ия, рядом с ним больше нет. Живы, иначе привязок бы не было, но куда делись?
Вопросы за вопросами, но есть самый важный. Генерал тянет к одной из машин. Все еще держится на расстоянии, не позволяет себе лишнего, а у меня амса горит на груди от невысказанной новости.
— Наилий…
— Тише. Сядем, закроемся…
Стекла на задних сидениях тонированные, слепящий свет фар мешает нас разглядеть, сильнее спрятаться невозможно. Генерал хлопает дверью и целует меня. Волнующе долго и жадно, будто вечность не видел и хочет взять все, что не получил. Отдаюсь, не думая, падаю в его бездну. На его губах вкус горечи, на моих грима и силикона. Столько дней обмана и страха. Маски, чужие жизни, духи, правители. Мы прилетели вместе на другой конец галактики, потерялись и снова встретились. Он стал старше на несколько мгновений, я на две новые жизни.
— Наилий, — обнимаю крепче и кладу голову на плечо, — я беременна. Ты станешь отцом. Амса не зазвенела, мне Лех сказал, и мать Рагнара подтвердила. Я даже на УЗИ была, представляешь? Там пока ничего не видно, срок маленький. Их двое. Мальчик и девочка. Я все время пила антивирус, ни одной таблетки не пропустила. Здоровой себя чувствую. Может, обошлось?
Пламенной получается речь, хоть я и говорю шепотом. Свет снаружи заливает золотом половину лица генерала. Он будто в маске и не слышит меня. Рад или нет?
Бездна, о чем я думаю? Едва зачатые дети, смертельный вирус, тайна беременности, которую никому нельзя открыть. Конечно, он в шоке и думает, что со мной делать. Мы совершили ошибку, не позаботившись о защите, но дети уже есть. Любимые и долгожданные.
— Родная, — зовет он и целует в висок, гладит по лицу, сжимает мои ладони в руках. — Все будет хорошо, слышишь? Ты, главное верь мне и ничего не бойся. Несуществующие боги, это правда? Двое? Но откуда?
— Так получилось, — совершенно серьезно отвечаю и смеюсь от счастья.
— Я дурак, прости, — смущается он, — шестьдесят циклов, тьер, а слов найти не могу. Вопросы глупые задаю. Иди ко мне.
Он сажает в кольцо своих рук и больше не отпускает. Над крышей внедорожника по эриданскому небу плывут звезды, от генерала пахнет свежестью эдельвейсов, и так спокойно мне еще никогда не было.
— Медицинскую гондолу вызову, — обещает он, — в карантин сядешь, никто не подойдет. Дома от меня ни на шаг. Кормить буду с ложечки, одену, как куколку. По лестницам только на моих руках. Двоих детей носить сложнее, чем одного. Всех в бездну пошлю, рядом буду. Больше никаких командировок. Лишь бы все хорошо было.
— Будет обязательно. Я уже представляю кухню особняка и апельсиновые вафли по утрам.
— Тебе их можно? — строго спрашивает Наилий, а я снова смеюсь. — Цитрусовые детям полезны, но когда они постарше. Не такие крохи, как сейчас. Но я спрошу Публия. Нет, лучше тебя в стационар медицинского центра на весь срок. Под врачебное наблюдение. Ох, прости, перегибаю, да? А как было бы хорошо. Хоть чуть-чуть, да спокойнее мне.
Радостно киваю и снова заливаюсь тихим хохотом. Наилий будет прекрасным отцом двум своим самым поздним детям. Чрезвычайно заботливым.
Внедорожники разъезжаются. Золотой свет фар остается только у нас. Водителя нет, генерал сам за рулем.
— Куда поедем? — спрашиваю я.
— Тебя нужно доставить на транспортник…
— А ты?
Вопрос словно нить в руках Кукловода выдергивает из счастья в реальность. Рагнар жив, лиенны тоже. Значит, договор не заключен, и проблема родия не решена. Мы встретились ненадолго, и снова придется расстаться. Не хочу. Нет такого безопасного места, где я бы не переживала за Наилия, пока он среди врагов.
— Я останусь здесь, — твердо отвечает он. — Служба безопасности вскрыла личную переписку Малха. Теперь я знаю расположение всех неучтенных войск. Их нужно прогнать через анализ на антитела к вирусу и эвакуировать на транспортник. Сначала тех, кто ближе всего к Тирьял-Думу.
— Полковник Малх мертв?
— Да, — через паузу кивает генерал. — Кто тебе сказал?
— Кукловод, — прикрываю глаза, не зная, как буду признаваться, что четвертый дух буквально управляет моим телом. По крайней мере, рукой с карандашом. — Принцесса Имари тоже знает. Я… пользовалась способностями при ней. Теперь могу задавать Кукловоду вопросы и получать ответы. Мы с тобой связаны через него. Я сама еще не разобралась, но, кажется, он чувствует тебя на расстоянии. Может быть, читает мысли, видит намерения. Управляет.
Последнее слово произношу совсем тихо. У нашего с генералом тандема есть и неприятная сторона. Наилий молчит, обдумывая новость. Я сбила его с доклада, и, кажется, изменила некоторые планы.
— Я выдам тебе спутниковый телефон. В карантине на транспортнике он не приветствуется, но я поставлю твоим звонкам высший приоритет, и слова никто не скажет. Если Кукловод что-нибудь вытворит, предупреди меня, хорошо? Я должен отличать свои решения от навязанных.
