Потайная комната в городской стене
«Так мои враги курги, – посмотрел я на ближайшего из противников, – и чем они отличаются ото всех остальных? Раньше мне с ними дел иметь не приходилось, хоть я и встречал похожих на них однажды».
Вроде по тому, что я вижу, как бойцы, они не должны очень уж сильно превосходить того же Второго, одного из демиургов, или тех странных демонов, с которыми мне пришлось пересечься на острове в мире Тенаи. Но почему тогда меня так беспокоит встреча именно с этими воинами?
«А воинами ли?» – задался вопросом я, изучая метрическую матрицу одного из них. Слишком много в ней угадывалось знакомых черт. Черт, которые я сам получил, пройдя ритуал преобразования метрической матрицы в мире Даага.
«Так, а это еще что?» – и я обалдело уставился на практически незаметное, на фоне остальной и так еле просматриваемой матрицы, изображение обычной косы.
И я видел кое-что, очень похожее на него. Правда, в тот предыдущий раз, в том месте, где сейчас красовалась лишь пустота, я сумел прочитать имя Иилы.
«Они что, тоже ученики Даага?» – оторопело подумал я. Однако что-то в этой моей мысли было не так. И я, кажется, догадываюсь, что.
Имя, оно почему-то отсутствовало. Да и Дааг никогда не встречал похожих на меня существ, а эти курги мало чем отличались внешне от меня. Но зато, как мне помнится, драгонит говорил, что они сами нашли когда-то полигон и приспособили его под себя. Однако откуда он взялся и кто был его истинным создателем, ни Дааг, ни остальные его сородичи не знали.
«Да и знак, – и я вновь пригляделся к метке, воссоздавая в памяти ту единственную, что видел однажды, – да, – в подтверждение своего наблюдения, резюмировал я, – знак тоже слегка отличается, хоть общее отображение имеет схожие черты, но вот частности».
В знаке Даага было больше художественности и изящества, будто кто-то постарался сделать некую копию существующего оригинала более привлекательной и выразительной, что ли. Что, в общем-то, на самого Даага с его достаточно жесткой философией и подходом к жизни не очень и похоже. А потому, думаю, что это не его рук дело, ну и, соответственно, не его соотечественников, а кого-то из тех, кто, так же как и они, пользовался данным полигоном, но уже до самих драгонитов.
И остается еще знак курга, в котором просматривается идеальная точность и простота.
«Хм. Будто это и есть та основа, с которой потом кто-то работал», – прокомментировал я свои наблюдения.
Только вот в том-то и дело. Слишком уж филигранен был тот знак, который я заметил в метрической матрице Иилы.
«Хм, – протянул я, – это не копия, – глядя на то, что сейчас вижу, и то, что видел ранее, наконец сообразил я, – это эволюция, которая заняла не одно поколение преобразований, – и уже рассуждая дальше, мысленно добавил: – Видимо, так же, как менялся и сам полигон, менялась и та метка, что доставалась тем, кто сумел преодолеть все его испытания».
Но тогда получается, что курги – это одни из первых даже не учеников этого самого полигона, а его созданий. Или они были теми, кто сам когда-то создал этот мир вечной смерти, а потом и пользовался им для собственной подготовки. Но это вряд ли. В этом случае более вероятно, что полигон мог быть творением демиургов. Правда, в воспоминаниях Изначального о нем ничего не говорилось. Но, как я понял, у многих из демиургов были свои секреты, которыми те вряд ли стали бы делиться со своими собратьями.
Кстати, а вот про самих кургов Изначальный знал. Точно, они были их творениями.
Но вот кто был, так сказать, их истинным «творцом», ему не было известно. К тому же именно они, судя по тем воспоминаниям, что мне достались, были основной тайной силой и карой демиургов в их давней войне.
«Ага, нашел. Те их использовали как ликвидаторов неугодных и палачей для своих врагов», – выплыли некоторые факты их забытой уже истории в моей голове.
Кстати, кое-какая информация о кургах мне встретилась и в воспоминаниях Маргола и его светлого собрата, правда там все курсировало на уровне слухов, но там, в отличие от воспоминаний того же Изначального, было даже упоминание того, что демиурги сотворили целый мир для их создания путем множественных перерождений.
«Похоже, они были не так далеки от истины, если под перерождениями понимали – смерть», – мысленно прокомментировал я этот факт. И сейчас я уже непосредственно вживую встретился со столь опасными противниками, которые были карающей дланью демиургов.
«Теперь, по крайней мере, отпадает вопрос, почему этот светлый не пожелал с ними вступать в прямую конфронтацию. Похоже, он прекрасно осведомлен о том, кто они такие на самом деле, – сделал вывод я, – особенно, если он, как и сказал мне, брат Маргола».
Но так и остался вопрос, что мне-то делать?
Я, кстати, сам с подобными врагами на полигоне не встречался. И что бы это могло означать? Ведь, по идее, тот сохранял у себя все образы лучших убийц, что за все время его существования проходили через него. И это получается, что образ кургов давно затерся и те противники, что встретились мне в мире Даага, были много опаснее реальных кургов. Но вот что-то верится мне в это с трудом. Иначе бы моя интуиция не отреагировала так на их присутствие.
