Тени под сердцем неба
Пролог
Вне времени, вне цикла
Ни звёзд. Ни горизонта. Ни неба, ни земли. Только безмолвный обломок древней скалы, медленно дрейфующий в Пустоте — за гранью дыхания мира, где нет ни ветра, ни направления, ни эха воспоминаний о свете.
Только тишина. И двое.
Она — прямая, как застывшее пламя, и неподвижная, как последняя свеча в заброшенном храме. Её белые одежды, некогда струившиеся, как лунный свет над водой, теперь висели на теле кровавыми лоскутами. Рукава — изорванные, обвисшие ленты, обнажали бледную кожу с синеватыми прожилками, как тонкие трещины во льду. На запястьях — следы глубоких порезов, будто её пытались освободить от невидимых оков.
Он — на коленях. Его чёрный плащ лежал за спиной, как изломанное крыло подстреленного ворона — испачканный в пыли и засохшей крови.
— Ты помнишь условия, — сказала женщина. Её голос был тих, но в этой тишине он прозвенел как надорванная струна. — Седьмой день седьмого месяца. Вторая стража. Сердце, застывшее между вдохом и выдохом.
— Зачем тебе это, Байсюэ? — спросил он.
— Ты сам помнишь, сколько раз мы терпели поражение. — Её голос дрогнул, но лишь на миг. — Я устала терять. Если этот план сработает… я смогу спасти хотя бы тех, кто остался.
— Ты знаешь, что цена будет высокой.
— Мы утратили право бояться цены, — прошептала она. Её пальцы невольно сжались. — Ещё тогда, когда позволили Юэцзиню сойти с пути. Когда создали меня. Не ради жизни, а ради убийства.
Мужчина выдохнул и склонил голову еще ниже — не перед ней, а перед судьбой, которую они оба хотели изменить, но пока что безуспешно.
— Я найду этого человека.
Байсюэ молча кивнула. Затем она протянула ему небольшую чёрную шкатулку, на поверхности которой мерцали защитные знаки.
Он принял её, не поднимая взгляда.
— А если не сработает?
Она долго молчала.
— Тогда я попробую снова, — голос стал тише. — Как всегда.
Она посмотрела на него — долго, словно старалась запомнить. Затем коснулась его лица, провела пальцами по щеке, медленно, будто неосторожное прикосновение могло ранить.
Он не отстранился. Лишь закрыл глаза, позволяя себе одну короткую иллюзию нежности.
— Прости, — прошептала она. — Тебе придётся помнить.
Он открыл глаза — и в них не было упрёка.
— Тебе не за что просить прощения, — сказал он. — Я всё равно пойду туда, куда поведёшь ты. И я буду помнить за нас обоих.
И тогда она улыбнулась. Самой лёгкой, самой горькой улыбкой. Такой, какая бывает перед концом.
— Тогда иди.
Он встал — и шагнул в Пустоту. Один шаг. Один выдох. И тьма поглотила его. Без звука. Без следа. Как будто его никогда не было.
Байсюэ осталась одна.
Ветер всё ещё не дул. Звёзды всё ещё не светили.
Но с этого мгновения время больше не текло вперёд.
Глава 1. Тайна древнего храма
— Опоздала, — раздался знакомый голос, едва Чжао Яохань свернула за угол внутреннего дворика. — На пятьдесят три удара сердца.
Под деревом, в тени качающихся ветвей, Лю Цзяньюй, ее друг детства, размахивал деревянным мечом. Удары были отточены, как у старшего ученика, хотя сам он таковым пока еще не числился.
— Это ты просто слишком быстро считаешь, — отозвалась Яохань, присаживаясь на скамью у края площадки. Солнце пробивалось сквозь листву, поигрывая бликами на её тёмных волосах.
— Хочешь позаниматься? — Он бросил ей запасной меч. — Или просто хочешь посмотреть на меня? Ну еще бы, я так хорош!
— И то, и другое, — со смехом сказала она, подхватывая меч. — А вот насчет последнего не уверена.
— Сейчас я докажу, что это правда!
Деревянные клинки встретились с лёгким звоном. Пара шагов, обмен ударами. Она отступила, он увернулся, рассмеялся. Воздух вокруг наполнялся не боем — а игрой.
— Всё как раньше, — бросил Цзяньюй, отступая. — Ты заходишь слева, как будто я не помню твою любимую уловку.
— А ты, как всегда, болтаешь во время боя, — отозвалась она с усмешкой.
После тренировки оба сели на край площадки, отдышавшись. Цзяньюй вытер лоб рукавом, бросил взгляд на подругу.
— Кстати… Я тут слышал, один торговец нанял отряд наёмников, чтобы осмотреть какой-то полуразрушенный храм в соседнем уезде. Присоединимся к ним?
— Я услышала, что ты хочешь неприятностей.
— А вдруг там свитки? Или хотя бы что-нибудь ценное. Ты же всё время говоришь, что терять знания древних — преступление.
— Я говорю это в библиотеке, а не среди руин, где стены падают от чиха.
Цзяньюй улыбнулся. Улыбка у него была всегда заразительной.
— Я пойду в любом случае. Но без тебя будет ску-у-учно, – протянул он жалобно.
Яохань на мгновение задумалась, глядя, как солнечный луч пробегает по каменистой дорожке. Потом снова взглянула на него.