— Предупрежу, но это еще не всё. Я объявила Рагнару и его матери, что Остий Вир принес смертельный вирус в Северные земли. Разведчик каким-то образом узнал, что я — женщина. Я надеялась подвести его под казнь, чтобы сохранить тайну. В итоге он жив и сидит в ямах. Реас убил Сагайдат, и, если Рагнар не свяжет смерть матери с капитаном, то утром отпустит его.
Выговариваю на одном дыхании, ужасаясь тому, что натворила. Тень прежних истерик возвращается дрожью. Счастье от спасения больше не помогает убеждать себя, что все будет хорошо. Я словно заела десерт горошиной черного перца. Вместо особняка с заботливым генералом меня ждет клетка. Трибуналу все равно — мужчина или женщина раскрыли военную тайну. Ему плевать, что я — любовница Наилия. Никто не властен над высшим судом Дарии. Даже двенадцать правителей планеты.
— Прости, я спасала наших детей. Остий мог сдать меня Рагнару, как белую ведьму. По легенде великий вождь должен её казнить, чтобы спасти свой народ от гибели. Я попыталась выставить Остия этой ведьмой. Сагайдат поверила, а её сын нет.
— Он не видел заболевших? — бесцветным голосом спрашивает генерал. — Они вообще были?
— Да, Ильят, жена Реаса, ходила с лихорадкой. Сосудистые звездочки я у неё видела и еще что-то. Не помню. Времени мало прошло, рано до всеобщей эпидемии. Что Публий говорит?
— Публий ранен. Лежит в медкапсуле, я не хочу его беспокоить. Анализы у лиеннов мы сейчас не возьмем. Проще подождать несколько дней и вирус или проявит себя, или станет неудачным лабораторным экспериментом.
— Прости, — повторяю я, не в силах терпеть его пустой взгляд. — Я все испортила. Не смогла придумать ничего лучше.
— Тише, — успокаивает он, как слепой, наощупь. Гладит по плечу, пытается взять за руки. — Может это и к лучшему. Пусть Рагнар знает, кто виновен в смерти его лиеннов. Посмотрим, что из этого выйдет. Запомни, каждый раз, когда тебе придется выбирать между жизнью детей и чем-то еще, выбирай детей. И себя тоже. Нет последствий, с которыми нельзя справиться, кроме одного. Ваших тел в саркофагах. Этого я никогда и никому не прощу.
Что-то изменилось, пока мы были не вместе. Я едва узнаю генерала. Разглашение военной тайны для него теперь еще один повод угодить под трибунал и не более того.
— Мы скроем твое преступление, — обещает он. — Сагайдат уже мертва, остались Остий, Рагнар и те, кто стоял рядом и мог слышать. Тирьял-Дум — деревня смертников. Через несколько дней там некому будет доносить в трибунал. Если вирус не сработает, я ракетами с транспортника все разнесу.
В глазах генерала отражается бездна. Мне кажется, я слышу, как шипят от ярости Низшие духи мертвой Сагайдат. Другого финала быть не могло, но как избавиться от мысли, что во всем виновата я?
— Что с Публием? — почти плачу и с трудом говорю. — Где Трур? Рэм?
— Трур экипажу помогает на транспортнике. Рэма ты должна была заметить. Пролетал над твоей головой в десантной капсуле, — генерал чертит пальцем траекторию по окну машины и мысленно уводит капсулу за деревню лиеннов. — Публию легкое пробил штырь из ловушки, оставленной в пустом лагере резерва. Подарок Остия Вира. Больше никто так сделать не мог. Я очень надеюсь, что Рагнар его казнит. Иначе придется возвращать Реаса или самому лезть под маскировку. Капитан не выживет, это я тебе гарантирую.
Не вижу его бури, не слышу даже отголосков в словах. Наилий уходит от меня под толщу темной воды и выныривает на мгновение только, чтобы коснуться губами виска.
— Никто не узнает, родная. Я убью каждого на этой планете лишь бы не потерять тебя снова. Не будет трибунала, как не было поединка с Тулием Малхом. Многое изменилось. Я теперь наполовину мудрец.
От его улыбки мне впервые настолько жутко. Ни один мудрец в кризисе еще не прошел мимо безумия.
Глава 19. Атака на лагерь
Шкуры с постели Рагнар убрал. Грубый мех уже не раздражал нежную кожу Имари, но она все равно спала на груди мужа. Он не возражал. Отвечал, что ему не тяжело, и, если ей нравится, она все время может так лежать. Жаль, что утро наступило.
Слишком быстро и странно для праздничных ритуалов. В закрытую дверь невежливо постучали. Рагнар едва успел прикрыть обнаженные бедра жены, как через порог хлынули лиенны, воняя потом и сырой землей.
— Великий вождь, — начал один и запнулся.
Остальные не поднимали глаз. Имари спросонок плохо соображала, жалась к супругу, но понимала, что не время лезть с вопросами.
— Говори, — хрипло приказал Рагнар.
Воин переступил с ноги на ногу и снова промолчал. Эриданская принцесса впервые видела, чтобы лиенны чего-то боялись. Столько лет войны, смертей. Все, что могло случиться плохого, давно случилось, а они стояли впятером напротив кровати великого вождя и ни слова из себя выдавить не могли.
— Сорос, я тебе язык вырву, если ты немедленно…
— Сагайдат-ирна, — так тихо сказал он, что Имари только по движению губ угадала. — Мертва, великий вождь.
Рагнар не поверил. Даже сердце не стало быстрее биться, и могучее тело ни разу не вздрогнуло.