фарами. В океане света черным силуэтом стоит генерал пятой армии. Его Превосходство Наилий Орхитус Лар.
Не выдержу. Совершенно невозможно устоять. В бездну легенду, тайны и церемонии. Любимый мужчина приехал за мной. Бабочкой лечу к нему, раскинув руки-крылья. Ткань струиться черной сажей из пророческого сна. Теперь у него другой финал. И всегда так будет.
— Наилий!
Падаю в объятия, тону в запахе отработанного топлива. Летел ко мне, ехал и бежал. Мы встретились в самом центре моря из света.
— Родная, любимая.
Только шепотом, но до самого сердца. Моя жизнь. Моя незаменимая часть целого. Мой генерал и мудрец. Наилий.
Он гладит по фальшивым волосам, обнимает за плечи, оторваться друг от друга тяжело, но крайне необходимо.
— На нас смотрят, — тихо говорит генерал, — сына я еще могу обнять, а поцеловать уже нет. Дождемся, пока будем одни. — И добавляет громче, чтобы слышали все: — Ты цел, Тиберий? Не ранен? Медикам тебя нужно показать. Реас?
— Да, Ваше Превосходство?
Крот входит в пятно света. Серьезный, подтянутый и строгий. Под одеждой лиенна вдруг угадывается военная осанка, а голос кажется другим. Будто выключил синтезатор и стал настоящим.
— Спасибо за Тиберия, — сдержанно, но со значением в каждом слове благодарит генерал. — Быстро среагировал, четко все сделал.
— Рад стараться, Ваше Превосходство.
Наилий кивает в ответ и крепче сжимает моё плечо. От него пахнет эдельвейсами. Искренен и открыт, но вынужден лгать, хотя легенда — всегда нечто иное. И прячет, и защищает. Особенно в моем случае.
— Тиберий — сын моего друга, совсем зеленый мальчишка, — рассказывает Наилий. — Закончил пехотное училище, сейчас приписан к медикам, и вдруг сразу в маскировку. Я волновался за него.
Нужно объяснить мой порыв броситься на шею генералу, иначе он выглядит слишком странно. Краснею под маскировкой и не вмешиваюсь. И так натворила дел. Открылась Имари, выдала военную тайну Сагайдат, разговаривала с Остием на родном языке, и в итоге он в курсе, что я — цзы’дарийка. Не скоро решусь снова лезть в дела любимого мужчины. Лучше ждать его дома, поглаживая беременный живот.
— Хорошо он держался для новичка, — улыбается крот, — толковый бы разведчик получился. Я когда его с матерью Рагнара увидел, чуть не обомлел. Подозрительная ведьма никого постороннего к себе не подпускала, а с ним будто срослась. Ценный дар — так располагать к себе. Так что, Тиберий, если все еще думаешь над своим будущим — присмотрись к внедренцам.
— Хватит с него пока внедрений, — полушутливо отвечает Наилий, — домой полетит физподготовку подтягивать. А ты, Реас, не засиделся ли здесь? Шестой цикл идет.
Представляю, как долго крот ждет именно этот вопрос. Вспыхивает в нем фиолетовая привязка к сюзерену. Не Тулия Малха он считает командиром, Наилия. Потому и бросился спасать меня, рискнув маскировкой и заданием, на которое потратил шесть циклов жизни. Я до сих пор не понимаю, как Наилий чувствует такие моменты и почему все-таки ошибается. Полковника Малха не разглядел, Остия. Никто не всесилен, знаю, но иногда промахи обходятся слишком дорого. А, может, его заставили промахнуться ради чего-то гораздо более важного? Нужно спросить Кукловода, но сначала Наилия. Несуществующие боги, как же долго я его не видела!
— Засиделся, Ваше Превосходство, — уверенно отвечает крот. — Но слишком уж крупную фигуру изображаю. Реас фактически десять племен держит, главы четырех родов к нему прислушиваются. Ко мне. По приказу полковника Малха я восстание готовлю через два цикла. Чтобы свергнуть Рагнара с поста великого вождя, ослабить племена и рассеять по Северным землям.
Для меня — новость, а генерал кивает, будто именно это хотел услышать.
— Кто еще знает о приказе?
— Никто, — так же уверенно отвечает крот, — я давно в автономке, отчетов не пишу. Приказ получен по специальному каналу связи.
— Через спутник?
— Так точно.
Наилий думает. Держит данное мне обещание не выпадать из реальности, поэтому получается дольше, чем обычно.
— Я отменяю приказ полковника, — наконец, отвечает он. — Ты летишь домой.
Реас улыбается, уже никого не стесняясь. Кажется, прямо сейчас рванет на себе одежду и отклеит с лица слои силикона. Дождется любимая женщина своего космического крота. Обнимет он повзрослевшего сына, поцелует дочь. Замираю, глядя на него и заражаюсь счастьем, словно вирусом. Чужое чувствуется так же остро, как свое.
Правильное решение принял генерал, самым ценным подарком наградил. И спас заодно. Цзы’дарийцам больше нельзя оставаться в Северных землях.
— Лейтенант Грон, — оборачивается Наилий к бойцу возле одного из внедорожников. — Временное пополнение у тебя. Все, как обычно: отмыть, переодеть, накормить, но перед этим прогнать через медосмотр. Это очень важно. Шесть циклов отсутствия нормальной медицины даром не прошли.
Снова лукавит, чтобы не раскрывать секрет вируса. Сейчас Реаса продолжат накачивать таблетками и сделают анализ на антитела. Если вирус успел попасть в организм, иммунная система обязана отреагировать. Тогда будет кроту долгий карантин. Но домой все равно отпустят, а там генерал деликатно устроит ему повышение. Тоже из благодарности. Все, как бывает у правителей.
— Понял, Ваше Превосходство, — звонко отвечает лейтенант Грон.
И крот, получив приказ «вольно» кивком головы, уходит к своим. Впервые за шесть циклов. Они стоят против света, лиц не разглядеть. Гомон мужских голосов разбавляется хохотом. Тщетно пытаюсь узнать среди них Публия, Рэма, Трура. Сдаюсь и ныряю в привязки. Нет их. Всех, кто оставался в группе Наил