— Когда выходим?
Он сверкнул глазами.
— Вечером. Успеем взять провизию, одежду… и твои любимые лепёшки.
— Договорились.
***
Этот древний храм обнаружили недавно, когда в горах случился оползень. Разумеется, туда сразу же хлынули охотники за сокровищами. Самые удачливые уже вынесли всё, что лежало на поверхности. Но это место по-прежнему манило своими тайнами, ведь не бывает древних построек без тайных ходов, ловушек и сокровищ.
Храм встретил их пыльной тишиной и запахом старого камня. Но едва они пересекли порог, как стало ясно: слаженности в отряде не было. Наёмники ругались, спорили о делёжке ещё не найденных сокровищ, ссорились из-за маршрута. Вскоре, заметив узкий боковой проход, Яохань и Цзяньюй обменялись взглядами — и, не сказав ни слова остальным, свернули в сторону. Шум позади стих. Их исчезновения, похоже, никто не заметил. Или не счёл важным.
Сначала показалось, что будет скучно. Они вышли в большой каменный зал, где воздух стал чуть прохладнее и тяжелее. На полу виднелись вмятины, обломки, потёртые отметины — следы от сработавших ловушек. Цзяньюй наклонился, провёл пальцами по трещине в плите. Это означало, что там уже кто-то побывал до них, поэтому не стоило бояться самых очевидных ловушек. Они всегда срабатывали в первую очередь. Но всё равно продвигаться следовало осторожно. Но древние мастера любили ставить «ловушки для вторых».
Следующий зал был просторнее предыдущего. Первое, что привлекло внимание Яохань, — это каменные барельефы, вырезанные вдоль стен. Они выступали из серого камня, покрытые древней пылью, но несмотря на возраст, линии оставались достаточно чёткими, чтобы рассмотреть детали.
Она провела рукой по ближайшему фрагменту — пыль поднялась, и фигуры проявились яснее. На первом барельефе изображалась сцена, похожая на ритуал или поклонение какому-то божеству.
На аккуратно вырезанных из камня лицах читались разные эмоции. У одной из групп они были явно негативными — ужас, отвращение, кто-то даже закрыл глаза. А у группы людей по другую сторону от центральной фигуры были завязаны глаза, поэтому их эмоции разобрать было невозможно. При этом «божество» не выглядело страшным. Скорее оно напоминало обычного человека в длинной накидке с капюшоном, скрывающим лицо.
На втором барельефе сцена была уже иной: группа людей, судя по одежде и позам, — учёные, философы или маги, склонившиеся над большим каменным ящиком. Они спорили, жестикулировали — но никто не прикасался к содержимому. Внутри угадывался силуэт человека, будто бы спящего, или специально заключенного там.
— Может они обсуждают, стоит ли открыть его, — предположил Цзяньюй. — И не могут решить.
— Или уже слишком поздно, — добавила Яохань, глядя на следующее изображение.
Третий барельеф был сильно повреждён, поэтому было сложно сказать, что именно на нём было изображено. Но даже так угадывались знакомые очертания: фигура в капюшоне — та же, что и на первом барельефе. Но там был кто-то ещё, полностью перечеркнутый большой трещиной.
— Интересно, что это такое? Похоже на легенды про древних богов… — Цзяньюй провёл пальцами по краям трещины. — Но не думаю, что знаю такую легенду.
— Мне кажется, что слева — это про Бога из Пустоты. Люди с завязанными глазами — его сторонники, по крайней мере, в летописях что-то такое было. А вот что там дальше изображено, я не знаю.
— Может быть, это то, что было после его появления? Об этом, кажется, вообще не сохранилось сведений. Возможно там случилось что-то такое, что не смогли или не захотели сохранить для потомков…
Мгновение повисло напряжение.
— Давай зарисуем это, — предложила девушка. — Вдруг что-то найдётся в библиотеке Школы. Или у Учителя. Он разбирается в таких вещах.
Цзяньюй достал клочок бумаги и уголь и стал прилежно перерисовывать барельефы.
— Хорошо, что есть ты, — пробормотала она. — У меня даже человечки получаются… ну, как черепахи. Или гнилые грибы.
— Это только потому, что ты сравниваешь себя со мной, — не отрываясь от рисунка, усмехнулся Цзяньюй. — А так ты гениальна… в бою. И в подколах.
— А ты — в упрямстве, — парировала она. Но подумала, что если бы Цзяньюй не занимался совершенствованием в Школе Пяти Циклов, возможно, стал бы просвещенным ученым или чиновником. У него был талант к скрупулезной работе и исследованиям. Но такое будущее его не интересовало. Он с гораздо большим удовольствием занимался боевыми искусствами. А также любил исследовать тайны Поднебесной не по книгам, а путешествуя по миру.
Яохань сконцентрировала ци на кончиках пальцев и создала небольшую светящуюся сферу, чтобы её спутнику было лучше видно.
Пока он рисовал, она вернулась к повреждённому барельефу. Что-то в нём не давало покоя. Как будто внутри камня затаилось воспоминание, которое она никак не могла уловить. Ей очень захотелось разобрать, что именно на нём изображалось. Она попробовала провести пальцами по фрагменту, от которого хоть что-то осталось, и случайно порезалась об острый скол камня.
И тут в тишине зала раздался щелчок. Чёткий, сухой, как взломанная печать.