Кстати, и это странно, почему только интуиция? Почему не сработало мое чувство страха, привитое мне полигоном?
А вот это непонятно.
«А ну-ка, необходимо проверить еще кое-что», – решаю я. И вместо чувства страха активирую способность, заимствованную еще на Рекуре у одного из карлонгов. Способность, которая позволяет чувствовать жизнь, но что важнее, она предупреждает еще и о смерти. И как только способность подключилась, все пространство передо мной преобразилось в одну сплошную зону смерти. Область, куда было лучше даже не соваться.
«Что-то сдается мне, – подумал я, оценив то положение, в котором мы оказались, – что встречал я в мире Даага не самых опасных его созданий. Самые опасные творения мира смерти сейчас находятся передо мной».
И я уже догадался, почему там не могло быть настолько опасных существ, как встреченные курги.
«Этот полигон создавался именно под них, – рассуждал я, анализируя всю доступную мне информацию, особенно ту, что я почерпнул из воспоминаний светлого бога, – под кургов. Он их готовил как лучших и на тот момент, скорее всего, единственных его учеников. А все остальные, кто там мог появиться, это были лишь их враги, с которыми они могли столкнуться. Все остальные, кроме них самих. Так он запрограммирован. Именно они были тем исключением, которое он не вносил в свою базу».
И я точно знал, что эта моя догадка верна.
В мир смерти мог попасть любой, ну или туда их отправляли как тренировочные манекены, не знаю, каковы были изначальные условия, но вот выбраться из него могли только лучшие, именно поэтому там существовал лишь один портал, и то он позволял только покинуть этот мир. Именно эти лучшие в конечном итоге становились теми, на ком тренировались курги.
Кстати, вот почему я не встретил там никого похожего на василисков или тех же демонов с острова. Они и сами были созданиями демиургов и полностью зависели от них. Кургам просто не было смысла сражаться с ними. Ну и как возможный вариант, и самим демиургам необходимы были какие-то тузы в рукаве, чтобы адекватно среагировать в том случае, если курги пойдут против них.
Вот в итоге и получается, что сами курги могли быть тем единственным исключением, которое полигон оставлял за рамками своей базы наиопаснейших существ, побывавших у него в гостях.
И получается, что истинной силы этих моих противников реально оценить не мог никто. Даже сами демиурги, коль у них было оружие, например, те же василиски или другие их химеры, которое они могли противопоставить кургам. Только вот та область смерти, что разлилась передо мной и охватила весь зал, где занял круговую оборону мой отряд, уже сама за себя говорила о многом. К тому же все мои друзья сейчас находились чуть ли не в самом ее эпицентре. И, как я понимаю, кургам не особо-то и нужна была помощь со стороны того светлого бога. Они бы и так прекрасно справились с поставленной им задачей. Ведь именно для этого их и готовили когда-то. Уничтожать любых существ, которые были, есть или только могут появиться в этой вселенной.
«И сейчас мне надо сделать так, чтобы у них из этого ничего не вышло», – как какую-то ничего не значащую фразу, мысленно произнес я, нанося свой первый удар.
Ведь, что бы я ни думал о своих противниках, я и сам был частицей того полигона, которым являлся мир смерти Даага, и смог преодолеть его. А это значит, что как минимум я, правда в теории, сражался и победил тех же противников, с которыми сражались и побеждали они.
А потому…
Удар. И параллельно с этим изменить параметры матрицы, продублировав одну из точек, чтобы дестабилизировать ее структуру.
Кург уже отреагировал на мою атаку. Как физическую, так и ментальную. И я замечаю, как он старается пробить уже мою метрическую матрицу в ответ. Но не зря я экспериментировал с различными типами защит, которыми можно прикрыть свою метрическую матрицу. Особенно много я работал с той ее частью, что позаимствовал у консула карлонгов. Кург был защищен так же, как и я в тот момент, когда покинул полигон. Да, у него появились со временем какие-то новые наработки. Да, его защита претерпела кое-какие изменения и слегка усложнилась. Она стала более плотной и слегка неоднородной.
Я так понимаю, участки матрицы, которые наиболее часто подвергались внешнему воздействию, стали более защищены на фоне всей остальной структуры. Но в целом основа осталась прежней.
Тогда как у меня после встречи сначала с измененными лиирами, а потом и карлонгами, изменился сам принцип построения защиты метрической матрицы. И этого никак не ожидал встретить мой противник. Однако как раз это и стало тем решающим фактором, что перетянул чашу весов нашего противостояния в мою сторону.
Удар. Защита. Мы с противником сражаемся на равных. У меня нет того подавляющего преимущества в скорости восприятия по сравнению с моими старыми противниками. Видимо, и их демиурги создавали полностью по своему подобию, чего не могло произойти на полигоне. Там с телом не происходило столь кардинальных изменений. Однако и я был уже давно не тот. А это означает, что и у курга нет того превосходства в силе и скорости, на которое он, судя по всему, рассчитывал. По крайней мере в скорости уж точно. Про силу я пока ничего сказать не могу, удавалось или уходить, или плавно снимать направленные в меня удары.